Её выбрали те издания, которые считали, что такая форма собственности позволит им избежать подчинения газеты какому-либо правительственному или экономическому клану. Предполагалась одна очень действенная в теории схема - указать в Уставе вновь создаваемых акционерных обществ максимальное число акций, которые могли бы принадлежать одному человеку. Таким образом, достигалось бы «распыление интересов», т.е. присутствовало бы значительное число мелких акционеров, а реальная власть над творческой стороной процесса продолжала бы оставаться в руках самого журналистского коллектива. Так всё выглядело в теории, на практике же получилась совершенно другая картина.

Происходила постоянная ревизия законодательства вообще и гражданско-правовых норм - в частности. Существовавшее ещё с союзных времён «Положение об акционерных обществах» от 1990 г. действительно юридически разрешало прописывать в Уставе конкретного общества максимальное число акций, которые могли бы принадлежать одному акционеру. Но принятый в 1994 г. Гражданский кодекс РФ и изданный в соответствии с ним Закон «Об акционерных обществах» (1996 г.) поставили подобного рода ограничения вне российского правового поля. Предложенный этими нормативными правовыми актами механизм, разумеется, ставил определённые барьеры перед крупными акционерами, затруднял до известной степени выкуп ими контрольного акта акций, но не запрещал сам факт такого выкупа. Таким образом, уже к концу 1994 года предложенный редакциями механизм своего акционирования стал попросту противозаконным. Приводя свои Уставы в соответствие с принятыми новыми нормами, учредители были вынуждены избавиться от норм, запрещающих акционерам иметь больше акций, чем указано в Уставе. В противном случае акционерное общество было бы ликвидировано в судебном порядке, по иску Государственной налоговой службы. Однако ликвидация подобных уставных ограничений на деле открывала возможность контроля за газетными публикациями, ведь владелец контрольного пакета акций был способен навязать свою субъективную точку зрения редакции. Таким образом, попытка введения в действие этакого механизма «сдержек и противовесов», основанного на большом количестве акционеров, и примерно равных малых пакетов акций, им принадлежащих, провалилась. Но лишь «благодаря»законодательным изменениям. Может сложиться впечатление, что это и было камнем преткновения. Однако уже в самом начале идея акционирования СМИ явила свою бесперспективность в плане одновременного решения материальных затруднений и сохранения журналистской независимости.

Существовал еще ряд моментов, и одновременно - ряд диалектически вытекающих друг из друга причин и следствий, существование которых не было учтено «идеологами» акционирования СМИ:

Низкий уровень предлагаемых дивидендов. Доказанным и подробно описанным в соответствующей юридической литературе является тот факт, что рядовые акционеры (держатели, как правило, небольших пакетов акций) заинтересованы отнюдь не в тех полномочиях управленца, которые дает акция, а в гораздо большей степени в доходах, которые получила компания-эмитент. Оговоримся, что параллельно с процессом акционирования российской экономики, ведущих и вспомогательных предприятий (и СМИ - как хозяйствующих субъектов), протекал процесс создания всевозможных акционерных финансовых пирамид. Здесь предлагались баснословные (особенно по меркам развития мирового акционерного сектора экономики) дивиденды - например, АО «МММ» гарантировало повышение курса собственных акций на 400 рублей в неделю Сам термин «гарантированное повышение цен на акции» не имеет ничего общего с рыночной экономикой и с механизмами, которые действуют на фондовом рынке. Именно эти механизмы и регулируют цену (по биржевому - котировки) акций. Здесь мы имеем обычное действие спроса и предложения, а, стало быть, чтобы регулировать цену и гарантировать ее повышения, необходимо проводить некие спекулятивного характера операции, стимулировать интерес, или попросту - за счет компании проводить скупку акций на фондовом рынке, имитируя тем самым повышенный спрос и дефицит предложения. Все это, естественно, вызовет повышение цены, но долго такой механизм, как и любая другая афера, продолжаться не может. (в масштабе цен первой половины 1994 года), АО «Гермес-Союз» и АО «ТНК «Гермес»» - на 500 рублей в неделю (при том что номинал обыкновенных акций обеих корпораций составлял 10 тысяч рублей за одну акцию). Надо ли говорить, что даже с учетом угрожающе высоких темпов инфляции, характерных для Российской Федерации того времени, прибыли получались просто нереально огромными. Этот феномен, естественно, не нов в международной экономической, юридической и судебной практике, но для России первой половины 90-х годов «пирамиды» (расцвет их акционерной формы пришелся на 1993-1994 года, совпав, и совпав не случайно, с ваучерной эпопеей Правительства и дикой приватизацией практически всего народного достояния) были открытием. Низкий уровень юридической грамотности, практически полное отсутствие хоть какого-то понимания экономических и внутренних механизмов акционирования населением, явная (путем заявлений о том, что все в порядке, выдачи государственных, в том числе - валютных кредитов на стабилизацию) и скрытая (путем укрывания от законного расследования многих хищнических фактов) государственная поддержка вышеупомянутым преступным «акционерным обществам» - все это, в сущности, и предопределило падение Колосса «финансовых пирамид». Он просуществовал всего лишь около трех лет, но успел значительно подорвать веру населения в рыночную экономику, государство и акционерное будущее нашей промышленности. В период расцвета таких махинаций население, естественно, не могло знать тех недостатков складывающейся псевдоэкономической системы, о которых сегодня мы говорим как об очевидных. Все прельщались на посулы «разбогатеть за считанные дни».

