Дело, начатое Поярковым,
продолжил Ерофей Павлович Хабаров-Святитский, крестьянин из-под Устюга
Великого. Известно, что в молодые годы Хабаров вместе с братом Никифором ходили
на промысел пушного зверя, на Таймырский полуостров; потом он занимался
солеварением в Соли-Вычегодской (теперь город Сольвычегодск Архангельской
области).
В 1632 году, бросив
семью, он прибыл на Лену. Около семи лет он скитался по бассейну Лены,
занимаясь пушным промыслом. В 1639 году Хабаров осел в устье Куты, засеял
участок земли, стал торговать хлебом, солью и другими товарами, а весной 1641
года перешел в устье Киренги, распахал шестьдесят десятин земли и построил
мельницу. Но главным его богатством была соляная варница.
Но процветал Хабаров
недолго. Воевода Петр Головин счел слишком малой десятую часть жатвы, что по
уговору отдавал ему Хабаров - востребовал вдвое больше, а потом, без всякого
права на то, забрал всю землю, весь хлеб и соляную варницу, а самого хозяина
засадил в Якутском остроге в тюрьму, из которой Хабаров вышел в конце 1645 года
"гол как сокол".
Но, на его счастье, на
смену Головину в 1648 году пришел другой воевода - Дмитрий Андреевич
Францбеков, остановившийся на зимовку в Илимском остроге. Туда в марте 1649
года прибыл Хабаров. Узнав об успешном, хотя и трудном походе Пояркова, Хабаров
стал просить нового воеводу снарядить сильный отряд в даурские земли.
Францбеков действительно согласился послать отряд казаков для прииску новых
земель и отпустил Хабарову в кредит казенное военное снаряжение и оружие,
сельскохозяйственный инвентарь, а из своих личных средств дал деньги всем
участникам похода, конечно, под ростовщические проценты. Мало того, воевода
предоставил экспедиции суда якутских промышленников. А когда Хабаров набрал
отряд около 70 человек, воевода снабдил его хлебом, отнятым у тех же промышленников.
Посылая Хабарова, воевода дал ему наказ - призвать даурских князей Лавкая и
Батогу "под высокую государеву руку". Но казнокрадство, незаконные
поборы Францбекова, а иногда прямой разбой, поощряемый им, вызвали смуту в
Якутске. Когда воевода арестовал главных "смутьянов", на него
посыпались челобитные и доносы в Москву.
Хабаров, чувствуя
недалекие перемены, очень спешил и осенью 1649 года вместе с отрядом покинул
Якутск. Дорога была только одна - по воде, и Хабаров двинулся по Олёкме и Лене
на юг - как можно ближе к верховьям притоков Амура, решив таким путем - где по
воде, а где и волоком - дойти до Амура. Идти против течения быстрой Олёкмы с ее
бурливыми порогами было очень трудно. Когда их застали первые предзимние
холода, Хабаров остановил отряд где-то у Тунгира, правого притока Олёкмы. Здесь
они срубили острог, отсиделись немного, а в январе 1650 года двинулись дальше
на юг, вверх по Тунгиру.
На нартах они перевалили
отроги Олёкминского Становика и весной 1650 года добрались до реки Урки,
первого на их пути притока Амура.
Дауры, на собственном опыте
узнавшие, что ничего хорошего от пришельцев ждать не приходится, покинули
город, окруженный рвом и частоколом с крепостными башнями, где правил даурский
князь Лавкай.
Отсюда Хабаров пошел вниз
по Амуру. На пути казаки встречали большие селения с домами добротными,
крепкими, но вновь - опустевшие. Неожиданно возник со свитой сам Лавкай.
Хабаров сразу же предложил ему уплатить ясак, за что пообещал царскую защиту и
покровительство. Князь, попросив время для размышления, удалился.
В одном из покинутых
Городков русские встретили старуху даурку. Она передала, что Лавкай на 2500
лошадях бежал с берегов Амура. Рассказала она и про "Хинскую землю",
как тогда называли Китай: по ту сторону Амура по рекам плавают большие суда с
товарами; у местного правителя есть войско, снабженное пушками и огнестрельным
оружием. Тогда Хабаров оставил около 50 человек в "Лавкаевом городке"
и 26 мая 1650 года вернулся в Якутск. Он надеялся, что с подкреплением удастся
пройти дальше.
Казалось бы, первый поход
Хабарова закончился полной неудачей - он вернулся без добычи и не привел к
покорности местные народы. Но успех все же был, и немалый. Хабаров привез с
собой чертеж Даурской земли - первую, пусть и нехитрую, карту этого края. Этот
чертеж стал одним из основных источников при создании карт Сибири в 1667 и 1672
годах. В его отписках, составленных во время похода, рассказывалось о
богатствах Даурии - о ее щедрых землях, о пушном звере и о рыбном изобилии в
Амуре.
