Так, например, Х.Д. Аликперов и К.Ш. Курбанова пишут, что без ущерба делу борьбы с преступностью "компромисс" между государством и преступником при освобождении виновного от уголовной ответственности возможен и при некоторых преступлениях, отнесенных к категории тяжких. Речь, в частности, идет об умышленных имущественных преступлениях [6, с. 56]. Кроме того, они считают, что "важно учитывать позицию потерпевшего и при решении вопроса о привлечении к уголовной ответственности лица, совершившего преступление, и к тяжким преступлениям, не повлекшим тяжкие последствия для жизни и здоровья потерпевшего, когда лицо, совершившее какое-либо из деяний перечисленной категории, например кражу, состоит в родстве или близких сношениях с потерпевшим (дети, супруги, родственники, родители, друзья, сослуживцы, соседи и т.д.)". Не останавливаясь подробно на подобной сентенции, промежуточно отметим, что неопределенность уголовно-правовой формулировки "преступление, не повлекшее тяжких последствий" позволяет практически любое преступление отнести к такой категории, поскольку ни законодатель, ни правоприменитель не "знают" подобной дефиниции. Кроме того, "желание" смягчить участь лица, совершившего преступление, любой ценой, и в том числе в отношении близких ему людей, наоборот, должно усиливать уголовную ответственность, поскольку свидетельствует об утрате всяких ценностей в обществе и моральной деградации личности [6, с. 58].

Позицию, аналогичную позиции Х.Д. Аликперова и К.Ш. Курбановой, занимает В.В. Ценева, которая допускает возможность освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим и предлагает в ст. 76 УК РФ закрепить часть вторую (аналогично ч. 2 ст. 75 УК РФ), в соответствии с которой в связи с примирением могут быть освобождены лица, совершившие преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 131, ч. 1 ст. 132, ст. ст. 133, 158, 159, 166, 167, 168 УК РФ, если они являются супругом или близким родственником пострадавшего от преступления [24, с. 9].

"Вторит" В.В. Ценевой Г.М. Якобашвили, который предлагает не привлекать к уголовной ответственности с учетом позиции потерпевшего в некоторых случаях и за тяжкие преступления, не повлекшие тяжкие последствия для жизни и здоровья потерпевшего, когда лицо, совершившее какое-либо из деяний перечисленной категории (например, кражу), состоит в родстве или близких отношениях с потерпевшим (например, дети, супруги, родственники, друзья, сослуживцы, соседи и т.д.). Указанный автор пишет, что "игнорирование в подобных случаях воли жертвы преступления и привлечение виновного к уголовной ответственности ведут к тому, что интересы потерпевшего могут быть нарушены" [25, с. 13].

Парадоксально, но факт - интересы потерпевшего нарушает не лицо, совершившее в отношении пострадавшего преступление, а государство, которое "желает" наказать виновного за содеянное, причем за тяжкое преступление. Еще немного, и вскоре "заговорят" о необходимости примирения с потерпевшим и за особо тяжкие преступления. Убил, "примирился" с представителем потерпевшего ("откупился") и можешь быть освобожден от уголовной ответственности. Кроме того, следует помнить, что тяжкое преступление не может не "порождать" тяжкого вреда (тяжких последствий). А потому "безудержная попытка" освобождения от уголовной ответственности за преступления любой категории приведет к нарушению принципов законности и справедливости.

"Нивелирование" интересов близких и знакомых преступнику лиц, пострадавших от преступления, - это еще и отказ от христианского законодательства Моисея, которое строго карало за посягательство на здоровье, честь и достоинство родителей. Смертная казнь предусматривалась за нанесение удара отцу или матери (Исх. 21.12) и даже за оскорбление или клевету на них: "Кто злословит отца или свою мать, того должно предать смерти" (Исх. 21.17). В отношении других потерпевших подобной нормы не предусмотрено [22, с. 40-41].

