уровень освоения личным составом учебно-боевых программ на 60—70 процентов,

за которым утрачивается необходимое боевое мастерство.

Сегодня Россия является великой военной державой лишь благодаря наличию

потенциала ядерного сдерживания. По всем другим показателям ее армия

находится на уровне государств «третьего мира».

За последние 3—4 года существенно ухудшились питание, вещевое,

медицинское, коммунально-бытовое, культурное обслуживание личного состава.

Питание финансировалось в 1994—1997 годах на 50—70 процентов, а вещевое

довольствие — на 20—25 процентов. Солдаты и офицеры получали от 20 до 60

процентов положенного вещевого имущества. Во многих частях при суровых

климатических условиях люди не обеспечиваются добротной теплой одеждой.

Питание армии в 1997 году было профинансировано лишь на 290 дней, а в

остальные 75 дней войска должны были полагаться на собственную

изворотливость. Газета «Красная звезда» неоднократно била тревогу по этому

поводу. 24 октября 1997 года она вынесла на первую полосу заголовок

«Вопрос, чем кормить солдат, становится все более острым».

Перебои в обеспечении воинских частей хлебом, мясом, рыбопродуктами,

маслом и молоком стали постоянными. Произошло резкое (на 25—30 процентов)

снижение питательной ценности армейского пайка. Летный состав авиации,

дежурные смены РВСН и ПВО, подводники, несущие самые высокие физические и

морально-психологические нагрузки, фактически обеспечиваются на уровне

общевойскового пайка. То обстоятельство, что на 1998 год предусматривается

самый низкий военный бюджет, позволяет предполагать, что обеспечение армии

продовольствием, вещевым имуществом, другими материальными средствами и в

дальнейшем будет ухудшаться.

Ощущение брошенности, подавленности, отсутствие высоких идеалов, духовно-

нравственная деградация ведут многих военнослужащих к отчаянию и

самоубийствам. Только в 1996 году число их выросло на 28 процентов и

составило около 1 тысячи. Все это усиливает стойкую тенденцию к ухудшению

самочувствия военных коллективов, обостряет напряженность в них, плодит

недовольство, нервозность, межличностные и межгрупповые конфликты, неверие

в способность высшего командования, руководства страны улучшить обстановку

в государстве и армии. Распространяются установки типа «как власть платит

нам, так и мы ей», «власть к нам, как к быдлу, так и мы к ней», «наверху

все гребут под себя, и нам надо взять свое», «никому нельзя верить» и т. п.

На основе таких настроений кримина-лизируется сознание, формируются

установки на жестокость, насилие, цинизм, глумления и издевательства.

Ухудшаются дисциплина и порядок, происходит рост казарменного хулиганства.

В 1997 году, по данным Главной военной прокуратуры, более чем на 20

процентов возросла преступность, связанная с неуставными отношениями. От

казарменных дебоширов пострадало свыше 1400 военнослужащих. Учащаются

случаи рукоприкладства со стороны начальников, в том числе весьма

высокопоставленных. В 1997 году по этому поводу заведено более 200

уголовных дел, включая даже генерал-полковника. Продолжается, несмотря на

драконовские меры, рост издевательств старослужащих над молодыми.

Происходит общая деградация военного социума. Солдаты все более открыто

связывают свое бедственное положение с провалами политики,

несостоятельностью власти.

Невыполнение правительством своих обязанностей перед армией усиливается

негативным отношением со стороны многих новых «буржуев», особенно крупных,

которые не хотят давать денег на оборонные нужды, скрывают доходы, не

платят налоги. Об этом не раз говорили президент, члены правительства. Это

подтверждаете? и многими фактами. Потрясающий случай привела 25 ноября 1997

года «Красная звезда». Выведенная из Чечни воинская часть оказалась

совершенно заброшенной в пустых корпусах Ставропольского оборонного завода

и доведенная до отчаяния холодом и голодом обратилась к одному из самых

богатых людей России, да и мира, — президенту «Газпрома» Р. Вяхиреву —

«усыновить часть». Ответа она так и не получила.

Власть понимает, что такое состояние армии не может надежно обеспечить

безопасность страны. Однако при проводимой ныне политике в ближайшие годы

она не способна изменить его к лучшему.

Развал советских Вооруженных Сил, военной организации Варшавского

Договора, вывод из центра Европы и, по существу, ликвидация самой мощной

военной группировки России, нынешний кризис российской армии коренным

образом изменили глобальную военно-стратегическую ситуацию. Баланс сил

резко поменялся в пользу других государств, прежде всего НАТО, и в ущерб

России. Отношения ее вооруженных сил с армиями СНГ также не безоблачны и по

ряду моментов ослабляют ее глобальные военные позиции, континентальную

оборону.

Для того чтобы во всей полноте представить глубину военно-стратегических

изменений, важно вспомнить, что бывший СССР имел самые мощные Вооруженные

Силы, способные противостоять любой агрессии на Западе, Востоке и Юге.

Объективно на протяжении большей части уходящего столетия они оказывали

определяющее влияние на развитие армий других государств, особенно западных

великих держав. Это было связано с двумя основными обстоятельствами.

Советские Вооруженные Силы воплощали в себе революционное начало, более

всего пугавшее Запад. Одновременно они доказали превосходящую боевую

эффективность, разгромив многие казавшиеся более подготовленными армии и

войска в 1918—1921 годах, а также во Второй мировой войне 1939—1945 годов,

поддерживая молодые армии боровшихся с колониализмом стран, давая отпор

воинственным намерениям в разных местах планеты. Запад не скрывал страха

перед советскими Вооруженными Силами, считал их главным врагом и, исходя из

этого, определял параметры своих армий.

