С самого начала работы комиссии, в ней развернулась жесткая дискуссия. В центре внимания оказался вопрос о диктатуре пролетариата. Большевики рассматривали диктатуру пролетариата как важнейший конституционный принцип, выражавший в переходный от капитализма к социализму период сущность социалистического государства и требовали формального закрепления этого принципа в Конституции. Левые эсеры против этого категорически возражали. За этим, казалось бы, на первый взгляд абстрактно теоретическим спором, в действительности скрывались вполне конкретные вопросы чрезвычайно важные для спорящих сторон. В действительности речь шла о борьбе за власть. Проиграв на IV Чрезвычайном съезде Советов большевикам по вопросу о ратификации Брестского мира, выйдя из состава СНК и потеряв министерские посты левые эсеры давали бой большевикам в Конституционной комиссии, стремясь подготовить условия для своего возвращения во власть. Тем более, что к концу весны 1918 г. противоречия между большевиками и левыми эсерами существенно усилились. К прежним спорам о внешней политике (Брестский мир) добавились противоречия по продовольственной политике, отношения к зажиточным слоям крестьянства и т. д.

Большевики видели свою задачу в Конституционной комиссии в том, чтобы закрепить в конституционном порядке уже сложившуюся в основном систему органов советской власти, придать ей четкость и стройность и, главное, укрепить властную «вертикаль» с тем, чтобы превратить государственный аппарат в мощный рычаг, при помощи которого можно было бы не только преодолеть сепаратизм, местничество и опасность развала страны, но и преобразовать социально-экономическую и политическую структуру общества.

Левые эсеры в Конституционной комиссии стремились к тому, чтобы не допустить усиления аппарата большевистской власти а, наоборот, сохранить автономность местных властей от большевистского центра, особенно тех местных органов, где было наибольшим их влияние. Чтобы убедиться в этом достаточно проследить ход наиболее жарких дискуссий в Конституционной комиссии.

В представленном левыми эсерами в комиссию конституционном проекте Советам (которые большевики рассматривали как органы пролетарской диктатуры) отводилась роль всего лишь общественных органов, а государственные функции на местах должны были (по мнению авторов проекта) осуществлять «демократические» учреждения местного самоуправления. Таким образом левые эсеры хотели достичь, во-первых, автономии местных властей от большевистского центра, ибо автономия органов самоуправления от государственных органов составляет самую суть идеи самоуправления. И, во-вторых, органы местного самоуправления (городские думы и уездные и волостные земские собрания) избирались на основе всеобщего избирательного права, а не только трудящимися как Советы. Следовательно в местных городских думах и особенно волостных и уездных земских собраниях неизбежно доминировали бы мелкая буржуазия и кулачество, т. е. социальные слои, составлявшие социальную базу эсеров. Следовательно, левые эсеры получили бы на местах готовый аппарат, на который могли опереться в борьбе за власть. Большинством голосов Конституционная комиссия после острых обсуждений отвергла этот проект.

Отвергла Конституционная комиссия и представленный эсером-максималистом Бердниковым «Проект Конституции трудовой республики». В нем красной нитью проводилась анархистская, по существу, идея создания «безгосударственного» общества. Тем самым, следовательно, отвергались и Советы как органы диктатуры пролетариата. В планировавшемся максималистами «безвластном» обществе предполагалось полнейшее равенство, достигаемое путем полного обобществления имущества, вплоть до предметов повседневного обихода (одежды, обуви, предметов личной гигиены), обязательного физического труда для всех кроме детей, беременных женщин и стариков и общественного питания по равным нормам. Характерно, что для лиц руководящих общественными работами и идеологов (т. е. для себя) максималисты предусмотрели в своем проекте усиленные нормы питания. Не признавали максималисты и семьи, считая ее буржуазным пережитком, а дети по их проекту должны были передаваться на общественное воспитание. Максималистская «безвластная» «трудовая коммуна» фактически представляла собой даже не военную казарму, а скорее тюремную зону. Не удивительно, что даже союзники эсеров-максималистов -- левые эсеры не поддержали этот проект.

Борьба за утверждение в Конституции принципа диктатуры пролетариата и укрепления «вертикали» власти серьезно затруднялась ошибочной позицией «левых коммунистов». Они не видели опасности мелкобуржуазной анархистской стихии, угрожавшей самому существованию советской власти и нередко исходили из абстрактных умозрительных теоретических конструкций подчас не сообразующихся с реальной жизнью.