Возврат к раннефеодальному "примату" частного над публичным должен получить официальный статус лишь для преступлений небольшой и средней тяжести, но это недопустимо за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, за рецидив и совершение преступления организованными группами. В противном случае дифференциация уголовной ответственности и индивидуализация наказания потеряет всякий смысл. Баланс частных и публичных начал должен быть оптимальным.

"Образец" есть в российской истории. Так, Судебник 1497 г. допускал в отличие от Русской Правды судебный поединок - "поле" (с возможностью примирения). Но если обвиняемый окажется "ведомый лихой человек", Судебник требовал казни за совершение "лихого дела".

Освобождение от уголовной ответственности в силу предотвращения лицом вредных последствий совершенного им преступления с применением к освобожденному альтернативных уголовному наказанию мер воздействия имеет место в законодательстве и практике борьбы с преступностью и в зарубежных государствах. Во Франции, Греции, Турции, Бельгии, Нидерландах и Норвегии популярностью пользуется добровольное материальное возмещение виновным нанесенного его преступлением ущерба как способ рассмотрения уголовного дела без судебного разбирательства [18, с. 70-71].

Так, например, нидерландско-бельгийская система представляет собой так называемую трансакцию. Суть ее заключается в том, что управомоченные государственные органы (прокуратура, полиция) отказываются от уголовного преследования лица, если последнее согласится уплатить в казну устанавливаемую в каждом конкретном случае денежную сумму. Государство вправе принять на себя обязательство отказаться от уголовной репрессии, если обвиняемый, в свою очередь, обяжется компенсировать государству в денежной форме вред, нанесенный публичным интересам. При этом следует отметить, что частным случаем трансакции может быть и примирение с потерпевшим.

Примирение с потерпевшим в соответствии со ст. 76 УК РФ - это вид "простой медиации", применяемой в зарубежных странах. Однако на Западе "простая медиация" заключается в посреднических мерах для примирения потерпевшего и обвиняемого при возмещении последним ущерба, чего у нас нет. Соответствуя концепции "простой медиации", современное российское уголовно-процессуальное законодательство имеет важную особенность: отсутствие в УПК РФ каких-либо "посреднических" мер по примирению сторон. Компетентные государственные органы, ведущие производство по делу, лишь пассивно фиксируют, что примирение потерпевшего с обвиняемым состоялось, не будучи обязанными предпринимать активные шаги для достижения данной цели.

Принципиальное же отличие ст. 75 от ст. 76 УК РФ в том, что если в ст. 75 УК законодатель "склоняет" виновного к самообнаружению и устранению вредных последствий содеянного, то посредством ст. 76 УК РФ законодатель стремится к примирению сторон уголовно-правового отношения без реализации уголовно-правовой репрессии.

Возможность освобождения от уголовной ответственности за совершенное преступление, при котором для освобожденного наступают правовые последствия, находящиеся вне рамок уголовного законодательства, связывается во многих странах с целым рядом обстоятельств. Эти обстоятельства учитываются при избрании способа воздействия на преступника в целях его скорейшего исправления. К ним относятся: тяжесть содеянного; личность виновного; интересы общества, жертвы и самого преступника; отсутствие необходимости в исправлении преступника за счет применения к нему наказания. Такой подход и способствовал развитию в уголовном и уголовно-процессуальном праве многих стран не только норм, регулирующих разнообразные меры наказания, но и тех норм, которые позволяют заменить наказание иными мерами воздействия, способными предупредить новые преступления, а также норм, являющихся правовыми стимулами для хорошего поведения после совершения преступления [16, с. 70].

Решение проблемы ответственности за нетяжкие преступления возникает практически во всех странах. "Суть ее состоит в том, что, с одной стороны, такого рода деяния не настолько малочисленны, чтобы законодатель мог их декриминализировать, а с другой - большая часть исполнителей этих преступлений не нуждается в принудительном исправлении путем назначения им меры наказания". Поэтому почти во всех странах выработались определенные подходы в решении рассматриваемой проблемы. Можно выделить два основных направления ее решения: первое - широкое применение института досудебного освобождения от уголовной ответственности, когда освобожденное за совершенное преступление лицо не несет никаких правовых последствий; второе - освобождение от уголовной ответственности до суда и в определенных законом случаях судом для освобожденного (за содеянное) вместо наказания применяются правовые последствия в виде альтернативных мер воздействия [16, с. 73].

