Комплексным двухаспектным дефинитивным подходом отличается позиция автора первой в Украине кандидатской диссертации, посвященной проблемам конституционно-правовой ответственности Л.Р. Наливайко, которая определяет конституционно-правовую ответственность как вид социальной и юридической ответственности, существующий в сфере конституционно-правовых отношений, предусмотренный нормами конституционного права, характеризующийся специфическим кругом субъектов, механизмом реализации и санкциями, проявляющийся в принудительном претерпевании способов влияния за противоправное деяние (ретроспективный аспект) и в ответственном состоянии обязанного субъекта (позитивный аспект), выступая важнейшей гарантией реализации и защиты Конституции [12].

На позициях двухаспектной конституционно-правовой ответственности так же находятся известные отечественные ученые-конституционалисты В.Ф. Погорелко и В.Л. Федоренко. По их мнению, конституционно-правовую ответственность следует определять как самостоятельный вид юридической ответственности, который предполагает надлежащее и добросовестное исполнение субъектами конституционного права своих обязанностей (позитивный аспект) либо наступление негативных последствий или нежелательного изменения конституционно-правового статуса для этих субъектов за нарушение норм действующего конституционного права (негативный аспект) [13].

Не вдаваясь в глубокие теоретические дискуссии по поводу правовой природы и содержания конституционно-правовой ответственности, отметим, что при всех различиях дефинитивных конструкций двухаспектной конституционно-правовой ответственности и вариативности в толковании смысла и содержания "позитивной" ответственности, названные точки зрения объединяет в единую концептуальную позицию стремление найти правовой эквивалент, юридическое объяснение лексическому феномену, выражающемуся в достаточно абстрактных понятиях "ответственность за порученное дело", "подойти со всей ответственностью", "возложить ответственность", "правовой долг" и т.п.

Такие языковые обороты действительно отражают объективную потребность общества видеть в ответственности не только синоним кары, но и стимулятора творческого и одновременно правомерного конституционного поведения. Однако следует согласиться с точкой зрения М.А. Краснова, по мнению которого, в предлагаемой этими авторами теоретической конструкции теряется качественная специфика категории ответственности. По существу она просто замещается иными категориями (обязанность, долг, отчетность, позитивное отношение), каждая из которых имеет собственное назначение и содержание. Вследствие этого "позитивная" ответственность утрачивает всякий практический смысл [14]. Таким образом, вполне оправданное стремление с помощью ответственности стимулировать опосредованную правом социально-полезную деятельность не наполняется практическим смыслом, размывает целостную материю конституционно-правовой ответственности.

Характерно, что аморфность концепции "двухаспектной" ответственности вызвала критику даже со стороны тех, кто признает "позитивную" ответственность. Эта критика представляет собою доведение до логического конца разрушение единого понятия ответственности. Ярким представителем данного течения стал О.Э. Лейст, который считал, что творческая работа (прежде всего управленческая) невозможна лишь под угрозой санкции, ибо страх сковывает инициативу [15].

Думается, что оценка той или иной позиции зависит главным образом оттого, что вкладывается в понимание под юридической ответственностью вообще. Если следовать мнению большинства ученых-юристов, которыми юридическая ответственность рассматривается исключительно как ответственность за прошлое противоправное поведение, то сопоставление в рамках конституционно-правовой ответственности элементов "ретроспективной" и так называемой "позитивной" ответственности представляется бессмысленным, поскольку в этом случае речь идет о различных понятиях.

Если же стать на позицию тех, кто определяет юридическую ответственность более широко, различая: 1) ответственность за прошлое (ретроспективный аспект); 2) ответственность в смысле ответственного поведения, подотчетности, юридической компетентности (активный или позитивный аспект), то упомянутое сопоставление таких элементов конституционно-правовой ответственности, как "ретроспективная" и "позитивная" ответственность, разумеется, оправдано, однако при этом теряется основной смысл рассуждений о конституционно-правовой ответственности как об одном из видов юридической ответственности, поскольку в этом случае, в конечном счете, все сведется к тому, что в конституционном праве юридическая ответственность выступает "главным образом в ее общем, позитивном значении – как ответственное отношение лица к своим обязанностям, возложенным на него законом, правильное, добросовестное, успешное, эффективное исполнение, действенный государственный и общественный контроль над таким исполнением обязанностей" [16].

