В них читатели найдут
очень подробную историю ее изучения, большое количество фактологических
материалов, попытки обоснования собственных концепций. Авторам удалось
справиться с поставленными задачами с разной степенью полноты и обоснованности.
Но в совокупности они взаимно дополняют друг друга и лают в целом исчерпывающее
представление об уровне изученности и состоянии проблемы этногенеза бурят.
Такая сложная по
содержанию и аспектам изучения проблем, как этногенез, может быть решена, вне
всякого сомнения, лишь коллективом исследователей, состоящим из специалистов
разных научных профилей. Проблема эта комплексная и должна решаться
соответствующими методами. Содержание работ Н.П.Егунова и Д.Д. Нимаева
показало, что проблема происхождения бурятского народа за последние десятилетия
привлекала внимание исследователей разных наук. Это очень важный момент в
состоянии данной проблемы. Именно он вселяет определенные надежды и оптимизм на
дальнейшее конструктивное продвижение вперед в ее разработке и окончательном
решении проблемы, конечно, пока не может идти речи.
Специалистами разных наук
накоплен значительный объем. новых разнообразных материалов и информации,
которые ждут своей комплексной обработки и интерпретации на базе достигнутых
результатов в области истории, этнографии, археологии, лингвистики,
антропологии и топонимики. В заключение коснемся некоторых археологических и
исторических аспектов проблемы этногенеза бурят. В целом данные всех
вышеперечисленных отраслей наук убедительно показали сложный этнический состав
бурятского народа.
Очень явственно
прослеживаются три основных ее компонента: монголоязычный как основной,
тюркский и эвенкийский (тунгусский) как вошедшие в монголоязычное ядро. Это
очень хорошо подтвердилось в результате археологических исследований на
территории этнографической Бурятии, проведенных особенно интенсивно в XX
столетии. С неолитического времени доказательно прослеживается формирование
тунгусской общности в виде серовской культуры, которая нашла свое продолжение в
глазковской культуре энеолита и развитого бронзового века (конец III
тысячелетия - XIII в. до н.э.) и в шиверской культуре позднего бронзового века
(XIII - VIII вв. до н.э.). Истоки тюркоязычного компонента по материалам
Прибайкалья бесспорно связаны с курыканами курумчинской культуры, начиная. как
самое позднее, с середины I тысячелетия н.э. С VII в. н.э. в Забайкалье
появляются памятники раннемонгольской археологической культуры, представляющей
монголоязычный компонент в составе будущей бурятской народности и основное ее
ядро.
С XI в. памятники ранней монгольской
культуры появляются и в Прибайкалье. Именно с этого временитамначинается
монголизация населения и ассимиляция тюркоязычных курыкан и вытеснение части
курыкан по Лене на север, где они стали ядром будущей якутской народности.
События, происходившие в Прибайкалье, отразились в выделении нового этапа в
развитии курумчинской культуры. В ее материалах, в частности в погребальном
обряде (что особенно важно), усиливаются черты, характерные для ранней монгольской
археологической культуры. Это явственно и бесспорно показывает смену
этнического состава населения Прибайкалья в это время в пользу монголоязычного
населения. Однако некоторые черты этнографической культуры монголоязычных бурят
находят свои аналогии в археологических памятниках еще более раннего времени.
Например, орнаментальный мотив «йэхэ шубуун» ольхонских бурят - в наскальных
рисунках бронзового века Забайкалья и Монголии, культ южной стороны света и
ориентация юрт монголов и бурят дверью на юг - в ориентации дромосов хуннских
курганов в эту же сторону и обращении умерших хуннов головой на север, но лицом
в южную сторону. Не получил пока должной оценки с точки зрения решения проблем
этногенеза бурят и эвенков начавшийся со времени развитого неолита процесс этнокультурного
разделения единого прибайкальско-забайкальско-монгольского населения времени
мезолита раннего неолита на две линии этнокультурного развития: с одной
стороны, на охотников и рыболовов восточносибирской тайги и, с другой стороны,
земледельцев и скотоводов Центральной Азии. Процесс этот завершился в период
развитой бронзы, в середине II тысячелетия до н.э. Он, как нам представляется,
теснейшим и самым прямым образом связан с проблемами этногенеза монголов и
бурят, с одной стороны, и эвенков, с другой стороны. В XII в., когда шел
процесс сложения единого централизованного Монгольского государства, на
территории этнографической Бурятии по сведениям письменных источников располагалась
страна Баргуджин-Тукум. Ее население было близко в культурном и этническом
отношении степным монголам Трехречья и входило в монгольский
историко-культурный мир.
