Согласно психологической теории вины каждое общественно опасное и противоправное действие (бездействие) вменяемого человека считается волевым и сознательным. Всякое волевое и сознательное деяние мотивированно и целенаправленно, т. е. совершается по определенному мотиву и для достижения конкретных целей.

Мотивация и целеполагание лица раскрывают то, ради чего оно в ущерб интересам других лиц, общества и государства совершает общественно опасное и уголовно-наказуемое деяние.

Мотивы и цели не являются обязательными признаками вины, но именно через них открывается психологическая суть внутреннего отношения виновного к деянию. От их точного установления зависит практическая реализация принципа вины.

В зависимости от степени "охвата" юридически значимых действий (бездействия) и наступивших последствий мотивами и целями субъекта при одной и той же объективной стороне могут быть разными формы его вины. Смерть человеку, наступившая от выстрела из ружья, в зависимости от конкретного содержания мотивов и целей стрелявшего лица, может быть причинена умышленно или неосторожно, а может быть и невиновно.

Субъективное (внутреннее, психическое) отношение лица к совершаемому им общественно опасному и уголовно-противоправному деянию, адекватно отражая основную суть его виновности, в своем конкретном выражении может быть многогранным. Поэтому УК ограничивает данное отношение лишь двумя формами: умыслом и неосторожностью, для которых вина в целом является родовым понятием.

Психологическая концепция вины требует от суда (прокурора, следователя) устанавливать действительное субъективное отношение лица к содеянному, а не определять его виновность по своему внутреннему убеждению в виде морального упрека, основанного на отрицательной общественной оценке личности и ее деяния. Наличие четко разработанных в законе форм вины не допускает расширительного и произвольного толкования субъективного отношения, сужая его до нормативно установленных инструментальных форм.

Психологическое понимание вины, ограниченное законодательно определенными формами умысла и неосторожности, представляет собой серьезную преграду для объективного вменения, в связи с чем любая фактическая, но невиновная причастность к деянию, какие бы тяжкие последствия оно не причинило, не может рассматриваться как совершение преступления и служить основанием для привлечения к уголовной ответственности.

Согласно ст. 24 виновным в совершении преступления может быть признано только то лицо, которое совершило общественно опасное и уголовно-противоправное деяние умышленно или неосторожно.

Каждая форма вины имеет определенное значение для квалификации деяний, индивидуализации наказания виновных, освобождения от уголовной ответственности и т. д. Поэтому они четко разграничены между собой прежде всего нормативно.

В прежнем УК формы вины многих составов преступлений законодательно не определялись. Это требовало доктринального и судебного толкования, нередко приводивших к судебным ошибкам.

Законодатель, как правило, включает относительно постоянные характеристики потерпевшего в содержание объекта преступления. С одной стороны, это физические свойства личности (мужчина, женщина, несовершеннолетний, малолетний и т.д.), а с другой - свойства социальные (представитель власти, государственный или общественный деятель, гражданин, потребитель, должностное лицо и т.д.). Отдельные поступки, поведение потерпевшего характеризуют обстановку совершения преступления, т.е. его объективную сторону. При этом УК признает социально значимым правомерное и неправомерное поведение потерпевшего, которое причинно связано с преступлением и может выступать в роли повода или провокации к его совершению.

Включение законодателем обстоятельств, характеризующих личность потерпевшего, в составы отдельных преступлений показывает, что эти обстоятельства важны для уголовно-правовой квалификации содеянного, но их переоценка либо недооценка ведет к негативным явлениям в судебной практике, как это имело место в следующем примере.

Г., увидев, что его жена спит на одной кровати с Х., на почве ревности ударом ножа убил его, а затем нанес жене несколько ударов в том числе бутылкой по голове, причинив легкие телесные повреждения без расстройства здоровья. Судом первой инстанции Г. осужден по п."и" ст.102, ч.2 ст.112 УК РСФСР. При квалификации содеянного суд не оценил должным образом поведение потерпевших, посчитав, что Г. подозревал и ранее жену в неверности и для него такое поведение жены и спавшего в ее постели X. не было неожиданным, а поэтому не могло вызвать у него внезапно возникшего сильного душевного волнения. Это утверждение в приговоре Президиум Верховного Суда РФ обоснованно отверг, признав такое поведение потерпевшего тяжким оскорблением для виновного, вызвавшим у него внезапно возникшее сильное душевное волнение (см.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1990. N 11. С.4).

Свойства личности и поведение потерпевшего не могут влиять на квалификацию содеянного и индивидуализацию наказания, если они не нашли отражение (не могли отразиться) в сознании виновного. Так, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении N 4 от 22 апреля 1992 г. "О судебной практике по делам об изнасиловании" отметил, что изнасилование следует признать совершенным с использованием беспомощного состояния потерпевшей, если виновный сознавал, что она находится в таком состоянии. Говоря о свойствах, относящихся к возрасту потерпевшей, Пленум подчеркивает, что по чч.3 и 4 ст.117 УК РСФСР квалификация содеянного возможна лишь в случаях, когда виновный знал или допускал, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней или малолетней. К сожалению, это требование закона иногда игнорируется судебными органами.