В уголовном законодательстве романо-германской системы права деятельное раскаяние, например, расценивается в качестве основания как освобождения от уголовной ответственности, так и смягчения ответственности (ФРГ, Испания, Польша и др.). При этом в названных странах деятельное раскаяние предусмотрено в качестве существенного смягчающего обстоятельства.

Анализ англосаксонской системы права базируется на внесудебном урегулировании, основанном на свободном усмотрении клиентуры, должностных лиц и органов, участвующих в правоприменительной деятельности. В правосудии Англии, Канады, США и ряда других стран распространены так называемые сделки о признании вины. В связи с этим возмещение виновной стороной ущерба влечет за собой прекращение прокурором в ее отношении дела с "беспоследственным" до суда освобождением от ответственности. Эффективность такого решения еще выше, если согласие на возмещение достигнуто путем посредничества третьей стороны. Кроме того, прокурор по своему усмотрению может смягчить запрашиваемое в суде наказание в обмен на положительные послепреступные действия подсудимого [23, с. 18].

Проникновение частноправовых начал в публичное уголовное право обязывает правоприменительные органы учитывать позицию потерпевшего при решении вопросов освобождения от уголовной ответственности по нормам, предусмотренным ст. ст. 75 и 76 УК РФ.

Выше уже высказывались о недопустимости расширения категорий преступлений при освобождении от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям. Например, в УК Польши, Болгарии, Украины, Белоруссии и Грузии установлены специальные виды деятельного раскаяния при совершении преступлений против собственности: в краже, мошенничестве, присвоении или растрате, неправомерном завладении автомобилем или иным транспортным средством, совершенных без квалифицирующих обстоятельств, при деятельном раскаянии в виде добровольного и полного возмещения ущерба, причиненного преступлением. Вместе с тем целесообразно было бы установить обязанность государства одним из оснований условного осуждения (по примеру УК КНР) считать деятельное раскаяние в указанных случаях [19, с. 19, 23].

Сравнивая положение ч. 2 ст. 65 УК Республики Казахстан и ст. 75 УК РФ, Т.Ж. Атжанов пришел к выводу о том, что в УК России целесообразно включить норму, позволяющую освободить от уголовной ответственности лицо, совершившее преступление, за исключением тяжкого и особо тяжкого преступления против личности, если оно активно способствовало предотвращению, пресечению и раскрытию преступлений, совершенных организованной группой или преступным сообществом, изобличению лиц, их совершивших [7, с. 25].

В связи с этим следует отметить, что в ч. 4 ст. 18 Закона "Об оперативно-розыскной деятельности" лицо из числа членов преступной группы, совершившее противоправное деяние, которое не повлекло тяжких последствий, привлеченное к сотрудничеству с органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, активно способствовавшее раскрытию преступления, возместившее нанесенный ущерб или иным образом загладившее причиненный вред, освобождается от уголовной ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации. Иными словами, данный Закон допускает освобождение от уголовной ответственности за преступления различной категории (в том числе и за особо тяжкое преступление, не повлекшее тяжких последствий) [21].

Неопределенность используемых дефиниций в Законе "Об ОРД" и противоречие его уголовному закону требует, на наш взгляд, приведения указанного Закона в соответствие с УК РФ. В данном случае следует согласиться с Э.Д. Дадакаевым, который указывает, что в ч. 4 ст. 18 Закона "Об ОРД" слова "совершившее противоправное деяние, не повлекшее тяжких последствий" необходимо заменить словами "впервые совершившее преступление небольшой и средней тяжести, а в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части Уголовного кодекса РФ, преступление иной категории"; слово "освобождается" заменить на "может быть освобождено" [11, с. 17].