Являясь частью
средневековой монгольской народности, оно представляло собой, видимо, особую этнографическую
группу в ее составе. Иначе трудно объяснить то обстоятельство, что сами степные
монголы выделяли территорию расселения племен этой страны в особую область,
названную ими Баргуджин-Тукумом. В XIII-XIV вв. Баргуджин-Тукум и его население
являлись составной частью Монгольского государства. С началом феодальной
раздробленности в Монголии Баргуджин-Тукум постепенно выходит из орбиты жизни
средневекового монгольского общества и в течение XV-XVI вв. находится в
условиях некоторой обособленности и, видимо, застоя. По сравнению с бурными
событиями феодальных усобиц в степях Монголии, течение жизни в Предбайкалье и
южно таежной части Забайкалья было спокойным и размеренным. Не случайно ко
времени вхождения Бурятии в состав России общий уровень социально-экономического
развития населения этой территории оказался на порядок ниже, чем в
Халха-Монголии.
Вместе с тем обособление
Баргуджин-Тукума от остального монгольского мира Центральной Азии создало
определенные предпосылки для консолидации различных монголоязычных племен края
в особую этническую общность. Об имевших место в среде населения бывшего
Баргуджин-Тукума каких-то консолидационных этнических процессов в XVI - начале
XVII вв. достаточно убедительно свидетельствует тот факт, что во время своего
появления в крае русские четко разделяли «братских людей» от «мунгалов», имея в
виду под первыми население Прибайкалья, а под вторыми - население Монголии.
Дальнейшее этническое
развитие «братских людей» привело бы, в конечном итоге, к формированию монголе
язычной народности, отличающейся от халха-монголов, западных и южных монголов.
Однако дальнейший ход исторических событий в этом регионе Азии повернулся таким
образом, что в течение XVI) в. монголоязычное население Центральной Азии и
южных районов Восточной Сибири потеряло свою независимость и оказалось в
составе разных государств: с одной стороны. Маньчжурской империи, завоевавшей
Монголию и Китай, и, с другой стороны, России, быстро продвигавшейся на восток
и вышедшей к концу столетия к берегам Тихого океана. Сначала Южная Монголия в 1636 г.. а позже Халха-Монголия в 1691 г. оказались под властью Маньчжурской империи, основавшей а 1644 г. в Китае династию Цинь. В 1696 г. от маньчжуров потерпело поражение и Ойратское государство
(Западная Монголия). В течение XVI] в., параллельно с трагическими событиями в
Центральной Азии, Предбайкалье к середине столетия, а затем Забайкалье к концу
70 - началу 80 гг. вошли в состав Российского государства.
Сферы влияния Российской
и Маньчжурской империй на востоке евразийского материка были окончательно
закреплены путем заключения между ними нескольких договоров: Нерчинского в 1689
году, Буринского в 1727 г. и Кяхтинского в 1728 г. Одним из важнейших результатов этих переговоров стало установление границ между Циньским
Китаем и Россией. Не смотря на всю «прозрачность» установленных границ, тем не
менее, они существенно ограничили свободу перемещения различных родовых и
племенных групп монголоязычного населения на ту или другую сторону границы.
Вхождение Бурятии в состав России также почти сразу же покончило с зависимостью
протобурятских племен от монгольских феодалов. В конечном итоге сложившаяся
историческая ситуация создала более благоприятные, чем в предшествующее время,
условия для консолидации протобурятских племен и оказала решающую роль на
активизацию этногенетических процессов в среде монголоязычных племен юга
Восточной Сибири со второй половины - конца XVII в.
Окончательное сложение
бурятской народности произошло уже в XVIII в. в составе Российского
государства. Но даже после установления границ этнические, хозяйственные и
культурные связи монголоязычных групп населения Центральной Азии и юга
Восточной Сибири никогда не прерывались и оказывали, местами значительное и
существенное, влияние на процесс этногенеза бурят.
В частности одна из
крупнейших частей бурятского народа - селенгинские буряты - образовалась под
сильным воздействием монголов Халхи. Выходцы из Монголии хонгодоры поселились в
Тунке и в аларских степях Предбайкалья, войдя в состав как восточных, так и
западных бурят. В число переселенцев из Монголии входили атаганы, ашехабаты.
узоны, цонголы, хатагины. табангуты и другие группы, поселившиеся в Забайкалье.
Таким образом, усиление монголоязычного компонента в составе протобурятских
племен, начавшееся с конца I тысячелетия н.э., не прерывалось вплоть до
завершения процесса этногенеза бурятского народа.
Калмыки живут в Нижнем
Поволжье в Республике Калмыкия (столица - Элиста) и соседних Астраханской,
Ростовской, Волгоградской областях и Ставропольском крае. Численность калмыков
- около 170 тыс. человек.
История калмыцкого народа
начиналась в Азии. Его предки - западно-монгольские племена и народности -
назывались ойратами. В XIII в. они были объединены под властью Чингисхана и
вместе с другими народами образовали громадную Монгольскую империю. В составе
армии Чингисхана они участвовали в его завоевательных походах, в том числе и на
Русь.
После распада империи
(конец XIV- начало XV в.) на её бывшей территории начались смуты и войны. Часть
ойратских тайшей (князей) в дальнейшем попросили подданства у русского царя, и
в течение первой половины XVII в. несколькими группами они переселились в
Россию, в степи Нижнего Поволжья. Слово "калмык" произошло от слова
"хальмг", что означает "остаток". Так называли себя те,
кто, не приняв ислам, пришли из Джунгарии в Россию, в отличие от тех, кто
продолжал называть себя ойратами. А уже с XVIII в. слово "калмык"
стало самоназванием народа.
