Так, хозяйственное общество признается зависимым, если другое общество имеет участие в нем более 20 процентов (ГК РФ, ст. 106, п.1). В НК РФ взаимозависимыми лицами признаются физические лица и (или) организации, отношения между которыми могут оказывать влияние на условия или экономические результаты их деятельности или деятельности представляемых ими лиц, в том числе, если одна организация непосредственно и (или) косвенно участвует в другой организации, и суммарная доля такого участия составляет более 20 процентов. Доля косвенного участия одной организации в другой через последовательность иных организаций определяется в виде произведения долей непосредственного участия организаций этой последовательности одна в другой. С учетом этих положений допустимое пороговое значение иностранного участия в капитале жертвователя, как прямого, так и косвенного, может быть снижено до 20 процентов.

В перечень запретов обоснованно предлагалось включить также некоммерческие организации, не имеющие уставного (складочного) капитала, — общественные организации и движения, фонды, учреждения, доходы и (или) имущество которых имеют более чем на 30 процентов иностранное происхождение. В новейшем избирательном законодательстве установлен запрет пожертвований для всех организаций, учрежденных юридическими лицами, доля иностранного, государственного или муниципального участия в уставном (складочном) капитале которых превышает 30 процентов (Федеральный закон о гарантиях избирательных прав граждан, ст.58, п.6). Таким образом, юридически значимым является наличие или отсутствие в составе учредителей указанных лиц, независимо от их участия в финансировании организации. Такой запрет целесообразно распространить и на текущую партийную деятельность. Указанная новелла позволяет уменьшить возможности использования дочерних и зависимых организаций при внесении иностранных и государственных денег, однако не решает проблему их «перекачки» через организации, не состоящие в корпоративных отношениях с фактическими жертвователями.

Благотворительные организации и учрежденные ими юридические лица, исключенные из круга жертвователей, имеют ограниченную правоспособность, особенно в части распоряжения имуществом. Благотворительные организации вправе осуществлять только деятельность, направленную на достижение целей, ради которых они созданы, и целей, предусмотренных Федеральным законом от 11 августа 1995 г, №135-Ф3 «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» (ст.12, п.1). Они не вправе использовать свое имущество для поддержки политических партий, движений, групп и кампаний (ст.12, п.5). Значительная часть их имущества формируется за счет благотворительных пожертвований. Указанный запрет обеспечивает целевое использование пожертвований. Благотворительные организации пользуются рядом налоговых и иных льгот и преимуществ, то есть получают косвенную государственную поддержку (ст. 15).

Запрет на пожертвования со стороны религиозных организаций также уже существовал в законодательстве. Согласно Федеральному закону от 26 сентября 1997 г. №125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» религиозное объединение не оказывает политическим партиям и движениям материальную и иную помощь «в соответствии с конституционным принципом отделения религиозных объединений от государства» (ст.4, п.5). Представляется, однако, что законодатель необоснованно расширяет содержание этого принципа, так как иные общественные объединения также отделены от государства. Как и в случае благотворительных организаций, запрет пожертвований со стороны религиозных объединений связан со специфическими целями их деятельности и источниками получения имущества. Легальные цели религиозных объединений заключаются в совместном исповедания и распространении веры (ст.6, п. 1). Их имущество образуется также за счет пожертвований граждан, организаций или передается в собственность государством (ст.21, п.2); они получают прямую и косвенную государственную поддержку (ст.4, п. З).

Запрет на пожертвования от анонимных жертвователей необходим, так как среди них могут оказаться и те, которым запрещено жертвовать. В то же время партиям можно разрешить принимать небольшие по сумме анонимные пожертвования, ограничив их долю в общей сумме пожертвований. Как показала практика федеральных выборов 1999-2000 гг., анонимными признавались, как правило, небольшие (100-300 руб.), то есть «реальные» пожертвования сторонников партий, которые осуществлялись почтовым или телеграфным переводом, не предусматривающим специальных форм для выполнения требований законодательства и указания необходимых реквизитов.

Запрет на пожертвования от юридических лиц, зарегистрированных менее чем за год до внесения пожертвования, призван не допустить «перекачивания» средств специально созданными для этого фирмами — «однодневками». При этом следует учитывать, что государственная регистрация осуществляется не только при создании юридического лица, но и при его реорганизации (ГК РФ, ст.51,57).

