Нарушение имеющих существенное значение процессуальных положений связано с тем, что разрабатываемые органами Сообщества меры должны находить выражение в актах, принятых в установленном порядке. Процедуры устанавливаются нормами Римского договора либо в директивах и регламентах (secondary legislation). Большое значение имеют положения ст. 190 Римского договора, обязывающие Комиссию указывать причины и основания своих решений.

В практике ЕСП накоплено немало примеров рассмотрения исков, возбуждаемых по данному основанию. Так, еще в начале 1960-х гг. у правительства Западной Германии возникли претензии к Комиссии, поскольку его ходатайство о разрешении импорта из-за пределов Сообщества вина для потребления на внутреннем рынке не получило полной поддержки со ссылкой на то, что "по имеющимся сведениям", соответствующие типы вин производятся в странах "общего рынка". Суд, рассмотрев германские претензии, нашел решение Комиссии не подкрепленным достаточно конкретными аргументами и отменил его. Суд разъяснил, что достаточно конкретным является такое обоснование решения Комиссией, которое перечисляет все вопросы правового и фактического характера, подлежащие учету, и которое позволяет сторонам защищать свои права, Суду – осуществлять надзорную функцию, государствам-членам и заинтересованным частным лицам из числа их граждан – получать необходимую информацию (Germany v. Commission {Re Tariff Quotas on Wine} [Case 24/82]).

В другом деле, где истцом выступала Комиссия, а ответчиком – Совет, выдвигалось требование аннулировать регламенты Совета, принятые в связи с системой тарифов, установленных для развивающихся стран (General System of Preferences). ЕСП оставил иск без удовлетворения, указав на отсутствие ссылок на нарушение Советом имеющих существенное значение процессуальных положений (Commission v. Council [Case 45/96]).

Примечательно, что Суд не находит оснований для удовлетворения исков в случаях, когда отступление от установленного процессуального порядка при принятии Комиссией какого-либо акта не влияет на результат применения такого акта (Distillers Co. Ltd. v. Commission [Case 30/88]), а также если отступление от установленного порядка незначительно. Сама же оценка значительности или незначительности отступления нередко связана с определенными трудностями. Так, в некоторых случаях Римский договор предписывает компетентным органам Сообщества принимать акты лишь после предварительной консультации с Европейским парламентом, и отсутствие такой консультации служит Суду основанием для отмены акта именно по мотиву его принятия с существенным нарушением процедуры (Roquette Freres SA v. Council [Case 138/89]; Maizena GmbH v. Council [Case 139/89]).

В некоторых случаях отсутствие необходимой предварительной консультации расценивается Судом как недостаточное правовое обоснование акта. Так, в "деле о двуокиси титана" (Commission v. Council [Re Titanium Dioxide, Case 139/89]) Совет для обоснования мер по гармонизации норм о хранении отходов, содержащих двуокись титана, сослался на ст. 130 Римского договора, предписывающую единогласное голосование, вместо ссылки на ст. 100а, допускающей принятие решения о сотрудничестве квалифицированным большинством голосов. Суд посчитал, что единственной правовой базой принятия актов о гармонизации могла быть только ст. 100а, лишь она позволяла Европейскому парламенту оказывать влияние на принятие решений по вопросам окружающей среды. После корректировок в Договоре о Европейском Союзе мероприятия природоохранного значения требуют применения процедуры примирения в случае возникновения разногласий, а также допускают наложение вето.

Однако избрание ненадлежащего правового основания для того или иного акта не имеет однозначной оценки среди правоведов в ЕС. У тех, кто считает его безусловным нарушением имеющих существенное значение процессуальных положений, есть немало противников.

Ненадлежащее использование полномочий позволяет искать в ЕСП аннулирования актов, принимаемых органами Сообщества. Речь идет именно о ненадлежащем, а не о незаконном поведении соответствующего органа; по этой причине не возникает, в частности, вопроса о злоупотреблении полномочиями.

Примыкает к данному основанию, хотя и не совпадает с ним, другое нарушение Римского договора, а именно несовершение действий по реализации обязанностей соответствующего органа Сообщества. Последствия здесь иные: речь идет об обращении к Суду не с требованием о признании акта недействительным, а с требованием о констатации бездействия органа Сообщества. Например, в деле Parliament v. Council (Case 13/93) Европейский парламент обратился в ЕСП с иском к Совету о понуждении осуществлять единую транспортную политику. Иск был удовлетворен частично; Суд отказал в той части искового требования, в которой обязательные, по мнению истца, действия ответчика были сформулированы слишком неконкретно, чтобы можно было понудить к их исполнению. [Kent P. Op. cit. P. 74.]