Подчеркивая важность тщательного выяснения обстоятельств, характеризующих личность и поведение потерпевшего в отдельных преступлениях для квалификации общественно опасного деяния, назначения и индивидуализации наказания виновному, руководящие судебные органы страны в своих постановлениях рекомендовали судебно-следственным органам уделять серьезное внимание этим вопросам по делам об уголовной ответственности за действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений, об умышленном убийстве, нарушении правил охраны труда, хулиганстве, автотранспортных преступлениях и т.д. Однако, несмотря на это, упущения в судебной практике по делам, где личность и поведение потерпевшего имеют уголовно-правовое значение, нередки. Анализ судебной практики в период с 1989 по 1995 год показывает, что в 89 случаях ошибки при квалификации и назначении наказания допускались судебными органами в связи с неверной оценкой данных о потерпевшем в объекте преступления, в объективной стороне преступления либо неверной оценкой их отражения в сознании виновного.

Требование учета данных о потерпевшем, относящихся к его личности и поведению при назначении наказания, нашло отражение и в обстоятельствах, смягчающих и отягчающих ответственность, предусмотренных ст.ст.38, 39 УК РСФСР. Однако, как показывает изучение местной судебной практики, здесь существует определенное недопонимание учета данных о потерпевшем при назначении наказания.

Так, суды, рассматривая уголовные дела, признавали в качестве обстоятельств, смягчающих ответственность виновного, свойства личности, особенности поведения потерпевшего, которые не относятся к юридически значимым характеристикам общественно опасного деяния, например, такие, как: "потерпевший К. характеризуется как добрый человек, но склонный к злоупотреблению алкоголем", "потерпевшие X. и С. характеризуются в основном положительно, однако злоупотребляли спиртным"; "потерпевший Т. положительно характеризуется, отличается общительным и доверительным характером, является примерным семьянином, награжден за труд орденом". Такое направление судебной практики нельзя признать правильным. Данные о личности и поведении потерпевшего могут влиять на индивидуализацию наказания в случаях, когда они связаны с объектом преступного посягательства, с объективной стороной преступления либо были одним из условий совершенного преступления.

Широко распространен на практике учет мнения потерпевшего при назначении наказания. Особенно это характерно по делам о преступлениях, совершенных по неосторожности (ст.ст.114, 211 УК РСФСР). По 39,1% дел, рассмотренных тремя судами в период за три года, имелась ссылка на мнение потерпевшего, повлиявшая на смягчение виновному наказания.

Нельзя учитывать мнение потерпевшего при назначении наказания, ибо оно назначается от имени государства и носит публичный характер. Связывая уголовное наказание с мнением потерпевшего, суд вольно или невольно подчиняет интересы закона субъективной позиции человека, который заинтересован в исходе дела.

Заключение

Вместе с тем новый УК не избежал недостатков, и не последнее место среди них занимают пробелы. Остановлюсь на некоторых из них.

Определение вины в законе не дано, следовательно, не очерчены общие рамки умысла и неосторожности. Так, п. 1 ст. 24 ограничивается следующей формулировкой: "Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности". По ст. 25 УК умысел сведен к умозаключениям лица относительно деяния (осознание его общественной опасности, предвидение и желание наступления общественно опасных последствий или сознательное их допущение). Между тем сознанием виновного в умышленном деянии охватываются и другие объективные признаки состава преступления (место, время, способ, обстановка, орудия, потерпевший), а также обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание (ст. 61, 63). При нынешнем определении умысла все перечисленное оказывается не только вне умысла, но и вообще без юридической оценки, то есть обнаруживается пробел.

В ст. 24 УК, посвященной формам вины, сказано, что деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК. Неосторожным преступлениям в УК отведено 58 статей. В 48 из них неосторожность значится признаком состава преступления. В 10 статьях, предусматривающих ответственность за неосторожные преступления, вина не указана (ст. 249 ч. 2, ст. 250 ч. 2, ст. 332 ч. 3 и др.).

Итак, имея в виду это, а также все вышеизложенное, в конечном счете можно заключить, что в определении преступления должно быть отражено следующее: 1) в нем должна идти речь не о том, какое имеет значение преступление, но о том, что в его качестве выступает: 2) преступление есть не само по себе деяние, проявление виновности, причинение или создание угрозы причинения вреда или правонарушение (нарушение запрета), а отношение, характеризующееся определенной взаимосвязью внешнего (деянием,) и внутреннего (виновностью), субъективного (отдельное, физическое, вменяемое, достигшее необходимого возрасти лицо) и объективного (направленностью против личности, общества или государства), материального (общественной опасностью) и идеального (запрещенностью не в уголовно-правовом, а в широком смысле слова); 3) характер содержания каждого признака преступления обусловливается тем, с какой именно стороной того или иного взаимодействия он непосредственно связан; 4) с какой бы стороной отношения ни был непосредственно связан признак преступления, он непременно сформулирован в законе и в силу этого носит формальный характер; 5) с учетом степени абстрактности формулировок признаков преступления можно сконструировать несколько типов его определений. В наиболее абстрактном варианте: преступление есть предусмотренное законом в таком качестве (как преступное, криминальное) отношение лица. В оптимальном варианте: преступление есть предусмотренное УК РФ в таком качестве отношение лица, выразившееся в виновном совершении им опасного для личности, общества или государства запрещенного деяния. В более развернутом варианте: преступление есть предусмотренное гипотезой действующих на соответствующей территории и в определенное время норм Общей и Особенной частей УК РФ отношение физического, вменяемого, достигшего установленного возраста лица, выразившееся в умышленном или неосторожном причинении или создании реальной угрозы причинения физического, имущественного, морального или иного вреда личности, обществу или государству в результате совершенного лицом запрещенного действия или бездействия.

Страницы: 1, 2, 3, 4