Определенные сомнения вызывает принципиальная допустимость пожертвований юридических лиц. В России эта проблема имеет особую актуальность, ибо для большинства крупных экономических групп интересов финансирование выборов и партий — это политическая необходимость, которая диктуется жесткой борьбой за доступ к принятию государственных решений, а также давлением со стороны политиков. Некоторые страны идут по пути полного запрета пожертвований организаций. Так, во Франции именно стремлением порвать связь между «политикой и предпринимательством» мотивировалось введение запрета на пожертвования юридических лиц.

Тем не менее, трудно предлагать полный запрет финансирования партий со стороны коммерческих организаций. Для финансирования деятельности партий в современных условиях необходимы весьма значительные средства. Возможности получения пожертвований граждан существенно ограничены, что связано с низким уровнем доходов значительной части населения, слабой политической активностью граждан.3 Закон о партиях закрепил исчерпывающий перечень малоприбыльных видов предпринимательской деятельности партий (ст.31, п.2,3). Их государственная поддержка также пока незначительна. В этих условиях партии едва ли смогут обойтись без пожертвований юридических лиц. Не исключено, что они будут стремиться получить такие пожертвования незаконным путем, а юридические лица предоставлять их в обход закона. В этой связи французский исследователь К. Лейри задает вопрос, не приведет ли этот запрет «к возврату и увековечению практики тайного финансирования и как следствие коррупции». По мнению Ю.А.Юдина, «именно стремлением избежать таких последствий можно объяснить тот факт, что законодательство большинства стран... разрешает пожертвования частных юридических лиц, но устанавливает ограничения их размеров».

Аналогичный подход фактически закреплен в российском законе о партиях, что можно рассматривать как вынужденную меру, которая связана с отсутствием у наших партий других серьезных финансовых источников.

Партии вправе заниматься предпринимательской деятельностью, но с соблюдением ряда требований, установленных законом. Предпринимательская деятельность партии не может включаться в круг ее основных уставных целей. В противном случае партия как общественное объединение из некоммерческой организации превратится в коммерческую, что будет противоречить закону (ст. 50 ГК РФ).1 ГК РФ предусматривает также, что общественные объединения вправе осуществлять предпринимательскую деятельность лишь для достижения целей, ради которых они созданы, и соответствующую этим целям (ст. 117,118). Аналогичная норма закреплена в законе об общественных объединениях (ст.З7).

В ст. З1 закона о партиях закреплен исчерпывающий перечень конкретных видов предпринимательской деятельности партий и запрет осуществлять все иные виды предпринимательской деятельности.2 Это представляется оправданным, так как на практике больше всего вопросов возникало при толковании понятия такой деятельности для достижения уставных целей и соответствующей им. Вместе с тем, закон о партиях не внес достаточной ясности для разрешения проблемы. Основываясь на нормах закона можно обосновать две различных правовых позиции. Это связано с тем, что согласно п.З ст.31 закона указанные виды предпринимательской деятельности осуществляются «в целях создания финансовых и материальных условий для реализации целей и решения задач, предусмотренных уставом и программой политической партии», но ничего не говорится о необходимости ее соответствия уставным целям партии.

С одной стороны, норму п.З ст.31 закона о партиях можно рассматривать как специальную, то есть считать, что положения ГК РФ и закона об общественных объединениях, в силу статьи 12.2 закона об общественных объединениях, неприменимы. В этом случае предпринимательская деятельность партии не обязательно должна соответствовать уставным целям партии. Достаточно, чтобы полученные от нее доходы впоследствии были израсходованы на цели, заложенные в уставе партии, и соблюдался запрет их перераспределения между членами партии. Можно также сказать, что указание в одних случаях на связь предпринимательской деятельности с уставными целями и отсутствие его в других не случайно, а, напротив, свидетельствует о намерении законодателя предоставить партиям право осуществлять виды предпринимательской деятельности, не соответствующие их уставным целям.