3.2 Иск о признании бездействия компетентного органа ЕС

Право на предъявление иска о констатации бездействия какого-либо органа ЕС признается за Европейским парламентом, Советом и Комиссией; если ни один из них дела не начинает, данное право переходит к государствам-участникам либо компетентным учреждениям ЕС (п. 1 ст. 175 Римского договора в редакции, учитывающей изменения, внесенные Договором об образовании ЕС).

"Привилегированные заявители". На основании п. 1 ст. 175 в современной редакции все органы ЕС, включая Европейский парламент, вправе предъявлять в ЕСП иски о признании бездействия Совета или Комиссии, причем лишь в случаях, когда определенное активное поведение выступает обязанностью ответчика.

Лица частного права – физические и юридические лица – также могут обращаться в ЕСП с аналогичными по природе исками, хотя объем признаваемого за ними права на иск отличается от того, который установлен для "привилегированных заявителей". Согласно п. 3 ст. 175 Римского договора, они могут обжаловать лишь такие упущения со стороны учреждений Сообщества, которые выразились в непринятии актов, лично им предназначенных, причем в число таких актов не входят рекомендации и мнения.

Вопрос об оспаривании пассивности органов ЕС в отношении третьих лиц подлежит дальнейшему изучению. По аналогии можно использовать положения ст. 173 Римского договора, признав за заявителем право требования принятия соответствующего акта, затрагивающего его непосредственно и лично. Вообще, есть основания считать, что ЕСП занимает позицию в пользу такой аналогии, поскольку он подразумевал наличие такого права у истца в одном из дел, разрешенном, однако, в пользу ответчика (Bethell v. Commission [Case 246/91]): заявитель в этом процессе указывал на непринятие Комиссией мер, на требование принятия которых истец был управомочен.

Одна из важных позиций, занятая в этом плане ЕСП, состоит в том, что если заявитель добивается признания своего права на требование, удовлетворение которого приведет к адресованному третьему лицу решению органа Сообщества, то он признается в этом случае обладающим прямой и личной заинтересованностью в таком решении согласно предписаниям ст. 173 (Timex Corporation v. Council and Commission [Case 264/92]).

Предъявление иска в порядке ст. 175 Римского договора возможно только после предварительного обращения к соответствующему органу с прошением предпринять надлежащие шаги. По получении такого прошения орган располагает двумя месяцами на то, чтобы его удовлетворить либо определить иную позицию по затронутому в прошении вопросу. Если орган никак не реагирует, заявитель вправе в пределах двухмесячного срока давности предъявить иск в ЕСП.

Если орган Сообщества по получении прошения выразил свою позицию по поставленному вопросу, но не принял просимых мер, заявитель не вправе предъявить иск в порядке ст. 175. ЕСП в одном из своих решений оценил определение органом своей позиции как прекращение состояния бездействия в смысле положений ст. 175 (Lutticke GmbH v. Commission [Case 48/85]). [Kent P. Op. cit. P. 75.]

4. Рассмотрение в Европейском суде требований частных лиц о возмещении ущерба, причиненного действиями органов Сообщества

В ст. 215 Римского договора проводится разграничение ответственности на договорную и внедоговорную. Цель проведения такого разграничения проста: регулирование договорной ответственности отнесено к сфере национального права, следовательно, и связанные с ними споры подлежат рассмотрению в национальных судах. Что касается внедоговорной ответственности, то, согласно п. 2 ст. 215, эта область входит в сферу подведомственности ЕСП. Речь, однако, идет не о любых внедоговорных обязательствах вообще, а лишь об ответственности за ущерб, причиненный действиями органов Сообщества (faute de service) или их служащих в ходе исполнения ими своих должностных обязанностей (faute de personne).

Право на предъявление иска о возмещении такого ущерба по кругу субъектов никак не ограничивается; согласно п. 2 ст. 215, предъявить такой иск может любое лицо в пределах 5-летнего срока исковой давности. Течение срока, согласно ст. 43 Устава ЕСП (Statute of the European Court of Justice), начинается с момента совершения действия, порождающего ответственность.

Ответственность органов Сообщества наступает при условиях: (а) наличия вреда, причиненного истцу; (б) неправомерных действий или бездействия учреждения Сообщества или его должностного лица; (в) при наличии причинной связи между вредом и действием либо бездействием.