Францбеков сумел оценить
добытые сведения и незамедлительно отправил хабаровский чертеж, вместе с
отчетом, в Москву. В Якутске Хабаров начал набирать добровольцев, распространяя
преувеличенные сведения о богатствах Даурии. Нашлось 110 "охочих"
людей. Францбеков дал 27 "служилых" с тремя пушками, с запасом свинца
и пороха. Вместе с теми, кто и раньше ходил на Амур, набралось около 160
человек.
С этим отрядом Хабаров в
середине лета 1650 года вновь выступил из Якутска. Осенью, пройдя знакомой
дорогой, он дошел до Амура и соединился с оставленным в прошлом году
гарнизоном. Казаки, остававшиеся на Амуре, пережили тревожное время. То и дело
нападали дауры, желавшие вернуться в собственный город.
Хабаров нашел оставленных им
казаков ниже по Амуру у укрепленного городка Албазин, который они неудачно
штурмовали. Увидев приближение крупных сил русских, дауры бежали. Казаки
нагнали их, разбили наголову, захватили много пленных и большую добычу.
Опираясь на Албазин,
Хабаров нападал на близлежащие селения, еще не покинутые даурами, брал
заложников и пленных, в основном женщин, распределяя их между своими людьми.
Послав часть своего отряда
с собранным ясаком в Якутск, Хабаров зимой построил дощаники и весной двинулся
вниз по Амуру. Через несколько дней русские доплыли до городка князя Гайгудара.
Укрепление состояло из
трех земляных городков, соединенных между собой стеной, и было окружено двумя
рвами. Под башнями были сделаны подлазы, через которые мог проехать всадник.
Все селения вокруг этого укрепления были сожжены, а жители укрылись в крепости.
Хабаров через толмача уговаривал Гайгудара платить ясак русскому государю, но
князь отказался. После обстрела казаки взяли городок приступом, убив до 600
человек. Отряд землепроходцев стоял в нем несколько недель, Хабаров продолжал
уговаривать окрестных даурских князьков подчиниться русским и давать ясак, но
никто не являлся. Тогда отряд погрузил снаряжение и лошадей в дощаники и,
всегда готовый к бою, поплыл дальше вниз по Амуру.
Через два дня подплывали к городку князя Банбулая.
Городок был, покинут жителями, а вокруг него стояли неубранные поля. Хабаров
хотел здесь зимовать, но, узнав о богатых даурских селениях, расположенных ниже
по Амуру, поплыл туда. Казаки снова видели брошенные селения и хлебные несжатые
поля. В августе ниже устья Зеи они без сопротивления заняли крепость, окружили
соседнее селение и заставили его жителей признать себя подданными царя. Хабаров
надеялся получить большую дань, но дауры принесли лишь немного соболей, обещав
осенью уплатить ясак полностью
Между даурами и казаками
установились как будто мирные отношения. Но через несколько дней все окрестные
дауры с семьями ушли, бросив жилища. Тогда Хабаров сжег крепость и продолжил
путь вниз по Амуру.
От устья Бурей начинались
земли, заселенные гогулами - народом, родственным маньчжурам. Они жили,
разбросано, небольшими поселками, и не могли противостоять казакам,
высаживавшимся на берег и грабившим их. В конце сентября экспедиция достигла
земли нанайцев, и Хабаров остановился в их большом селении. Половину казаков он
послал вверх по реке за рыбой. Тогда нанайцы, соединившись с дючерами, 8
октября напали на русских, но потерпели поражение и отступили, потеряв убитыми
более 100 человек. Потери казаков были ничтожны. Хабаров укрепил селение и
остался в нем на зимовку. Отсюда, из Ачанского острожка, русские совершали
набеги на нанайцев и собирали ясак.
В марте 1652 года они
разбили большой маньчжурский отряд (около 1000 человек), пытавшийся взять
приступом острожек. Необычайная дерзость и храбрость русских ратных людей, и
умелое командование Хабарова помогли им одержать победу; были захвачены трофеи:
2 пушки, 8 знамен, 17 ружей и весь китайский обоз - 830 лошадей и хлебные запасы.
Однако Хабаров понимал, что с его малочисленным войском нельзя овладеть
страной; весной, как только Амур вскрылся, он оставил Ачанский острог и поплыл
на судах против течения. Еще летом 1651 года вдогонку Хабарову воевода отправил
отряд служилых людей с обещанными боеприпасами.
Казаков повели Терентий
Ермолин и Артемий Филинов. На Тунгире они повстречали человека Хабарова с
грамотой, в которой тот просил как можно быстрее идти на помощь. Но, видимо,
груз был слишком велик, и Ермолин строит зимовье и оставляет в нем часть
снаряжения с небольшим отрядом казаков для охраны, а сам идет на Амур.
Мастеровые вытесали
струги, отряд погрузился и двинулся вниз по реке. Они не знали, где может
стоять Хабаров со своими людьми, и потому зорко вглядывались в берега, надеясь
увидеть хоть какой-нибудь след. Но все напрасно. Ермолин понял, что до
ледостава не успеет нагнать Хабарова. Спустившись по Амуру, он наткнулся на
развалины какого-то брошенного городка и решил остановиться в нем на зимовку.