С тех пор история
калмыков тесно связана с историей России. Их кочевья защищали её южные рубежи
от внезапных нападений турецкого султана и крымского хана. Калмыцкая конница славилась
своей быстротой, лёгкостью, прекрасными боевыми качествами. Она участвовала
почти во всех войнах, которые вела Российская империя: русско-турецких,
русско-шведских, Персидском походе 1722- 1723 гг., Отечественной войне 1812г.
Судьба калмыков в составе
России сложилась непросто. Особенно трагическими были два события. Первое -
уход части недовольных политикой России князей вместе со своими подданными
назад в Западную Монголию в 1771 г. Второе - депортация калмыцкого народа в
Сибирь и Среднюю Азию в 1944-1957 гг. по обвинению в пособничестве немцам во
время Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. Оба события оставили тяжёлый
след в памяти и в душе народа.
У калмыков и бурят много
общего в культуре, и не только потому, что они говорят на близких и понятных
друг другу языках, входящих в монгольскую языковую группу. Дело ещё и в другом:
оба народа вплоть до начала XX в. занимались кочевым скотоводством; в прошлом
были шаманистами, а позднее, хотя и в разное время (калмыки в XV в., а буряты в
начале XVII в.), приняли буддизм. В их культуре сочетаются шаманские и
буддийские черты, сосуществуют обряды той и другой религии. В этом нет ничего
необычного. На земле много народов, которые, официально считаясь христианами,
мусульманами, буддистами, тем не менее продолжают следовать языческой традиции.
Буряты и калмыки тоже
входят в число таких народов. И хотя у них много буддийских храмов (до 20-х гг.
XX в. у бурят их было 48, у калмыков - 104; сейчас у бурят 28 храмов, у
калмыков - 14), однако традиционные добуддийские праздники они отмечают с
особой торжественностью. У бурят это Сага лган (Белый месяц) - праздник Нового
года, который наступает в первое весеннее новолуние. Сейчас он считается
буддийским, в его честь проводят богослужения в буддийских храмах, но, по сути
дела, он был и остаётся народным праздником.
Каждый год Сагалган
отмечают в разные дни, так как вычисляют дату по лунному календарю, а не по
солнечному. Календарь этот называется 12-летним животным циклом, потому что
каждый год в нём носит имя какого-либо животного (год Тигра, год Дракона, год
Зайца и т. д.) и повторяется "именной" год через 12 лет. В 1998 г., например, год тигра наступил 27 февраля.
Когда приходит Сагаалган,
полагается есть много белой, т. е. молочной, пищи - творога, масла, сыра,
пенок, пить молочную водку и кумыс. Именно поэтому праздник называется
"Белый месяц". Всё белое в культуре монголоязычных народов считалось
священным и имело прямое отношение к праздникам и торжественным обрядам: белый
войлок, на котором поднимали вновь избранного хана, пиала со свежим, только что
надоенным молоком, которую подносили почётному гостю. Победившего на скачках
коня обрызгивали молоком.
А вот калмыки встречают
Новый год 25 декабря и называют его "дзул", а Белый месяц
(по-калмыцки он называется "цаган Сар") считается у них праздником
наступления весны и с Новым годом никак не был связан.
В разгар лета буряты
отмечают Сурхарбан. В этот день лучшие спортсмены соревнуются в меткости, стреляя
из лука по войлочным шарам - мишеням ("сур" - "войлочный
шар", "харбах" - "стрелять"; отсюда название
праздника); устраиваются конные скачки и национальная борьба. Важный момент
праздника - жертвоприношения духам земли, воды и гор. Если духов задобрить,
верили буряты, они пошлют хорошую погоду, обильные травы на пастбища, а это
значит, что скот будет жирным и упитанным, люди сытыми и довольными жизнью.
У калмыков летом два
близких по значению праздника: Усн Аршан (освящение воды) и Усн Тяклгн
(жертвоприношение воде). В сухой калмыцкой степи многое зависело от воды,
поэтому нужно было своевременно принести жертву духу воды, чтобы добиться его
благорасположения. В конце осени каждая семья совершала обряд жертвоприношения
огню - Гал Тяклгн. Приближалась холодная зима, и очень важно было, чтобы
"хозяин" домашнего очага и огня был добр к семье и обеспечил тепло в
доме, юрте, кибитке. В жертву приносили барана, мясо его сжигали в огне очага.
Литература
1.
Батуева И.Б.
Буряты на рубеже 19-20вв. (Хозяйство бурят. Скотоводство в дореволюционный
период: Ист.-этногр. (очерк Науч. ред. Б.В.Базаров). - Улан-Удэ, 1992.-73с.
2.
Ивашина Л.Г. О
культуре и быте древнего населения Калмыкии.- В кн.: Матер. культура и
искусство Забайкалья.-Улан-Удэ,1995.-с.64-73.
|