На этом фоне всеобщей истерии предложения СМИ в смысле дивидендов выглядели не просто смешно, а скажем прямо - противоестественно. Чтобы сделать мысль более понятной и обоснованной, вернемся ненадолго к экономическому анализу деятельности, например, печатных СМИ (при этом не будем брать в расчет те издания, которые специализировались на рекламе, либо носили узкопрофильный или ведомственный характер). Почему именно печатных? Да хотя бы потому, что именно эти СМИ приватизировались в первую очередь, в то время как радио и телевидение государство отдать в частные руки не решилось (и, как оказалось в последствии, правильно сделало) и продолжало оказ0ывать им бюджетную поддержку. Основные статьи доходов СМИ - реклама (в газетах и журналах, обладающих «раскрученным» - т.е. широко известным и популярным у населения - брэндом, она приносит 60-70% доходной части каждого номера) и оставшаяся, а как видно - меньшая, часть покрывается за счет распространения номеров в розничной торговой сети и по подписке. Отметим также, что большинство изданий и сейчас, по прошествии почти десятилетия с момента описываемых событий, с трудом сводят концы с концами, имея зачастую задолженности и перед сотрудниками редакций, и перед коммунальными организациями и т.д., а у ж о размерах кризиса, который переживала пресса в те дни мы уже упоминали. На все это накладывался еще и негативный отпечаток политической неопределенности в стране, неуверенности в будущем, постоянным то затухающим, то возгорающимся вновь политическим и правительственным кризисом. Такая обстановка просто по определению не может привлечь значительных инвесторов и в куда более солидные предприятия, сулящие ощутимые прибыли. В общем, положение печатных СМИ было просто аховым и в ближайшей перспективе, что немаловажно, улучшаться особенно не собиралось. Какие дивиденды могли быть предложены в таких условиях? Очевидно, что не просто очень скромные, а прямо-таки нищенские. Особенно - при сопоставлении с предложениями той же «МММ». Более того, заранее сообщалось, что в первые 4-5 лет (именно такой срок прогнозировался до выхода печатных СМИ на самоокупаемость и даже прибыль6ность) вопрос о дивидендах в связи со сложнейшей экономической ситуацией и необходимостью ее скорейшего улучшения - вообще не стоит. Лучшей «антирекламы» начатому делу в глазах простых, потенциальных акционеров сложно даже представить! Естественно, что на практике акции не находили сбыта у той самой категории населения, на которую планировалось опереться - у «простых граждан».

Скупка акций самим журналистским коллективом. Этот феномен вызвало к жизни как раз то обстоятельство, что акции не пользовались спросом у мелких капиталодержателей. С одной стороны это было каким-никаким, но решением проблемы. Журналисты, как люди, работающие в самой редакции, не предъявляли особенно высоких требований к дивидендам, к скорости наступления периода их выплат. Здесь вступал в игру человеческий фактор, принцип «газетного патриотизма» в том смысле, что люди, столько лет проработавшие вместе, просто не могли представить своего существования вне газеты, вне сложившегося и устоявшегося творческого коллектива. Однако такое решение было лишь поверхностным, визуальным. Ведь и до начала акционирования большинство газет имело своими учредителями редакцию, а сложившаяся ситуация, когда непосредственные газетные работники выкупали акции - лишь переводила имеющие место отношения на юридически иной, отличный от первоначального, уровень. При этом журналисты, естественно, не могли (в силу объективных причин материального характера) и не имели права (в силу существовавших уставных ограничений) выкупить всю эмиссию акций. Получался замкнутый круг.