Между тем у государствоведов, даже тех, кто придерживается широкого понимания юридической ответственности, главный интерес с точки зрения конституционно-правовой ответственности вызывает все-таки именно ее "ретроспективный" аспект, ради которого, собственно, и был в свое время в литературе поставлен вопрос о существовании конституционно-правовой (государственно-правовой, конституционной) ответственности как одного из видов юридической ответственности.

Что же касается понятия "позитивной" ответственности, то от него, по мнению О.Е. Кутафина, следовало бы вообще отказаться, поскольку его использование приводит к тому, что одно и то же явление именуется и обязанностью, и ответственностью, а также к размыванию предназначения ответственности как одного из эффективных регуляторов поведения [17]. Другой российский государствовед И.А. Кравец, говоря о малопродуктивности применения категорий "позитивная" и "негативная" ответственность, вообще считает, что их следует заменить более адекватной терминологией, отражающей реальный процесс реализации конституционных норм и соответствующей стандартам мирового конституционного развития [18].

С такого рода утверждениями нельзя не согласится. Считаем, что не ответственность порождает страх, а непродуманные основания ответственности, несоразмерность между предоставленной степенью свободы и результатом, неадекватным по строгости санкциям. Если же считать, что некая виртуальная "позитивная" ответственность может играть роль стимулятора активного поведения субъектов конституционно-правовых отношений, то это означает презумпцию добросовестности, сознательного отношения каждого субъекта к своим обязанностям исключительно в силу одного конституционно-правового статуса. Поэтому, мы солидарны с М.А. Красновым, который считает, что такая позиция подрывает основу контроля общества над государством вообще, оправдывает номенклатурное перемещение управленцев по "аппаратным ячейкам", способствует именно безответственности субъектов, обладающих властными полномочиями [19].

Вот почему, исходя из необходимости превращения института конституционно-правовой ответственности в строгий правовой институт, обладающий процессуально-процедурным механизмом реализации, следует признавать универсальное, целостное понятие конституционно-правовой ответственности, не разделяемое на "виды", "аспекты", а дифференцируемое лишь в практическом плане – по механизмам реализации.

Считаем, что конституционно-правовая ответственность является категорией, целостную, единую ткань которой весьма опасно разрушать. В какой бы отрасли права ответственность ни проявлялась (в том числе и в конституционном праве), она всегда содержит все свои базовые элементы. Разграничение "позитивной" и "негативной" ответственности ведет к изъятию одного или нескольких таких элементов. Тем самым институт ответственности теряет свой потенциал и предназначение как эффективного регулятора ожидаемого поведения.

По нашему мнению, конституционно-правовую ответственность следует понимать как правоотношение между двумя субъектами конституционного права, при которой одна сторона – правонарушитель (деликвент), вследствие совершенного конституционного деликта обязана понести меры конституционно-правовой ответственности, предусмотренные санкцией нарушенной нормы, и претерпеть негативные последствия, а другая сторона – инстанция конституционно-правовой ответственности, имеет право либо обязана привлечь его к ответственности.

Наиболее полно выяснить сущность конституционно-правовой ответственности можно через анализ присущих ей признаков. Конституционно-правовая ответственность может быть понята лишь с учетом общесистемных признаков, присущих юридической и социальной ответственности в целом. Так, А.А. Кондрашев, например, к числу сущностных признаков данного вида ответственности относит: государственное и общественное осуждение в виде угрозы применения или непосредственного использования принудительных мер (преимущественно организационного, реже личностного характера), состоящее в лишении властных полномочий, утрате юридической силы акта, роспуске государственного органа или приостановление его работы или прекращение деятельности общественного объединения и т.п.; совершенное противоправное деяние, т.е. конституционное правонарушение, с важнейшими его условиями – объективной противоправностью и виной; особая процедура установления и возложения ответственности управомоченным на то органом (органами); установившаяся между правонарушителем и государством правовая связь в момент совершения противоправного деяния, характеризующая возникновение специального охранительного отношения [20].

