26 декабря в салоне Зинаиды Волконской был устроен прощальный вечер в честь Марии Николаевны Волконской, уезжавшей в Сибирь к своему мужу, декабристу С. Г. Волконскому. На этом вечере был и Пушкин. С М. Н. Волконской - предеметом утаенной любви Пушкина -- связана 33 строфа первой главы "Евгения Онегина". Ей он хотел передать "Послание к узникам" ("Во глубине сибирских руд…"), но передал его позже, с женой декабриста Никиты Муравьева, которая также последовала в Сибирь за своим мужем. Она останавливалась в Москве проездом, у своих родителей Чернышевых на Садовой-Самотечной 9, теперь до № 12), на углу Большого Каретного переулка. Здесь Пушкин и передал ей "Во глубине сибирских руд…"

Пушкин продолжает бывать в доме Вяземских, в доме Трубецких, находящемся на Покровке, №22 , получившем в виду своеобразной архитектуры название комод. Из-за этого и семейство Трубецких стали звать Трубецкие-комод. В январе - феврале 1827 г. Пушкин посещает художника-портретиста В. А. Тропинина, которого С. А. Соболевский просил написать портрет поэта.

Бывал Пушкин и в Московском Английском клубе, который помещался тогда на Большой Дмитровке в доме Н. Н. Муравьева, отца декабриста А. Н. Муравьева. Появлялся Пушкин и на модном московском гулянье - Тверском бульваре. Современники отмечают, что часто видят его там.

В 1833г. , работая над “Историей Пугачева”, Пушкин счел необходимым посетить те места, где происходили события, связанные с крестьянскими восстаниями под предводительством Пугачева. В ночь на 25 августа он выехал из Яропольца и проездом прибыл в Москву. Здесь он остановился в доме Гончаровых. “В Москве, писал Пушкин в письме к жене, - я пробуду несколько времени, то есть два или три дня. Коляска требует подправок. Дороги проселочные были скверные, меня насилу тащили шестерней. ”.

Вероятно, тотчас же по приезде Пушкин повидался с Нащокиным. 26 августа были именины его жены. Он написал ей “…приехав поздно домой нашел я у себя на столе карточку Булгакова, отца красавиц, и приглашение на вечер. Жена его тоже была именинница. Я не поехал за неимением бального платья и за небритие усов, которые отращаю в дорогу. Ты видишь, что в Москву мудрено попасть и не поплясать. Однако скучна Москва, бедна Москва, пуста Москва. Даже извозчиков мало на ее скучных улицах. На Тверском бульваре попадаются две-три салопницы, да какой-нибудь студент в очках да фуражке… По своему обыкновению бродил я по книжным лавкам, да ничего путного не купил. ”.

Совершив путешествие по пугачевским местам ( Казань –Оренбург - Уральск), Пушкин 1 октября приехал в Болдино, где пробыл не больше месяца и выехал отсюда в Москву. Об этом пребывании Пушкина в Москве И. В. Киреевский сообщал Н. М. Языкову в 1834г. “Когда он проезжал через Москву, его никто почти не видел. Он пробыл здесь только три дня и никуда не показывался, потому что ехал с бородой, в которой хотел показаться жене…”

В 1834 г. Пушкин три раза заезжал в Москву на самое короткое время. По дороге в имение Гончаровых Полотняный завод, где Наталья Николаевна с детьми проводила лето, Пушкин приехал в Москву всего на несколько часов; виделся со своим знакомым Александром Николаеевичем Раевским.

Прожив две недели на Полотняном Заводе, Пушкин привез семью в Москву. 8-го сентября он с женою и ее сестрою был в театре; к ним в ложу А. И. Тургенев. Он на следующий день посетил Пушкиных. Поэт читал ему отрывки из “Истории Пугачева”.

Москвичи в эту осень были напуганы частыми пожарами, происходившими в разных частях города и превращавшими в пепел целые кварталы. Носились слухи о поджигателях. В воспоминаниях кн. А. В. Мещерский дает яркую картину общего испуга, охватившего тогда Москву: “Тревожные настроения москвичей стали с каждым днем усиливаться, и все стали громко говорить о поджигателях…Страшная паника охватила всех, так что жители не доверялись уже полицейской охране, а сами стали по ночам сторожить свои дома против поджогов, и для этого все обыватели на ночь располагались на ночлег на улицах, на тротуарах вдоль своих домов целыми семействами…. ”

В 30-ые годы Москва, в общем еще сохранявшая свой усадебно-дворянский облик, стала утрачивать свой аристократический блеск. С возраставшим подъемом буржуазии Москва дворянская превращалась в Москву буржуазную. Это не ускользнуло от внимания Пушкина.