Вместе с тем, такое толкование в известной степени противоречит п.З ст.28 закона, согласно которому имущество- партии используется только для реализации целей и решения задач, предусмотренных уставом и программой партии. Другая точка зрения заключается в расширительном понимании рассматриваемой нормы закона о партиях, основанном на ее систематической толковании в совокупности с п.З ст.29 и подпунктом "л)" ст.26 закона. Согласно подп, "л" ст.26 партия вправе осуществлять предпринимательскую деятельность в порядке, установленном законодательством РФ, и в соответствии с законодательством РФ и уставом партии. Если бы порядок и условия ее осуществления регулировались лишь законом о партиях, скорее всего, была бы закреплена оговорка «в соответствии с настоящим законом». То есть, для партий также действует запрет предпринимательской деятельности, не направленной на достижение уставных целей или не соответствующей им, вытекающий из ГК РФ и закона об общественных объединениях. В этом случае в п.З ст.31 раскрывается понятие законной предпринимательской деятельности партий.

Указанная позиция в большей степени соответствует «духу закона» и общей концепции правового статуса партии, основная цель которой заключается в завоевании власти. Как справедливо отмечает С. А. Авакьян, «мы не можем представить себе политическую партию, которая на основе решений ее правления закупила бы и продала партию нефти, автомобилей и т.п., мотивируя свой шаг тем, что в результате она получила деньги, которые пустит на социальные цели, заложенные в ее уставе». Разрешая эту коллизию, законодателю необходимо прямо и недвусмысленно указать в законе, вправе ли партии осуществлять предпринимательскую деятельность, не соответствующую их уставным целям, что позволит решить вопросы об аренде партийного имущества и торговле сувенирной продукцией.

Партия вправе продавать и сдавать в аренду только имущество, находящееся в ее собственности. Имущество, находящееся во владении или пользовании партии, нельзя сдать в аренду, в том числе заключить в отношении него договор субаренды. Региональные и иные зарегистрированные подразделения партии владеют имуществом, закрепленным за ними собственником - партией - на праве оперативного управления (закон о партиях, ст.28, п.2). Для его отчуждения требуется предварительное согласие партии (ГК РФ, ст.298). Однако это требование не распространяется на доходы, полученные от собственной предпринимательской деятельности региональных отделении, и имущество, приобретенное за счет этих доходов, которые поступают в самостоятельное распоряжение отделения и учитываются на отдельном балансе.

В законе о партиях отсутствуют нормы, регламентирующие финансово-хозяйственную деятельность создаваемых партией юридических лиц. С одной стороны, необходимо исходить из того, что создание юридического лица сопровождается наделением его имуществом, принадлежащим партии. Если это имущество используется только для реализации целей и решения задач, предусмотренных уставом и программой партии (ст.28, п.З), то создаваемые организации также должны использовать его в соответствии с указанными целями. Закон о партиях содержит закрытый перечень организаций, которые она вправе учреждать: издательства, информационные агентства, полиграфические предприятия, средства массовой информации и образовательные учреждения дополнительного образования взрослых (ст.26, подл. "г"). Этот перечень корреспондирует допустимым видам предпринимательской деятельности партий (ст.31, п.З). Однако это толкование противоречит закону о некоммерческих организациях, по которому некоммерческая организация вправе получать прибыль от производства товаров и услуг, отвечающих целям ее создания/ приобретать и осуществлять реализацию ценных бумаг, имущественных и неимущественных прав (ст.24, п.2). То есть, существует неопределенность правового статуса создаваемых партиями юридических лиц.

В законе о партиях необходимо определить объем правоспособности партий и создаваемых ими организаций в сфере предпринимательской деятельности. При этом едва ли следует вводить для тех и других полный запрет любых форм коммерческой деятельности. Думается, для этих субъектов нужно предусмотреть различное правовое регулирование. Создаваемые партиями организации лишь содействуют партиям в осуществлении их деятельности. Необходимость такой дифференциации обусловлена также наличием у них собственных целей деятельности. Так, средства массовой информации не должны лишаться права предоставлять за плату печатные площади или эфирное время для рекламных или информационных сообщений. Урегулировав их финансовые отношения с партиями, можно предоставить им все права по ведению предпринимательской деятельности, предусмотренные законом о некоммерческих организациях, за исключением права участвовать в капитале хозяйственных обществ и товариществ.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9