В заключение следует отметить, что институт освобождения от уголовной ответственности в настоящее время позволяет сократить уровень репрессивности уголовной политики, уменьшить материальные затраты на содержание органов уголовной юстиции; "разгрузить" в необходимых пределах следственные изоляторы и места лишения свободы. Вместе с тем проведение подобной политики должно быть хорошо продуманным, не приводить к "всепрощенчеству" и не должно затрагивать тяжких и особо тяжких, рецидивных и организованных преступлений. Вот почему нельзя согласиться с Х.Д. Аликперовым и К.Ш. Курбановой в том, что ошибочна законодательная формулировка "лицо может быть освобождено от уголовной ответственности", закрепленная в ст. ст. 75, 76 УК РФ. Она предполагает в качестве основания освобождения от уголовной ответственности не столько положительные посткриминальные поступки виновного, в точности и в полном объеме выполнившего все условия предложенного ему законодателем компромисса, сколько усмотрение суда, прокурора, следователя или лица, производящего дознание. Указанные авторы считают, что вряд ли это следует признать правильным, если учесть, что усмотрение правоприменителя порой бывает необъективным или не всегда справедливым.

"Отсутствие в этих нормах гарантии освобождения от уголовной ответственности лица, совершившего преступление, в обмен на выполнение им условий, перечисленных в законе, - пишут они, - резко снижает главные функции данной нормы - склонить таких лиц к самообнаружению и выполнению ими других положительных посткриминальных поступков" [6, с. 56]. Однако обязанность освобождать рецидивистов и членов организованных групп (преступных сообществ) при выполнении ими условий компромисса противоречит принципу дифференциации уголовной ответственности и наказания, а потому нельзя устанавливать такую обязанность для компетентных государственных органов на безусловных основаниях.

Заключение

Делая общий вывод, необходимо отметить следующее. Освобождение от уголовной ответственности:

- требует установления в деянии лица состава преступления;

- означает выражение в акте компетентного государственного органа решение освободить лицо, совершившее уголовно наказуемое деяние, от обязанности подвергнуться судебному осуждению и претерпеть меры государственно-принудительного воздействия;

- обусловлено осуществлением уголовным правом функции предупреждения преступлений и их вредных последствий. Этим обусловлено наличие в законодательстве правовых норм, признанных стимулировать такое поведение лица, совершившего преступление, которое направлено на раскрытие преступления и возмещение причиненного им ущерба.

Итак, наличие в действиях лица признаков состава преступления не означает еще, что это лицо во всех случаях должно нести уголовную ответственность с применением наказания. Если деяние или лицо, которое его совершило, утрачивают по каким-либо причинам общественную опасность ко времени расследования или рассмотрения дела в суде, либо же опасность виновного окажется незначительной, он может быть перевоспитан без применения мер уголовного наказания, российское уголовное право допускает возможность в установленном законом порядке освободить лицо или от уголовной ответственности, или от наказания. Также допускается возможность освобождения от отбывания некоторых видов наказания, если до полного отбытия назначенного судом наказания лицо докажет свое исправление.

Вместе с тем, для прекращения уголовно - правовых отношений, вовсе недостаточно установления степени тяжести преступления. Необходимо так же, чтобы и лицо, совершившее преступление, можно было исправить без привлечения к уголовной ответственности. Такое действие в отношении правонарушителя, допускается законодателем уже в силу совершения преступления (впервые) небольшой или средней тяжести. Хотя, в ряде случаев, из-за повышенной социальной запущенности правонарушителя, его исправление без применения мер уголовно - правового воздействия, за вышеназванную категорию преступлений, может исключаться.

Именно поэтому в уголовном праве большое значение имеет дифференциация уголовной ответственности и индивидуализация наказания. С одной стороны, сохраняется строгая уголовная ответственность за тяжкие и особо тяжкие преступления, за рецидив и совершение преступления организованными группами, а с другой - широко практикуется применение иных, более мягких мер воздействия, вплоть до освобождения от уголовной ответственности лиц, не нуждающихся в столь суровом отношении. В этой связи особое значение приобретают нормы, допускающие компромисс, поощряющие положительное постпреступное поведение лица, совершившего преступление.

