В разъяснении Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 11 октября 2005 г. № 03-24/1891 «О государственной регистрации предварительного договора» обращено внимание на следующее. «В соответствии с п. 3 ст. 9 Закона Республики Беларусь от 22 июля 2002 г. «О государственной регистрации недвижимого имущества, прав на него и сделок с ним» (далее - Закон) государственной регистрации подлежат договоры, которые являются или могут стать основанием возникновения, перехода, прекращения прав или ограничений (обременений) прав на недвижимое имущество. Кроме того, в силу подпункта 3.4 п. 3 ст. 24 Закона при государственной регистрации предварительного договора или сделки, в соответствии с которой возникновение, переход или прекращение прав, ограничений (обременений) прав возможно наступят в будущем, записываются условия возникновения, перехода или прекращения прав, ограничений (обременений) прав, а также идентификационные сведения о кандидате в правообладатели» [240]. На наш взгляд, данные положения закона нуждаются в корректировке путем исключения из п. 3 ст. 9 Закона слов: «или могут стать».

На наш взгляд, такая позиция содержит неоправданные препятствия для субъектов гражданского оборота и должна быть пересмотрена исходя из следующего. В преамбуле Закона Республики Беларусь от 22 июля 2002 г. № 133-З «О государственной регистрации недвижимого имущества, прав на него и сделок с ним» сказано, что он устанавливает правовые основы и порядок государственной регистрации недвижимого имущества, прав и ограничений (обременений) прав на него, а также сделок с ним в пределах территории Республики Беларусь с целью признания и защиты государством зарегистрированных в соответствии с названным Законом прав, ограничений (обременений) прав на недвижимое имущество и сделок с ним [239].

Как свидетельствует анализ ст. 399 ГК, предварительный договор не порождает каких-либо прав на недвижимое имущество, не является и сделкой с ним. Его единственной целью выступает принятие сторонами договора обязательства заключить в будущем договор (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором. Требование его государственной регистрации, таким образом, не имеет целью «признание и защиту государством прав», вероятнее всего, его цель фискальная, что не способствует защите экономических интересов субъектов гражданского оборота. Кроме того, в соответствии с п. 6 ст. 399 ГК, «обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен и ни одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор». В этой связи, вышеназванные положения Закона «О государственной регистрации недвижимого имущества, прав на него и сделок с ним» нуждаются в корректировке в части исключения требований о государственной регистрации предварительных договоров.

Изменения должна претерпеть и ст. 399 ГК. В частности, п. 2 и 3 ст. 399 ГК необходимо изложить в следующей редакции:

«2. Предварительный договор заключается в письменной форме. Несоблюдение формы предварительного договора влечет его ничтожность.

3. Предварительный договор должен содержать условия, позволяющие установить предмет основного договора.» [22-А; 39-А].

Значительное количество оснований, свидетельствующих об обязанности заключить договор в силу требований закона, сконцентрированы в сфере страхования. Эти случаи касаются как обязательного личного, так и имущественного страхования. Так, законодатель выделил отдельно обязательное государственное страхование, предусматривающее случаи обязательного страхования жизни, здоровья и имущества граждан за счет средств, предоставленных из соответствующего бюджета. При поступлении граждан на работу или призыве на службу соответствующие министерства и иные организации принимают на себя обязательства по страхованию жизни и здоровья указанных лиц на случай гибели (смерти), ранения (контузии), увечья, заболевания, полученных в связи с исполнением служебных обязанностей. Такое страхование осуществляется с целью защиты интересов служащих, работа которых связана с определенным риском, в случае причинения вреда их здоровью и (или) имуществу, и интересов членов их семей в случае причинения смерти такому служащему, если повреждение здоровья или смерть наступили в связи с выполнением служебных обязанностей. Категории государственных служащих, подлежащих обязательному государственному страхованию, определяются законодательством. К ним, в частности, относятся: все работники милиции; военнослужащие; работники пожарной службы; прокурорские работники и др. [251]. Обязательному страхованию подлежит гражданская ответственность перевозчика перед пассажирами, которые перевозятся средствами автомобильного, воздушного, водного и железнодорожного транспорта на территории Республики Беларусь [312]. В соответствии с п. 4.1. Положения о страховой деятельности, утвержденного Указом Президента Республики Беларусь от 25 августа 2006 г. № 530 «О страховой деятельности», определены следующие виды обязательного страхования: страхование строений, принадлежащих гражданам; страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств; страхование гражданской ответственности перевозчика перед пассажирами; страхование ответственности за неисполнение обязательств по договорам создания объектов долевого строительства; страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний и др. [304].

Обязанность заключить договор может быть основана и на повышенной заинтересованности государства как субъекта публичной власти в совершении таких договоров. Государство, выполняя поставленные перед ним задачи, сталкивается с рядом проблем, которые оно должно решать в интересах всего общества в целом. К числу таких задач относится обеспечение государственных нужд (п. 1 ст. 495 ГК).

Хозяйственным судом Минской области 29 июля 2004 г. рассмотрено дело по иску РУПП «А», к СПК «Б» о понуждении заключить договор на поставку 45 т черных металлов. Истец в заявлении указал, что во исполнение доведенного до него государственного заказа на поставку лома и отходов черных металлов он направил ответчику 25 февраля 2004 г. государственный контракт, предложив оформить договорные отношения. Объем поставок доведен ответчику в соответствии с постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 3 ноября 2003 г. № 1459 приказом управления с/х и продовольствия Мядельского райисполкома от 27 января 2004 г. Ответчик ответа не представил и согласие на заключение контракта не получено.

Постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 3 ноября 2003 г. № 1459 «О поставке (заготовке, сдаче) для республиканских государственных нужд лома и отходов черных и цветных металлов в 2004 году» были утверждены объемы поставки лома. Во исполнение данного постановления приказом Управления сельского хозяйства и продовольствия Мядельского райисполкома № 4 от 27 января 2004 г. были доведены объемы сдачи лома по предприятиям, находящимся на территории района. Ответчик обязан был заключить договор поставки лома черных металлов с истцом в объеме 45 т, однако вышеназванный государственный контракт не подписал.

Согласно п. 5 ст. 499 ГК, если поставщик уклоняется от заключения договора поставки товаров для государственных нужд, покупатель вправе обратиться в суд с требованием о понуждении поставщика (исполнителя) заключить договор на условиях разработанного покупателем проекта договора. Для заключения государственного контракта необходимо согласованное волеизъявление двух сторон. В случаях, предусмотренных п. 2 ст. 497 ГК, на поставщика возлагается обязанность заключить государственный контракт. Поскольку в установленном законодательными актами порядке ответчик доведенный до него государственный заказ не оспорил, то он должен принять заказ к исполнению в полном объеме.

Одним из принципов гражданского законодательства, закрепленных в ст. 2 ГК, является принцип свободы договора. Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена законодательством. Одним из способов защиты гражданских прав является признание недействительным акта государственного органа. Поскольку ответчик свое право не реализовал и не оспорил (не признал недействительным) акт государственного органа, требование истца о понуждении к заключению государственного контракта было признано правомерным, а иск удовлетворен [381].

Ограничения принципа свободы договора, допускающие возможность требовать заключения договора в обязательном порядке, могут быть связаны и со специальными конструкциями отдельных видов договоров. К числу таких договоров относятся правовые конструкции публичных договоров (ст. 396 ГК) и договоров присоединения (ст. 398 ГК).

Специальный вид ограничений принципа свободы договора, выраженный в запрете на вступление в договорные правоотношения, связан с правовым регулированием монополистической деятельности. По этому поводу немецкий ученый Ирмин Т. Нойффер отмечал: «Свобода занятия промысловой деятельностью, получившая сильнейшее развитие в конце ХVIII и ХIХ в., и связанное с ней стремительное развитие экономики привели к возникновению в конкуренции многочисленных недобросовестных махинаций и методов, которые быстро превратились в общую проблему, для решения которой потребовалось создание особого механизма правовой охраны» [329, с. 76]. С принятием 10 декабря 1992 г. Закона Республики Беларусь «О противодействии монополистической деятельности и развитии конкуренции» государство взяло на себя ответственность за обеспечение свободного развития рыночного хозяйства, то есть за поддержание на рынках товаров и услуг определенного уровня конкуренции, за предотвращение монополистического диктата цен и применения несправедливых договорных условий [284].

Исследование конкретных проявлений принципа свободы договора в гражданском праве еще больше подчеркивает неразрывную связь данного принципа с другими: принципами равенства, неприкосновенности собственности, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела. Единство настолько прочное, что отграничить сферу действия одного принципа от другого невозможно. Однако наиболее тесно принцип свободы договора связан с принципом беспрепятственного осуществления гражданских прав. В содержании каждого из них по замыслу законодателя заключено требование наличия свободной, автономной воли субъектов гражданских правоотношений. С учетом этого целесообразно текстуально объединить эти принципы.

Название принципа «беспрепятственного осуществления гражданских прав» представляется недостаточно корректным. Вероятно, именно по этой причине законодатель не смог наполнить данный принцип содержательно. Дело в том, что никакое государство не может реально обеспечить своим гражданам беспрепятственное осуществление их прав, которое, по сути, аналогично произволу или анархии. Поэтому ни при каких условиях данный принцип не может быть осуществим, в связи с чем, нет оснований закреплять его в нормах гражданского законодательства.

Ограничения осуществления гражданских прав могут обусловливаться необходимостью защиты как общественных интересов, так и частных. Законом может быть закреплено исключительное право государства на осуществление отдельных видов деятельности, для ведения многих видов предпринимательской деятельности необходимо специальное разрешение (лицензия) компетентного государственного органа, которому предоставлено право отказать в выдаче такого разрешения, если заявитель не удовлетворяет установленным требованиям [182, ст. 13]. Отступление от принципа беспрепятственного осуществления гражданских прав может быть продиктовано и стремлением законодателя обеспечить защиту интересов отдельных участников гражданского оборота (п. 4 ст. 275 ГК). В этой связи представляется более корректным вести речь не о беспрепятственном осуществлении гражданских прав, а об автономии воли участников гражданских правоотношений.

Принцип автономии воли является центральным принципом наследственного права. Нормы наследственного права в ГК сформулированы таким образом, чтобы в максимально возможной мере обеспечить свободу завещания, которая несовместима с существовавшими ранее законодательными запретами и ограничениями распоряжения частной собственностью, первоочередностью наследования по закону. Принцип свободы завещания, является частным случаем принципа автономии воли, нашедшим непосредственное закрепление в ГК. В частности согласно ст. 1041 указанного Кодекса завещатель вправе по своему усмотрению завещать имущество одному либо нескольким лицам, как входящим, так и не входящим в круг наследников по закону, любым образом определить доли наследников в наследстве, лишить наследства одного, нескольких или всех наследников по закону, не указывая причин такого лишения, отменить или изменить совершенное завещание.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45