монополии на криптографические технологии. Попытки провести соответствующие

законы в других европейских государствах оказались неудачными.

Во Франции "компетентные органы" отказывают в лицензировании

использования зарубежных криптографических средств (за исключением

используемых в международных платежных системах). Неофициально власти

давали понять, что преследовать частных лиц-пользователей стойкой

криптографии они не будут.

Право на анонимность. Современные демократические нормы предполагают

определенные гарантии права на свободу анонимного слова (фактически, на

право включать или не включать в публикуемую информацию сведения о ее

авторе) по крайней мере по отношению к высказываниям политического

характера. С переходом к сообщениям неполитического, и особенно

коммерческого, характера, ситуация становится менее определенной. И --

совсем противоречивой, если речь заходит о столь специфических

"сообщениях", как передача расчетной информации и, тем более, собственно

платежах.

Определенную гарантию тайны, например, частного банковского вклада

декларируют законодательства практически всех государств. Однако, в

реальности большее значение имеют не декларативные гарантии, а различные

"оговорки", определяющие те исключительные обстоятельства, в которых такая

информация может быть раскрыта. Соответствующие нормы весьма различаются, и

если, например, в Финляндии для получения информации о частных финансовых

операциях достаточно запроса из полиции, то в Швейцарии или Австрии

потребуется уже решение суда. Различна и ответственность лиц и организаций,

раскрывающих такую информацию с нарушением закона и правил, и регулярность

наложения этой ответственности. Фактически, уровень реально обеспечиваемой

банковской тайны в большинстве государств неуклонно снижался в послевоенные

годы. Критической ситуация стала в конце семидесятых - начале

восьмидесятых, когда в рамках международных кампаний по борьбе с

преступностью (в частности, с нелегальным оборотом наркотиков), был

заключен ряд межгосударственных соглашений, которые позволяют

контролирующим органам получать информацию о межгосударственных банковских

операциях. В 1997 году "Война с отмыванием доходов" перешла в новую фазу:

согласно принятым международным соглашениям (поддержанным большинством

стран) сумма межгосударственных переводов, о которых финансовые учреждения

обязаны сообщать контролирующим органам, снижена с US$10000 до $750.

Возможно, наиболее противоречивым событием стало раскрытие в этом году

швейцарскими банками информации о вкладах лиц, предположительно погибших в

результате гитлеровского геноцида и предоставление доступа к этим вкладам

наследников даже в тех случаях, когда владелец вклада не оставлял

соответствующего распоряжения. С одной стороны, это решение швейцарских

властей направлено на смягчение несправедливости, возможно, допущенной по

отношению к наследникам. С другой стороны, существуют опасения, что такая

акция может стать началом эрозии законодательства о банковской тайне этой

страны, традиционно служащей "убежищем" для средств лиц, так или иначе

преследуемых своими властями (но также -- предположительно -- и

преступников, укрывающих незаконно полученные средства).

В связи с этим стоит напомнить, что образцово-показательный Закон о

тайне вкладов был принят Швейцарией в 1934 г. именно для защиты интересов

преследуемых фашистскими режимами лиц, чьи наследники оказались в итоге

обиженными. Этот закон предусматривает строгую уголовную ответственность

банкиров и клерков за разглашение финансовой информации, которую клиент

предпочел не открывать без соответствующего решения швейцарского суда.

Швейцарский же суд в крайне редких случаях допускает раскрытие такой

информации об иностранных гражданах, что, в свою очередь может быть

истолковано либо как чрезмерные усилия, направленные на сохранение средств

банков, либо о крайней сомнительности доказательств, предоставляемых

правоохранительными органами других стран в подтверждение криминального

происхождения средств. (Стоит также заметить, что законодательство и

банковские правила Швейцарии, вопреки распространенному мнению, не

допускают (в отличие от ряда стран Центральной и Восточной Европы и

Латинской Америки) открытия полностью анонимных счетов.)

Почему возможность совершения анонимных или односторонне анонимных платежей

важна для частных лиц и организаций. Приведу лишь пару маленьких примеров.

Покупая в ларьке Роспечати газету, мы обычно ни от кого не прячемся, и не

склонны считать анонимность этой сделки чем-то важным. Однако, мы, очевидно

будем возражать, если кто-то сможет собрать воедино всю информацию о

газетах, журналах и книгах, которые мы приобретаем. Точно так же, фирма не

склонна держать в тайне рядовую закупку, или, по крайней мере, считать

такую тайну чем-то важным. Если же некто (а им может оказаться конкурент)

окажется в состоянии свести в единый файл всю информацию о (совершенно

рядовых) закупках данной фирмы, ее менеджеры будут относиться к тайне,

очевидно, по другому. Именно такие возможности "профилирования" финансового

и коммерческого (а значит, косвенно, и прочих) аспектов жизни частного лица

или деятельности компании возникают, если анонимные платежные средства

будут исключены из денежных инструментов.

(2) "Рамочное" право. Главный тренд сегодня - это законы, закрепляющие

существенную либерализацию телекоммуникационного рынка. С появлением

цифровой обработки сигналов (представление, хранение, передача и обработка

любых сигналов в цифровой форме) возникла концепция "конвергенции" -

необходимого технологического объединения телефонных, телевизионных,

почтовых, компьютерных, пейджинговых, радио- и других информационных

сервисов. Появление нового регулирования, в полной мере отвечающего

всемирному переходу на цифровую обработку сигналов, крайне важно, ибо

старая нормативная база, разделяющая телефонный, телевизионный,

компьютерный и другие виды информационного бизнеса, препятствует

внедрению новых технологий передачи данных (например, доставки

телевизионного изображения по обычному телефонному проводу или доступа

в Internet по телевизионному кабелю).