Такой подход ярко проявился в представленном в Конституционную комиссию профессором М.А. Рейснером проекте «Основных начал Конституции». Рейснер исходил из умозрительного тезиса о том, что демократия возможна лишь в мелких самоуправляющихся административно-территориальных образованиях «коммунах», и якобы несовместима с крупным государством. Идеалом подлинной демократии в глазах Рейснера являлись древнегреческие города-государства -- «полисы». Сыграл свою роль и некритический, апологетический подход к оценке опыта первой в мире пролетарской государственности -- Парижской коммуны 1871 г. При этом не учитывалось, что Парижская коммуна просуществовала всего лишь 72 дня и только в пределах города Парижа. Лидеры Парижской коммуны в документах, обращенных к населению Франции, призывали трудящихся остальных городов и сельских регионов восставать, образовывать свои коммуны и объединяться с Парижской коммуной на началах федерации. Но, как известно, провинция Париж не поддержала, никакой «федерации» коммун в реальности не получилось. Но идея «вольной федерации» коммун, существовавшая в призывах и пожеланиях руководителей Парижской коммуны, была воспринята многими марксистами догматически, как якобы реальный исторический опыт. Такое умозрительное, абстрактное,

Группа «левых коммунистов» возникла весной 1918 г. внутри большевистской партии (Н.И. Бухарин, Н. Осинский (Оболенский), Е.А. Преображенский, Г.Л. Пятаков, К.Б. Радек и др.). Они выступали против Брестского мира, за революционную войну против мирового империализма и «подталкивание» революции в Европе. Внутри страны «левые» коммунисты были сторонниками децентрализации государственного и хозяйственного аппарата, выступали против централизма и единоначалия, за безбрежную коллегиальность в управлении и против использования старых специалистов оторванное от практики теоретизирование Ф. Энгельс в свое время назвал профессорским «юридическим кретинизмом».

Власть (по мнению Рейснера) должна концентрироваться в низовых административно-территориальных образованиях -- «коммунах». В данном случае термин «коммуна», заимствованный из Франции, означает сообщество граждан самоуправляющейся административно-территориальной единицы (села, волости, города), управляемой выборным муниципальным Советом или мэром. Коммуне принадлежит муниципальная или коммунальная собственность, она ведет коммунальное хозяйство. Эти коммуны объединяются в рамках уездов, которым коммуна делегирует часть своих прав. Уезды в свою очередь объединяются в «федерации» губернского масштаба. И, наконец, губернии объединяются в Советскую Федерацию общероссийского масштаба -- РСФСР.

Именно в «коммунах» должны проводиться преобразования общественных отношений, формироваться законодательство (земельное, гражданское, уголовное, трудовое). А вышестоящие федеративные объединения будут лишь координировать деятельность коммун и направлять ее. Да и в самих коммунах -- низших звеньях всей этой системы, полноправные граждане (т. е. трудящиеся, не лишенные избирательных прав) должны объединяться в коллективы трудящихся -- «производителей». Предполагалось, что именно в этих коллективах «производителей» и будут вырабатываться основные нормы жизни, а Советам коммун отводилась роль представительства интересов коллективов «производителей» и их согласование. Роль Советов в этом проекте была не ясна, но, во всяком случае, они явно не выступают в роли полновластных органов пролетарской диктатуры.

Анализ этого проекта показывает, что он полностью игнорирует многонациональный состав населения страны, национальный вопрос. Федерация, которую предлагал Рейснер, являлась не свободным союзом советских республик народов России, не способом собирания распадавшегося Российского многонационального государства, что было уже юридически закреплено постановлением III Всероссийского съезда Советов «О федеральных учреждениях Российской Республики», а явилась бы федерацией административной. Причем, поскольку делегирование полномочий шло снизу вверх (от коммун к уездам и далее вплоть до РСФСР) и в каждом вышестоящем звене объем этих полномочий уменьшался, то и предлагавшаяся Рейснером федерация закрепила бы сепаратизм и фактический распад государства. Иными словами проект Рейснера был направлен против демократического централизма как конституционного принципа построения Советского государства.