Крупные инвесторы и политическая лояльность СМИ. Давайте чуть более подробней обсудим, почему же акционирование СМИ пришло именно к такому своему завершению и было ли это логичным, вытекающим из существа проблемы, исходом? Всей своей предыдущей аргументацией я старался последовательно подвести читателя к той ситуации, с которой столкнулись наши СМИ (в первую очередь - печатные) в первые годы последнего десятилетия XX века. Сейчас я представлю эту ситуацию тезисно, обрисую самые общие (но - характерные для подавляющего большинства СМИ) проблемы. Итак, список основных трудностей таков:

С ликвидацией КПСС партийные и околопартийные (имеются ввиду - пионерские, комсомольские) газеты потеряли мощный источник финансирования, который на протяжении нескольких десятилетий брал на себя львиную долю расходов;

Отсутствие четко ограниченного и регламентированного правового поля, норм, регулирующих новые явления на информационно рынке, вообще в сфере гражданских и даже конституционных правоотношений вкупе с юридической безграмотностью породили множество трудных и проблемных случаев, связанных, в большей степени, с интеллектуальной собственностью Как, например, дело о газете «Известия», когда фактически государственной издание попытались присвоить себе журналисты: коллектив редакции, используя материальную базу издания «Известия Совета народных депутатов СССР» и его брэнд (фактически - торговую марку, хотя в том законодательстве представления и о первом и о втором были развиты очень слабо) и аргументируя свои действия ликвидацией указанного государственного органа, прекратившего сове существование вместе с государством, которое он представлял - СССР, учредил частную независимую газету «Известия». При этом были грубо нарушены права на имущество и брэнд правопреемника Совета народных депутатов СССР - Совета народных депутатов РСФСР. (См. «Вестник Конституционного Суда Российской Федерации», №2-3, 1994 г: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации №10-П от 19 мая 1993 года.);

Неумение работать на информационном рынке в условиях нарождающейся конкуренции среди изданий ввиду полного отсутствия понятия среди редакторов о таковом;

Развал Союза ССР как единого государства повлек за собой разрушение сложившихся за фактически несколько веков (считая со времен Российской Империи) экономических связей, основанных на специализации регионов. Распалась и единая система СМИ, единые институты подписки, распространения в розничной торговой сети, изготовление на месте (в регионах) и т.д. иными словами - значительно сузился (в первые 2-3 года - до пределов исключительно границ РФ) рынок сбыта изданий;

Отсутствие идеологического контроля и всякой цензуры привело к сильному «пожелтению» ряда некогда влиятельных СМИ и к падению их авторитета;

Значительное сокращение тиражности стало, по сути, массовым явлением;

Распад коснулся и журналистских коллективов - многие профессионалы вынуждены были искать другие места работы, а ведь любой коллектив - это больше чем простая механическая сумма составляющих его индивидов, это качественно новое образование, которое формируется отнюдь не за несколько месяцев и даже лет.

Если присовокупить ко всему этому еще и низкий уровень жизни в целом по стране, то становится понятно, что концепция «акционирования СМИ» и превращения их в общества со значительным распылением акций (а только при такой ситуации могли сложиться условия, при которых редакция реально была бы независима от навязывания точек зрения своих акционеров) в самой своей сути была неисполнима.

Сразу же столкнувшись с проблемой отсутствия спроса на низкодивидендные, а потому - малопривлекательные для рядовых граждан акции, общества были в итоге обречены пойти по пути продажи значительных пакетов крупным инвесторам. Только такой, вновь складывающийся капитал, мог позволить себе приобретение заведомо бесперспективных в ближайшем будущем акций. Потому что понимал, что ценность «карманного» издания (особенно - общероссийского масштаба) определяется совсем не процентной ставкой дивидендов по акциям, а - реальным политическим влиянием, которое может обеспечить СМИ.