Неправомерные действия либо бездействие органов или их должностных лиц, порождающие обязанность возмещения причиненного ими вреда, принято делить на три разновидности.

К первой относятся административные ошибки (failures of administration), в частности предоставление неправильных сведений. В практике ЕСП известен случай, когда иск о возмещении был предъявлен заявителями из числа бывших служащих одного из учреждений Сообщества, которые ушли в отставку, положившись на неправильное сообщение о размере полагающейся им пенсии; Суд удовлетворил иск на основании положений п. 2 ст. 215 (Richez-Paris v. Commission [Case 19/89]).

Вторую разновидность составляет проявление небрежности сотрудниками учреждения Сообщества при исполнении своих обязанностей. На практике основные трудности связаны здесь с установлением факта исполнения должностных обязанностей. В деле Sayag (Case 5/88) один из работавших в ЕВРОАТОМе инженеров совершил дорожно-транспортное происшествие по пути на работу, куда он направлялся на собственном автомобиле. При рассмотрении дела о возмещении убытков ЕСП отклонил обращенный к ЕВРОАТОМу иск на том основании, что использование частного автомобиля может считаться исполнением должностных обязанностей лишь в исключительных обстоятельствах, например в случае серьезной аварии на производстве.

Третья разновидность неправомерных действий или бездействия органов Сообщества или их должностных лиц связывается с изданием незаконных актов, породивших неблагоприятные правовые последствия, либо с уклонением от принятия актов, когда это входит в обязанность соответствующего органа.

Большинство исков о возмещении вреда, предъявляемых в ЕСП, связаны с третьей разновидностью неправомерных действий или бездействия. Наиболее полно позиция Суда в отношении таких исков выражена в деле Aktien-Zukerfabrik-Schoppenstedt v. Council (Case 5/81); эта позиция часто цитируется под наименованием "Шоппенштедтской формулы" (Schoppenstedt formula). По существу речь идет о закреплении набора обязательных требований, которым должны соответствовать обстоятельства дела, чтобы оно могло быть принято к производству Судом на предмет возмещения внедоговорного вреда. "Шоппенштедтская формула" закрепляет три таких требования.

Во-первых, она охватывает только нормативные акты (регламенты), а не акты применения права (например, решения), причем только на те, которые касаются экономической деятельности в Сообществе.

Во-вторых, обжалуемый акт или действие органа Сообщества либо его должностного лица должны представлять собой противоправное действие, то есть содержать в себе нарушение нормы, регламентирующей деятельность соответствующего органа и нацеленной на защиту интересов частных лиц.

В-третьих, противоправность обжалуемого акта или действия должна быть достаточно серьезной. В практике ЕСП есть решения, в которых прямо подчеркивается, что ответственность за действия органов Сообщества или их должностных лиц наступает лишь в том случае, когда они грубо выходят из рамок своих правомочий (Bayerische HNL Vermehrungsbetnebe GmbH & Со KG v. Council and Commission [Cases 83, 94/86, 4, 15 40/87]).

Названные требования существенно ограничивают число дел, которые могут успешно возбуждаться в ЕСП против органов Сообщества и их должностных лиц. Суд вполне отдает себе отчет в ограничительном подходе, избранном им в этом вопросе, и разъясняет свою позицию достаточно просто: применение названных требований ставится в зависимость от поведения ответчиков, а также последствий, наступивших в результате их противоправных действий. Именно эти два обстоятельства были подчеркнуты Судом в деле Mulder v. Commission and Council (Cases C-104/99; C-37/98). В этом деле заявитель настаивал на применении к нему положений принятого Советом регламента об исключении из-под обложения некоторых молочных продуктов. Должностные лица компетентного органа Сообщества объяснили свой отказ исключить обложение произведенных истцом продуктов тем, что положения регламента предусматривали исключение из-под обложения с учетом данных продажи соответствующих продуктов в предыдущем году; поскольку в предыдущем году такие продукты не продавались вообще, то не было и данных о их продаже, и, по мнению чиновников, не было и оснований применить к заявителю соответствующие положения регламента. В данном случае ответчики допустили достаточно серьезное нарушение, однако Суд принял во внимание то обстоятельство, что органы Сообщества позднее изменили правила обложения подобных товаров таким образом, что для истца не последовало никакого ущерба – и в иске было отказано. [Kent P. Op. cit. P. 81.]

Страницы: 1, 2, 3, 4