“Скучна Москва, бедна Москва, пуста Москва” –писал Пушкин жене в 1833 г. , подведя итог своим московским впечатлениям. Эти впечатления более подробно отражены в его статье “Путешествие из Москвы в Петербург”, над которой он работал в 1833-35 гг. Вспоминая блеск допожарной Москвы, бывшей “сборным местом для русского дворянства”, Пушкин отмечал ее упадок, дворянское оскуднение: “Ныне в присмеревшей Москве огромные дворянские дома стоят печально между широким двором, заросшим травою, и садом, запущенным и одичалым…Барский дом дряхлеет. Обеды даются уже не хлебосольными старого покроя, в день хозяйских именин или в угоду веселых обжор, в четь вельможи, удалившегося от двора, но обществом игроков, задумавших обобрать наверное юношу, вышедшего из-под опеки, или саратовского откупщика. Московские балы. Увы! Посмотрите на эти домашние прически, на эти белые башмачки, искусно забеленные мелом. Кавалеры набраны кое-где - и что за кавалеры! “Горе от ума” есть уже картина обветшалая, печальный анахронизм. Вы в Москве уже не найдете ни Фамусова, который “всякому, ты знаешь, рад” - и князю Петру Ильичу, и французу из Бордо, и Загорецкому, и Скалозубу, и Чацкому; ни Татьяны Юрьевны, которая:

    Балы дает нельзя богаче
    От Рождества и до поста
    А летом праздники на даче. э

Хлестова в могиле, Репетилов в деревне. Бедная Москва! ” –иронически восклицает Пушкин и дальше отмечает развитие промышленности, расцвет просвещения: “Но Мосвка, утратившая свой блеск аристократический, процветает в других отношениях: промышленность, сильно покровительствуемая, в ней оживилась и развилась с необыкновенной силой. Купечество богатеет и начинает селиться в палатах, покидаемых дворянством. С другой стороны, просвещение любит город, где Шувалов основал университет по предначертанию Ломоносова. ”.

Последний раз Пушкин посетил Москву в 1836 г. Поездка была вызвана делами по изданию журнала “Современник” и необходимостью занятий в архиве Коллегии иностранных дел в связи с предпринятой им работой по истории ПетраI. Приехал Пушкин в ночь со 2-го на 3-е мая и остановился у Нащокина, уже женатого и жившего у “Старого Пимена”–в Воротниковском переулке в доме губернской секретарши Ивановой. Дом этот (теперь дом № 12) сохранился в несколько измененном виде до наших дней. В письме жене он писал 4 мая: “Я остановился у Нащокина. Жена его очень мила. Он счастлив и потолстел. Мы, разумеется, друг другу очень обрадовались и целый вчерашний вечер проболтали, бог знает о чем. ”.

Пушкина посетил граф В. А. Соллогуб, тогда начинающий писатель, впоследствии известный как автор “Тарантаса”. В тот же день он навестил художника Брюллова и своего свата, Толстого-Американца, который тогда собирался уезжать за границу. 11 мая Пушкин в письме к жене, подробно рассказывая о своей московской жизни, писал: “Дома не сижу–в архиве роюсь…теперь к моим прочим достоинствам прибавилось то, что я журналист, то для Москвы имею я новую прелесть...”

В этот приезд Пушкин встречается с Чаадаевым, знакомится с АД. Чертковым, известным археологом, владельцем замечательной библиотеки, состоявшей из сочинений, посвященных России “во всех отношениях и подробностях”. Побывал Пушкин у Баратынского, жившего на Спиридоновке, у поэта князя П. И. Шаликова, на Страстном бульваре, теперь дом №10. Живя в семье Нащокиных, Пушкин любил проводить у него тихие вечера в разговорах с ним и его женой. “В нашей семье, рассказывает жена Нащокина, - он положительно был, как родной. Мы проводили счастливые часы втроем в бесконечных беседах, сидя вечером на диване у меня в комнате, поджавши под себя ноги…Я помню частые возгласы поэта: “Как я рад, что у вас! Я здесь в своей родной семье! ”–настолько Пушкин любил общество близких ему людей, настолько же не любил бывать на званых обедах в честь него. Он часто жаловался, что на этих обедах чувствует себя стесненным, точно на параде; особенно неприятно ему–было то, что все ждали, что Пушкин скажет, как посмотрит и т. д. ” []

29 мая Пушкин провел у Нащокина последний вечер. Он читал им по рукописи свою драму “Русалка”. Друзья не подозревали, что они уже больше никогда не увидятся.