Системный анализ конституционно-правовой ответственности позволяет выделять следующие две группы признаков: 1) общие признаки, которые характеризуют конституционно-правовую ответственность как социально-политический феномен, ее место и значение в обществе, соотношение и взаимосвязь с другими видами ответственности, т.е. те признаки, которые иллюстрируют это явление в целом, без глубокой детализации; 2) более конкретные признаки, которые указывают на специфические черты, присущие конституционно-правовой ответственности, определяют ее сущность и содержание, с помощью которых ее можно отличить от иных видов юридической ответственности.

К первой группе признаков конституционно-правовой ответственности следует отнести следующие постулаты:

-конституционно-правовая ответственность является самостоятельным видом юридической и публично-правовой ответственности и, в тоже время, – специфической формой социальной ответственности;

-конституционно-правовая ответственность носит конституирующий (системообразующий) характер, т.е. она детерминирует общие признаки юридической ответственности за нарушение законодательства для иных видов юридической ответственности;

-конституционно-правовая ответственность является одним из элементов конституционного строя, поскольку выступает особенным феноменом в системе социальных и политических связей;

-конституционно-правовая ответственность носит политический характер, детерминируемый спецификой конституционных правоотношений;

-конституционно-правовая ответственность является одним из специфических системообразующих, квалифицирующих признаков конституционного права как отрасли права; входит в метод конституционного права, отмежевывая эту отрасль от иных, указывает на ее качественное своеобразие, самостоятельность;

-конституционно-правовая ответственность имеет важнейшее значение для легализации и легитимации публичной власти;

-конституционно-правовая ответственность выступает важнейшим элементом гарантий существования, реализации и охраны Конституции и всех основных институтов конституционного права, которые выступают объектами конституционно-правовой ответственности (институты конституционного строя; гражданства; прав и свобод человека и гражданина; форм непосредственной демократии; парламентаризма; президентства; исполнительной власти; судебной власти; местного самоуправления и т.д.).

Ко второй группе признаков, которые раскрывают специфические положения этого института, можно отнести:

-источником конституционно-правовой ответственности выступают не только Конституция (как упрощенно считают некоторые исследователи), а целая серия законов, которые образуют массив конституционного законодательства;

-понимание конституционно-правовой ответственности как универсальной, целостной системной категории без ее разделения на какие либо аспекты;

-специфика оснований конституционно-правовой ответственности: совершение субъектом конституционно-правовых отношений противоправного деяния (конституционного деликта);

-специфический круг субъектов конституционно-правовой ответственности, потенциально совпадающий с кругом субъектов конституционного права. Исключение составляют народ, национальные меньшинства и коренные народы;

-специфика санкций конституционно-правовой ответственности;

-наличие специфических процедурно-процессуальных форм конституционно-правовой ответственности, которые реализуются определенными органами, структурами, должностными лицами.

конституционный правовой ответственность ретроспективный

Литература

1.  Тодыка Ю.Н. Конституция Украины: проблемы теории и практики. – Х., 2000. – С. 188-189.

2.  Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. – М., 1998. – С. 33.

3.  Батанова Н.М. Конституційні делікти в Україні: проблеми теорії та практики: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – К., 2007;

4.  Безуглов А.А., Солдатов С.А. Конституционное право России. В 3-х т. Т. 1. – М., 2001. – С. 63-93;

5.  Виноградов В.А. Субъекты конституционной ответственности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 2000;

6.  Виноградов В.А. Конституционная ответственность: вопросы теории и правовое регулирование. – М., 2000;

7.  Колосова Н.М. Конституционная ответственность в Российской Федерации. – М., 2000;

8.  Кондрашев А.А. Конституционно-правовая ответственность в Российской Федерации: теория и практика. – М.: Юристъ, 2006;

9.  Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран / Под ред. проф. С.А. Авакьяна. – М.: Изд-во МГУ, 2001;

10.  Краснікова О.В. Конституційна відповідальність в системі правового захисту суб’єктів місцевого самоврядування: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – О., 2004;