19 апреля Конституционная комиссия приняла большевистский проект «Общих положений Конституции РСФСР», в котором были четко сформулированы идеи диктатуры пролетариата, демократического централизма и пролетарского интернационализма. Однако идейная борьба в Конституционной комиссии отнюдь не закончилась. В течение мая-июня 1918 г. шли дискуссии по каждой статье проекта будущей Конституции. Особенно острая дискуссия разразилась 26 июня при обсуждении проекта «Положения об отделах ВЦИК», подготовленного подкомиссией в составе эсера-максималиста А.Г. Бердникова, представителя НКЮ проф. Г.С. Гурвича и представителя НКВД М.Я. Лациса, разделявшего в то время взгляды «левых коммунистов». В проекте предлагалось, под предлогом ликвидации дублирования и параллелизма и сокращения аппарата, ликвидация СНК и народных комиссариатов и создание вместо них Совета ВЦИК и особых коллегий отделов ВЦИК. Эти коллегии должны были делегировать на заседания Совета ВЦИК «непостоянных лиц». В результате, как заявил один из защитников проекта «теперешние министры упраздняются, а у нас остаются коллегии». Проект, таким образом, был направлен на фактическую ликвидацию правительства как единого оперативного органа, осуществлявшего повседневное руководство страной и внедрение беспредельной коллегиальности, безответственности и неразберихи. Это прямо противоречило политике, которую проводил лидер большевистской партии и глава Советского правительства Ленин, который в своей статье «Очередные задачи Советской власти», носившей программный характер, подчеркивал, что в условиях разгула мелкобуржуазной стихии жизненно необходимо сочетание демократизма с единоличной диктаторской властью. Указанный выше проект был отвергнут.

На заседании ЦК правящей партии большевиков 26 и 28 июня 1918 г. выяснилось, что проект Конституции не готов, ряд его разделов (об избирательном праве, о компетенции местных советов и их взаимоотношениях с центром, о правах и обязанностях граждан) не проработаны. Нет и декларативной части Конституции. Создалась угроза срыва представления Конституции на утверждение V Всероссийского съезда Советов, намеченного на начало июля 1918 г. Тогда ЦК РКП(б) 28 июня создал специальную комиссию по доработке проекта Конституции под непосредственным руководством Ленина. В ее работе приняли участие практически все члены ЦК. Эта комиссия рассмотрела два проекта: проект Конституционной комиссии ВЦИК и проект наркомата юстиции (редакторы М.А. Рейснер и А.Г. Гойхбарг). За основу был взят проект Конституционной комиссии ВЦИК. Хотя проект Наркомюста и был отвергнут, как неудовлетворительный, но ряд его наработок был использован при окончательном редактировании проекта Конституции. Некоторые разделы (о правах и обязанностях граждан, о компетенции местных и центральных органов Советской власти, о выборах) были переработаны заново. В качестве первого раздела включена «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Таким образом, проект Конституции был подготовлен в срок и представлен на утверждение V Всероссийскому съезду Советов.

Потерпев неудачу в попытках навязать Конституционной комиссии выгодный для себя проект Конституции, который закрепил бы ослабление власти находившихся под контролем большевиков центральных органов Советского государства, руководство партии левых эсеров решилось на авантюристическую попытку вооруженного захвата власти. Решение о подготовке вооруженного мятежа было принято на заседании ЦК партии левых эсеров 24 июня 1918 г., то есть еще во время работы Конституционной комиссии. Сразу же началась военно-техническая подготовка восстания: боевые дружины левых эсеров из разных городов (Петрограда, Витебска и др.) были вызваны в Москву. От имени крестьянской секции ВЦИК (руководителем этой секции и зам. председателя ВЦИК была Мария Спиридонова -- лидер партии левых эсеров) были затребованы с военных складов винтовки, пулеметы, даже артиллерийские орудия, боеприпасы, санитарное имущество. Провал последней попытки добиться упразднения большевистского правительства (СНК) конституционным путем (отклонение Конституционной комиссией проекта «Положения об отделах ВЦИК» 26 июня 1918 г.), о чем говорилось выше, окончательно утвердил левых эсеров в их решении совершить вооруженный путч. III съезд партии левых эсеров, состоявшийся 1 -- 3 июля 1918 г., одобрил решение ЦК от 24 июня. Начало вооруженного выступления приурочивалось к открытию V Всероссийского съезда Советов. При этом подчеркивалось, что ни в коем случае нельзя допустить принятия съездом Конституции РСФСР, т. к. эта конституция явится мощным орудием подавления сепаратизма и разгула мелкобуржуазной стихии и укрепления власти большевиков, и придаст большевистскому режиму конституционную легитимность.

Страницы: 1, 2, 3, 4