В США новое законодательство принято уже в 1996 году, в Европе должно

быть принято в полной мере к 1998 году. В России же полным ходом идет

становление законодательства в этой области, которое, похоже, будет

воспроизводить старинную законодательную конструкцию, возникшую в

доцифровую эру.

Законы о защите персональных данных и их экспорте-импорте принимались

в виде международных конвенций еще с 1985 года. Тогда они в целом

базировались на концепции прав человека и были крайне расплывчаты.

Существенным же шагом вперед стало принятие Европейским союзом в июле

1995 года вполне конкретной Директивы по защите персональных данных и

свободном обмене ими. Эта директива кроме обязательств по защите

персональных данных физических лиц для фирм, работающих с этими

данными, вводит ограничения на экспорт персональных данных из Европы в

страны, в которых не приняты законы об адекватной защите таких данных.

В то же время директива гарантирует странам, поддерживающим режим

защиты персональных данных, свободный обмен ими. Если в России не

будут приняты законы о защите персональных данных и их экспорте-

импорте, то:

- граждане России будут иметь меньше прав, чем граждане Европы и

США;

- свободный обмен информацией с иностранными государствами будет

существенно затруднен.

Традиционные законы о копирайте (законы об интеллектуальной

собственности) трещат сейчас по всем швам ввиду появления таких "странных"

объектов их применения, как базы данных, программное обеспечение,

пользовательские интерфейсы и т. п. В США сейчас эта область в основном

закрывается большим количеством прецедентов. С другой стороны, Европа и

WIPO (World Intellectual Property Organisation) разрабатывают свои версии

законов на этот счет. Особую пикантность являют случаи, где копирайт "не

работает", - это правительственная и другая публичная информация. Например,

в США по закону любая федеральная информация не имеет копирайта - для того

чтобы облегчить их распространение. В России подобные проблемы пока не

обсуждаются, но уже есть закон, регулирующий работу с электронными базами

данных. Этот закон просто ужасен.

Раскрытие информации - это общая проблема для ведомств, сегодня и не

подозревающих об общности их проблем. Некоторые виды информации должны

раскрываться для широкой публики. В их числе находится как

государственная информация (базы данных, реестры, законодательство и

т. п.), так и частная (информация о финансовых рынках). В США и Европе

изданы нормативные акты, предписывающие государственным органам полное

раскрытие всей публичной (несекретной) информации о своей деятельности

в Internet. На финансовых рынках создаются полностью электронные системы

раскрытия информации. Для них особенно важно регулировать появление

посредников, добавляющих стоимость. В России известны только две подобные

инициативы - раскрытие информации ФКЦБ России и раскрытие законодательной

информации. Заметим, что обычная публикация информации никакого отношения к

раскрытию не имеет: система раскрытия информации определяется как условия,

порядок и процедуры взаимодействия регулирующих органов, раскрывателей

информации и других организаций, имеющих целью обеспечение возможности

нахождения конкретной раскрываемой информации, а также публичного и

свободного доступа к ней в регламентированное время.

Криптозащита традиционно рассматривалась как потенциально опасная

вещь. Сейчас законодательство, ограничительно регулирующее использование

шифрования и кодирования, начало серьезно мешать развитию внутренней и

международной торговли (прежде всего это касается электронных систем

"поставщик-клиент", работающих в Internet). Под давлением новых технологий,

а также требований публики картина начала меняться в конце 1996 года,

когда в США появился прецедент, толкующий ограничение на публикацию

алгоритмов криптозащиты как ограничение свободы слова. В России эти

правовые проблемы не решены (есть нормативная база, ориентированная на

ФАПСИ), поэтому рынок средств защиты информации практически пуст,

импортировать дешевые (иногда даже бесплатные) и надежные средства

защиты информации пока невозможно. Теоретические работы в этой области

права не ведутся. Поэтому в настоящее время в России полноценная

легальная электронная торговля и полноценные легальные электронные

финансовые рынки, пожалуй, невозможны юридически, хотя вполне возможны

технологически.

Современные технологии предлагают новые способы анонимной организации

денежных расчетов (разные виды "электронных кошельков" в отличие от

электронного перечисления безналичных денег - технология существенно

отличается от технологий кредитных и дебетных карточек). Сегодня западные

законодатели активно дискутируют о том, хорошо это или плохо. Проекты

анонимных электронных денежных расчетов существуют только 2-3 года,

поэтому никакой законодательной практики на этот счет нет. В России же

эти проекты практически неизвестны.

С появлением киберпространства серьезнейшей проблемой стало

определение юрисдикции: традиционные юридические нормы для определения той

страны, чье законодательство необходимо использовать, практически перестали

работать. С другой стороны, появляются новые юридические концепции

(например, "договорная юрисдикция провайдеров") и подходы (например,

опубликована Декларация независимости киберпространства).

С проблемой юрисдикции тесно связана и другая проблема: совершенно

непонятно, как осуществлять правоприменение. Компьютерные сети

спроектированы так, чтобы выживать даже в случае атомной войны, и уж во

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9