После Второй мировой войны десятки государств строили свои армии по

советской модели, готовили в СССР военные кадры, и многие из них поныне

остаются приверженцами его идей и политики.

Нынешняя военно-политическая ситуация в определенном смысле подобна тем,

которые складывались после Первой и Второй мировых войн и главным

выражением которых стало исчезновение самых сильных армий — дважды

германской в Европе и японской в 1945 году в Азии. Однако открывшиеся тогда

возможности существенной демилитаризации мира были упущены по вине прежде

всего политиков Запада (но в не меньшей мере и СССР), предпринявших и все

более наращивавших новую гонку вооружений и вооруженных сил. Нынешняя

ситуация открывает, быть может, самую благоприятную возможность для

глубокой демилитаризации мира.

Многое в практической реализации такой возможности зависит от выбора

политиков, особенно государств НАТО и прежде всего США. От Запада зависит

сейчас, начнется ли демилитаризация мира или же развернется новый тур гонки

вооружений и усиления милитаризации, в том числе восстановление военной

мощи России (Германия в канун Второй мировой войны восстановила свою мощь и

воссоздала самую сильную армию за 7—10 лет; ныне это можно сделать

значительно быстрее). Самым мудрым со стороны Запада были бы: отказ от

всякого использования армии в мировых делах, кроме как для прекращения

конфликтов и войн; недопущение роста собственной военной силы;

использование своего влияния для принятия и осуществления мировым

сообществом решений о всеобщем значительном снижении военных расходов,

прекращении модернизации вооружений и вооруженных сил. Самым худшим же

вариантом было бы использование возникшей ситуации, чтобы закрепить и

нарастить и без того подавляющее военное превосходство, применение силы для

отбрасывания и устрашения России, создания военно-стратегических позиций

вблизи ее границ, особенно на территории СНГ, вовлечение бывших союзников

России в НАТО для утверждения своего неоспоримого господства, скрытого или

открытого военного вмешательства во внутренние дела России.

В зависимости от военной политики Запада и развития его армий у России

может быть ряд вариантов строительства своих вооруженных сил. При

благоприятных условиях она могла бы взять курс на глубокую демилитаризацию

всей жизни страны, строительство сугубо оборонительной армии, отказаться от

политики устрашения, активизировать внешнюю политику по вопросам всеобщего

кардинального сокращения военной мощи государств, прекращения качественной

гонки вооружений, выступить инициатором осуществления идеи перехода к

милиционной армии, которая наиболее важна для России. В этом случае

приобрел бы прагматический дух тезис об отказе рассматривать какую-либо

страну и ее армию как «врага», «противника». Если же Запад будет расширять

НАТО, наращивать силу своих армий, то Россия окажется вынуждена принять

нежелательный вызов, ввязаться в соревнование по военной силе, возвратить

себе статус «сверхдержавы», равной США и по обычным вооружениям. Мир может

вернуться к балансу военных сил, но при армиях многократно более мощных.

Тем более что Россия, лишившись военных союзников на Западе, сравнительно

легко может обрести их на Востоке.

Нынешняя международная иерархия по шкале силы может резко измениться, и

возобладать способны те, кто сейчас числится в «середняках» или «слабаках».

Все это возвратит мир к военному противостоянию, новой «холодной войне», не

даст возможности сделать XXI век менее кровавым и воинственным, чем век

уходящий. Возможна новая и более высокоохватыва-ющая милитаризация

международных отношений, в том числе (и особенно) на постсоветском

пространстве, между странами СНГ и их армиями.

Для России особенно важно понять, что военная безопасность государства

обеспечивается не только способностью сдерживать и отражать любую агрессию,

наличием адекватных реальным угрозам вооруженных сил. Тем более что к

западу и востоку от России сосредоточены большие группировки численностью

до 4 миллионов человек. Вблизи границ по периметру находится 530 дивизий с

десятками тысяч танков и тысячами боевых самолетов. Причем выросло число

государств, которые усматривают угрозы для себя от России.

В этих условиях возрастает способность государства улучшать

международную военно-политическую среду, нейтрализовывать и устранять

военную опасность, ее источники при помощи эффективной внешней политики,

которая в интересах военной безопасности призвана решать две задачи: а)

создавать систему жизненно важных отношений между государствами и народами,

международных организаций и механизмов, которые были бы непреодолимыми

«барьерами» для развязывания войн и вооруженных конфликтов; б) добиваться

согласованного синхронного снижения уровня вооруженности государств, боевых

возможностей армий, особенно их способности к внезапным крупномасштабным

наступательным действиям. Такая задача и пути ее реализации были

всесторонне обоснованы в свое время еще Лениным. В этом отношении в начале

20-х был накоплен исключительно ценный опыт.

Важно добиться, чтобы две указанные выше способности государства

находились в гармонии (соответствии), усиливая друг друга. Особенно важно

добиться общего регулирования развития мировой системы армий, согласования

военных реформ, которые осуществляются во многих государствах, с тем чтобы

они отвечали условиям и потребностям мирового развития, служили преодолению

милитаризма и войн в XXI веке, а не создавали новые благоприятные

предпосылки для них.

Новые возможности и потребности

Строительство армий не есть чисто внутреннее дело отдельных государств,

а затрагивает интересы безопасности многих и должно быть объектом внимания

мирового сообщества, регулироваться сообща. Известный социолог П. Сорокин

50 лет назад выдвинул идею ограничения суверенитета государств на военную

силу, на решение вопросов войны и мира, обосновывал необходимость передачи

во имя прочного мира права на обладание и применение силы исключительно

международной власти (мировому правительству).

Однако опыт ООН, являющейся определенным прообразом такой власти,

показывает, что в ней может утвердиться гегемония одной сверхдержавы,

которая получит возможность использовать мировые вооруженные силы в своих

Страницы: 1, 2, 3, 4