Институт освобождения от уголовной ответственности соответствует нормам Конституции РФ. Хотя можно наблюдать множество противоречий, что прежде всего связано с «двоякостью» законодательной базы. Однако положительным моментом все-таки является соблюдение основных принципов Конституции РФ в уголовном праве.

Институт освобождения от уголовной ответственности в настоящее время позволяет сократить уровень репрессивности уголовной политики, уменьшить материальные затраты на содержание органов уголовной юстиции; "разгрузить" в необходимых пределах следственные изоляторы и места лишения свободы. Вместе с тем проведение подобной политики должно быть хорошо продуманным, не приводить к "всепрощенчеству" и не должно затрагивать тяжких и особо тяжких, рецидивных и организованных преступлений.

Среди актуальных проблем, возникающих в процессе борьбы с преступностью, первостепенное значение имеет решение вопроса об эффектив-ности уголовно-правовых мер борьбы с преступностью и мер общественного воздействия к лицам, совершившим преступления. Эффективность указанных мер является мерами правильности уголовной практики, а, следовательно, основой для дальнейшего совершенствования законодательства и практики его применения.

Список литературы:

1. Конституция Российской Федерации. - М, 2006.

2. Уголовно - процессуальный Кодекс РФ от 18.12.2001 N 174-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 22.11.2001).

3. Уголовный Кодекс РФ от 13.06.1996 N 63-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 24.05.1996).

4. Аликперов Х. Д. Освобождение от уголовной ответственности. - Москва - Воронеж, 2001.

5. Аликперов Х.Д. Проблемы допустимости компромисса в борьбе с преступностью. Автореф. дис. ...докт. юрид. наук. М., 1992.

6. Аликперов Х.Д., Курбанова К.Ш. УК РФ и некоторые проблемы освобождения от уголовной ответственности // Государство и право.

7. Атжанов Т.Ж. Особенности освобождения несовершеннолетних от уголовной ответственности (по законодательству Республики Казахстан и Российской Федерации). Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. Челябинск, 1998.

8. Бойков и., Протченко Б. Применение судом закона об об освобождении от уголовной ответственности. - Уголовное право. - 2006. - № 7.

9. Головко Л.В. Классификация оснований освобождения от уголовной ответственности // Российская юстиция//, 1998. - №7.

10. Головко Л.В. Освобождение от уголовной ответственности. //Российская юстиция// 1998. - №4.

11. Дадакаев Э.Д. Институт деятельного раскаяния и его реализация при освобождении от уголовной ответственности. Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. М., 2002.

12. Здравомыслов Б.В. Уголовное право Российской Федерации. - М.: «Юрист», 2006.

13. Ковалев М.И., Казаченко И.Я. Уголовное право России. Общая и Особенная части. - М., 2004.

14. Крепышев А.М. Деятельное раскаяние как основание освобождения от уголовной ответственности. Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2000.

15. Коробеев А.И., Усс А.В., Голик Ю.В. Уголовно-правовая политика. Красноярск, 2001.

16. Келина С.Г. Освобождение от уголовной ответственности как правовое последствие совершения преступления // Уголовное право: новые идеи. М., 2004.

17. Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. - М., 1998.

18. Магомедов А.А. Правовые последствия освобождения от уголовной ответственности. Саратов, 2004.

19. Меньшикова Н.А. Деятельное раскаяние в уголовном праве (проблемы теории и практики). Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. Владивосток, 2002.

20. Сабанин С.Н., Тупица А.Я. Понятие и виды освобождения от уголовной ответственности или наказания. Свердловск, 2001.

21. Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 33. Ст. 3349.

22. Тер-Акопов А. Законодательство Моисея: система правонарушений // Российская юстиция. 2004. N 1.

23. Шатилович С.Н. Деятельное раскаяние и наказуемость преступлений. Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2002.

24. Ценева В.В. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. Томск, 2002.

25. Якобашвили Г.М. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим. Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. М., 2001.

26. Яни П. Специальный случай освобождения от уголовной ответственности за налоговые преступления // Российская юстиция. 2000. N 1.

Страницы: 1, 2, 3, 4