11.  Кривенко Л.Т. Конституційно-правова відповідальність – елемент конституційно-правового статусу Верховної Ради України // Часопис Київського університету права. – 2002. – №4. – С. 28-34;

12.  Майданник О.О. Конституційноправова відповідальність. – К., 2000;

13.  Мельник О.В. Конституційноправова відповідальність вищих органів державної влади: Автореф. ... канд. юрид. наук. – К., 2000;

14.  Наливайко Л.Р. Конституційноправова відповідальність: питання теорії та практики: Автореф. ... канд. юрид. наук. – К., 2000;

15.  Погорілко В.Ф., Федоренко В.Л. Конституційно-правова відповідальність // Правова держава: Щорічник наук. праць Інституту держави і права ім. В.М. Корецького НАН України. – К., 2002. – Вип. 13. – С. 114–130;

16.  Погорілко В.Ф., Федоренко В.Л. Конституційне право України. Академічний курс: Підруч.: У 2 т.: Т. 1. / За ред. В.Ф. Погорілка. – К.: ТОВ "Видавництво "Юридична думка", 2006. – С. 514-531;

17.  Червяцова А.О. Конституційно-правова відповідальність в системі видів юридичної відповідальності: теоретико-правовий аспект: Автореф. ... канд. юрид. наук. – Х., 2004 и др.

18.  Гарчева Л.П., Ярмыш А.Н. Конституционное право Украины: Учеб. пос. – Симферополь, 2000; Гладун З.С., Федчишин М.Г. Основи конституційного права України: Навч.-метод. посіб. – Тернопіль, 2001; Григонис Э.П., Григонис В.П. Конституционное право России. Курс лекций. – СПб., 2002; Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. – М., 1999; Катков Д.Б., Корчиго Е.В. Конституционное право России. – М., 1999; Конституционное право / Под ред. В.В. Лазарева. – М., 1998; Конституционное право Украины: Учеб. пос. / Сост.: В.Д. Волков, Р.Ф. Гринюк, И.С. Щебетун и др. – Донецк, 2000.

19.  Актуальные проблемы конституционно-правовой ответственности: обзор научной конференции // Государство и право. – 2002. – №2. – С. 114.

20.  Тодыка Ю.Н. Конституция Украины: проблемы теории и практики. – Х., 2000. – С. 195.

21.  Лучин В.О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. – М., 2002. – С. 278-279.

22.  Актуальные проблемы конституционно-правовой ответственности: обзор научной конференции // Государство и право. – 2002. – №2. – С. 117.

23.  Колосова Н.М. Конституционная ответственность в Российской Федерации. – М., 2000. – С. 8.

24.  Еременко Ю.П. Советская Конституция и законность. – Саратов, 1982. – С. 148.

25.  Мелащенко В.Ф. Конституційно-правова відповідальність // В кн.: Конституційне право України / За ред. В.Ф. Погорілка. – К., 2000. – С. 21.

26.  Наливайко Л.Р. Конституційноправова відповідальність: питання теорії та практики: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – К., 2000. – С. 7.

27.  Погорілко В.Ф., Федоренко В.Л. Конституційно-правова відповідальність // Правова держава: Щорічник наук. праць Інституту держави і права ім. В.М. Корецького НАН України. – К., 2002. – Вип. 13. – С. 118.

28.  Краснов М.А. Ответственность в системе народного представительства: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. – М., 1993. – С. 9.

29.  Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. – М., 1981. – С. 230.

30.  Строгович М.С. Сущность юридической ответственности // Советское государство и право. – 1979. – №5. – С. 76.

31.  Кутафин О.Е. Предмет конституционного права. – М., 2001. – С. 400.

32.  Кравец И.А. Формирование российского конституционализма (проблемы теории и практики). – Москва – Новосибирск, 2002. – С. 256, 257-258.

33.  Краснов М.А. Ответственность в системе народного представительства: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. – М., 1993. – С. 10.

34.  Кондрашев А.А. Конституционно-правовая ответственность субъектов федерации: вопросы теории и законодательного регулирования в Российской Федерации. – Красноярск, 1999. – С. 37.