    В 12 часов ночи Пушкин выехал из Москвы.
    Снова посетить свой родной город ему не было суждено.
    Первый памятник Пушкину был поставлен в Москве

Мысль о памятнике великому русскому поэту возникла в 1860 г. среди воспитанников Царскосельского лицея, в связи с пятидесятилетним юбилеем его, причем место будущему памятнику предназначено было в Царском селе. Тогда же была открыта всероссийская подписка на памятник. Однако мало-помалу приток пожертвований стал оскудевать и вскоре совершенно прекратился. Вопрос о памятнике снова возник в 11870. В феврале 1871г. был образован комитет по сооружению памятника, , в который вошли бывшие лицеисты 1-го выпуска, товарищи Пушкина. По предложению Матюшкина было решено памятник Пушкину поставить не в Царском Селе, а в Москве, “где беспрестанно толпятся, сменяясь уроженцы всех месностей России”, что должно предать памятнику “значение вполне народного достояния”. Место для памятника Московской городоской думой было отведено на Тверском бульваре, против не существующего ныне Страстного монастыря. В результате конкурсов, устроенных в 1872, 1873 и 1875 гг. , комитетом был выбран проект скульптора А. М. Опекушина, как соединявший в себе “с простотой, непринужденностью и спокойствием позы, наиболее подходящий к характеру наружности поэта. ” []

Талантливый последователь реалистического направления в русской скульптуре второй половины XIX века, А. М. Опекушин поставил себе задачей создать такой памятник, который сочетал бы в себе простоту и величавость. И эту задачу ему удалось выполнить с большим успехом. Памятник Пушкину действительно прост и величав. Бронзовая фигура поэта стоит на темном граните. Поэт слегка наклонил голову; лицо его спокойно и задумчиво; правая рука заложена за жилет, в левой он держит за спиной шляпу; поверх сюртука накинут распахнутый плащ. На передней стороне пьедестала высечено только одно слово: “Пушкину”. На боковых - цитаты их стихотворения “Я памятник себе воздвиг нерукотворный”; с одной стороны:

    Слух обо мне пройдет по всей Руси великой
    И назовет меня всяк сущий в ней язык.
    С другой:
    И долго буду тем народу я любезен,
    Что чувства добрые я лирой пробуждал

Эти стихи взяты из реакции Жуковского, который в условиях царской цензуры вынужден был изменить текст Пушкина; в редакции Жуковского далее идет следующее:

    Что прелестью стихов я был полезен
    И милость к падшим призывал.

6 июня 1880г. состоялось торжественное открытие первого памятника Пушкину. На торжестве присутствовали все виднейшие русские писатели–И. С. Тургеньев, А. Н. Осторовский, Ф. М. Достоевский, А. Ф. Писемский, И. С. Аксаков, А. Н. Плещеев…

Как сказал Ю. Айхенвальд, Пушкин –самое драгоценное, что есть в России, самое родное и близкое для каждого из нас. Именно поэтому нельзя, говоря о нем, не говорить о России, а следовательно, не говорить о Москве. Для нас, людей, живущих в этом городе на пороге нового тысячелетия, возможно, это становится постепенно не таким уж значимым фактом. Но забыть великого поэта, на произведениях которого мы выросли, свет которых пронесли через всю жизнь, мы не сможем никогда. Москва–это его город, здесь он не только провел часть своей жизни - здесь московский дух нашел свое отражение в великолепных произведениях великого поэта. За множество своих посещений Москвы настроение Пушкина менялось десятки раз. Преследования полиции, злые сплетни, недовольство фамусовского общества–все это заставляло поэта не раз покидать любимый город в полном угнетении и разочаровании. Но проходило время, и он вновь возвращался сюда, возвращался полный надежды и любви, потому что никакие беды не могли сломить его глубоких чувств к Москве. Его стихи, связанные с Москвой - это одна большая поэма, в которой есть все: радость и грусть, восхищение и разочарование, любовь и ненависть, доброта и талант, смелость и простота, верность в дружбе и любви, уважение к труду и людям труда…Здесь навсегда останется дух его гения, дух его творчества. Дома, которые он посещал, улицы и бульвары, по которым бродил–все это осталось нам вместе с его произведениями в наследство от великого поэта. Все это мы должны сберечь любыми силами, чтобы потом не жалеть о потерянном.

Пушкин прожил в Москве первые двенадцать лет — ранние, самые важные годы, когда складываются душа, характер, привязанности, мысли. Он восхищался Петербургом, воспевал его “строгий, стройный вид”. Он был привязан к своему Михайловскому. Ему хорошо работалось в пустынном Болдине. Его пленяли романтическая полуденная красота Крыма и Кавказа, украинская ночь и пестрая Одесса. И все-таки первой, самой глубокой и нежной, сыновней, детской любовью он любил именно Москву. Он мог ее ругать, возмущаться “татарским убожеством” московского общества, где царствует мнение “княгини Марьи Алексевны”. Но и гневаясь, и раздражаясь на Москву, Пушкин любил ее, писал о ней, не мог жить без нее. В пятнадцатилетней разлуке, среди мелькающих впечатлений, он не мог забыть город, который воспитал его. Он с острой, ностальгической тоской вспоминает шумную забавную пестроту нестройных московских улиц, улочек, переулков, ее дворцы и деревянные сарайчики, ее воздух —воздух детства. Мы привыкли к этим строкам в VII главе “Евгения Онегина”, но ведь какой личной нежностью звучат эти хрестоматийные стихи:

    Москва! как я любил тебя,
    Святая родина моя!

Страницы: 1, 2