Весной Ермолин, человек
разумный и предусмотрительный, отправляет большой отряд - почти в тридцать
человек - во главе со служилым Иваном Антоновым Нагибой на поиски Хабарова.
Ведено им было идти со всей
осторожностью, к берегу без причины не подходить, в драки с местным народом не
ввязываться, а на островах - вдруг наткнется - оставлять письма Хабарову. Сам
Ермолин, отправившись следом за Нагибой, вскоре неожиданно встретил Хабарова.
Но Нагибы с ним не оказалось! Ермолин хотел, было отправиться на поиски Нагибы,
но Хабаров его не пустил.
Тем временем отряд Нагибы,
преодолевая холод и голод, отражая бесчисленные нападения местного люда, прошел
весь Амур и вышел в Охотское море. Прежним путем возвращаться уже не было сил,
и, раздвигая льдины шестами, Нагиба попытался пробиться к северо-западу. Только
на одиннадцатый день им удалось прибиться к берегу. Двинулись далее берегом,
питаясь чем, Бог послал - били моржей и нерпу, людей в тех местах не боящихся,
собирали ягоды да коренья, через глухую тайгу вышли к какой-то речушке,
построили "суднишко", снова спустились к морю - а оно уж было безо
льдов вблизи берега, прошли морем немного, потом четыре недели брели по тайге и
встали зимовать во встреченном эвенкийском селении.
Летом Нагиба добрался до
Якутска, оставил отписку о том, что случилось с ними, и обратился с разными
просьбами к воеводе, чтобы помог казакам обжиться на новом месте: "А мы
здеся, я, Ивашко, с товарищи... наги и босы..." Через сто лет академик
Миллер найдет в Якутском архиве ту отписку, оценит ее значение и перепишет,
дивясь мужеству русских...
Хабаров же вместе с людьми
Ермолина продолжал отступление, прослышав, что маньчжуры собрали против него
большое войско - тысяч в шесть. Он остановился только в начале августа у устья
Зеи.
Но часть казаков во главе
с Костькой Ивановым, Йоляковым да Чечигиным взбунтовалась, недовольная крутым
нравом Хабарова. Захватив свинец и порох, они пошли вниз по Амуру. Грабя и
убивая дауров, дючеров и нанайцев, они добрались до Гиляцкой земли и поставили
там острог, чтобы собирать ясак. Иванов не учел, что Хабаров не станет терпеть
самоуправства ушедших. Жили казаки в своем остроге вольготно и весело, когда в
сентябре перед ними объявился Хабаров.
Он обстрелял бунтарей, а
потом, после острастки, пообещал сохранить жизнь и добычу, если они сложат
оружие. Бунтовщики подчинились, слишком уж неравными были силы. Всю добычу,
конечно, Хабаров забрал, а ослушников приказал нещадно бить батогами, отчего
многие погибли.
В этих краях, в Гиляцкой
земле, Хабаров встретил новую зиму, а весной 1653 года вернулся на Зею,
обосновался и принялся высылать отряды вверх и вниз по Амуру для сбора ясака.
Весь левый берег Амура опустел: по приказу маньчжурских властей жители перешли
на правый берег.
Из Якутска в Москву шли
депеши, из которых следовало, что без воинской силы не удержать в повиновении
столь обширную землю.
Было решено основать новое
- Даурское воеводство, а пока Для подготовки всех дел из Сибирского приказа был
послан московский дворянин Дмитрий Зиновьев. В августе 1653 года с отрядом в
150 казаков пришел он на Зею, роздал царские награды - золотые червонцы, отдал
служилым людям двести новгородок, охочим - семьсот московок, а потом предъявил
царский указ Хабарову, предписывающий ему, Зиновьеву, "всю Даурскую землю
досмотреть и его, Хабарова, ведать".
Ерофей Хабаров отличался
крутым нравом, поэтому в челобитных, что получал Зиновьев, говорилось о разных
притеснениях и о том, что Хабаров "делу не радел, а радел своими
нажиткам". Зиновьев арестовал его, забрал добро и отправил в Москву. В
Москве, в Сибирском приказе, присудили вернуть Хабарову вещи. Он написал царю
челобитную, где все припомнил - и хлеб, отнятый Головиным, и пожалованные
червонцы, которые так и не дошли до него, что он "четыре земли привел под
государеву руку", что не так просто все это было, а "кровь свою
проливал и раны терпел" - и царь за те лишения пожаловал его в боярские
дети и назначил управителем деревень от Усть-Кута до Чечуйского волока.
Однако в Даурские
земли Хабарова не пустили, хоть он и просился - "для городовых и острожных
поставок и для поселения и хлебныя пахоты". Видно, сил в нем много еще
оставалось, раз рассчитывал взяться за такую работу. А потом - пропал. С тех
пор ничего о нем не известно. Неизвестно, когда и где умер Ерофей Павлович
Хабаров, один из первых исследователей Амура, но имя его сохранили потомки:
самый большой город на Амуре - центр Хабаровского края - называется Хабаровск.
Страницы: 1, 2, 3, 4
|