В целом для признания лица соисполнителем необязательно знание им признаков действия других соучастников, не имеющих уголовно-правового значения и не влияющих на квалификацию содеянного. Так, договорившись о совершении кражи чужого имущества из запертого склада и сознавая, что туда можно проникнут, лишь взломав дверь или окна или сделав подкоп под стену, соисполнители не уточняют, что конкретно должен сделать каждый из них по определению этого препятствия. На квалификацию же их действия не повлияют, какой из указанных способов проникновения на склад будет применен.

В то же время необходимо, чтобы каждый соисполнитель сознавал объективные признаки действий других, наличие которых необходимо для привлечения к уголовной ответственности, т.е. признаки, характеризующие объективную сторону состава преступления. Это относится главным образом к характеру и способу действия соисполнителей в процессе совершения преступления.

Такое знание обеспечивается чаще всего предварительным сговором. Однако лицо не может сознавать характер действий других соисполнителей, если даже они заранее специально не оговаривались. В некоторых случаях это возможно, если соисполнитель знает характер преступления или объекта (предмета), на который будет осуществлено посягательство. Известно, что способ воздействия на предмет определяется, прежде всего, свойствами самого предмета. Поэтому причинить ущерб некоторым объектам можно лишь путем ограниченного круга действий, обладающих постоянными, заранее известными свойствами.

Как правило, определенным является представление соисполнителя о характере последствий преступления. Чаще всего результат осознается им совершенно точно: смерть потерпевшего, уменьшение имущества и т.д. Но не исключено также, что он сознает возможность двух и более различных конкретных результатов (например, смерть или тяжкие телесные повреждения). В этих случаях посягательство в целом совершается с альтернативным умыслом: соисполнители сознают, что они совершают одно из двух (и более) определенных преступлений.

Умысел соисполнителей относительно последствий своих действий может быть неконкретизированным (неопределенным). В этом случае наступивший результат хотя и осознается лицом, однако конкретно он заранее не определялся, не предвиделся. Соисполнители сознают, что объекту посягательства будет причинен ущерб, но какой именно - в момент сговора они не знают. Такое положение характерно для преступлений, посягающих на объект, которому одним и тем же действием в различных условиях может быть причинен различный по тяжести вред (например, нанесение телесных повреждений при посягательствах на жизнь). Неконкретизированный умысел может сочетаться с наличием у каждого соисполнителя либо неконкретизированного, либо детального (в различной степени) знания элементов действия других соисполнителей.

В первом случае лицо сознает только общий характер действий, которыми предполагается причинить неконкретизированный результат. Во втором случае о неконкретизированном знании последствий преступления речь может идти лишь при условии, если соисполнители намереваются совершить конкретные действия, могущие повлечь различный результат. Это заложено в самих действиях (определяется их объективными свойствами), в характере объекта, а также в условиях и обстановке совершения преступления (свойства применяемых орудий и т.п.). Если указанные обстоятельства (не обуславливающие причинение конкретного результата) сознаются соисполнителями, но остается неясным, какой тяжести вред может быть причинен, то при осуществлении замысла виновные подлежат ответственности за то преступление, которое фактически было совершено.

Реализация соисполнителями своих намерений, возникших как до начала преступления, так и непосредственно в процессе его совершения, способствует конкретизации знания каждым соисполнителем объективных элементов деяния, и, прежде всего действий других участников посягательства. Непосредственно участвуя в преступлении, они могут наблюдать действия друг друга, судить о них по изменениям обстановки. Что же касается лиц, совершающих преступление в соисполнительстве без предварительного сговора или по сговору, имевшему самый общий характер, то знание действий соисполнителей, по общему правилу, является важнейшим (хотя и не единственным) обстоятельством, позволяющим преступникам понять характер совершаемого деяния, определить свои роли в нем, скоординировать усилия.

Знание одним соисполнителем действий других в процессе совершения преступления становится более полным в том случае, если они, распределив роли между собой, действовали каждый в различное время, в разных местах и, следовательно, не могли непосредственно воспринимать поведение друг друга. Конкретизация знания обеспечивается осознанием изменений в обстановке совершения преступления, информации, поступившей от других соисполнителей, появление промежуточных результатов их действий.

Соисполнители, по общему правилу, сознают, на какой конкретно объект будет направлено их посягательство. Но знание объекта может быть и альтернативным: например, они совершают кражу из помещения, зная, что там хранится как имущество предприятия, так и личное имущество.

Сознанием соисполнителя охватываются не только объективные, но и субъективные признаки деяния других соисполнителей. Он должен сознавать, что у них имеется умысел непосредственно и совместно совершить конкретное преступление. Иными словами, он знает содержание умысла. Пределы этого знания могут быть самыми различными: от знания деталей субъективной стороны до общего представления о характере умысла. Степень осознания зависит главным образом от того, насколько полно лицо сознает объективную сторону их деяния. В соответствии с этим, знание содержания субъективной стороны деяния других соисполнителей может быть конкретным, альтернативным или неконкретизированным. Оно может сознавать, что у другого лица имеется умысел на совершение одного определенного преступления (конкретный умысел), любого из двух и более определенных преступлений (альтернативный умысел) или же любого преступления из числа возможных в данных условиях (неконкретизированный умысел).

Вполне возможно, что альтернативное и неконкретизированное знание будет лишь у одного соисполнителя, в то время как умысел другого будет конкретным. Например, избивая совместно потерпевшего, один субъект действует с неконкретизированным умыслом на лишение жизни, причинение вреда здоровью, полагая при этом, что и другой участник избиения действует с таким же умыслом. Но тот действует с умыслом совершить вполне определенное преступление - убийство. В этом случае при наступлении смерти, оба они подлежат ответственности за умышленное убийство. Если же потерпевшему будет причинен вред здоровью, то второй соисполнитель подлежит ответственности за покушение на убийство, а его соучастник - за наступивший результат.

Сознавая в общих чертах субъективную сторону деяния других участников преступления, отдельный соисполнитель может не иметь представления о некоторых ее элементах, в частности о мотивах, которыми они руководствуются, и целях, которые преследуют (если мотив и цель не являются элементами состава). Но и, сознавая эти мотивы и цели, он может руководствоваться другими мотивами и преследовать иные цели, ибо совершение преступления в соисполнительстве, как и в соучастии вообще, не означает обязательного совпадения целей и мотивов соучастников.

Аналогично следует решать вопрос о содержании умысла одного соисполнителя относительно личности другого участника преступления.

Прежде всего, субъект сознает, что имеется конкретное лицо, совместно с которым он совершает посягательство, и что это лицо вменяемое и достигло возраста, необходимого для наступления ответственности за данное преступление.

Это тот минимум знаний, который необходим для ответственности лица по правилам о соучастии. При этом лицо может быть незнакомо со своим соисполнителем, не знать его имени, не поддерживать с ним личных отношений и т.п.

С вопросом об объеме знания одним соисполнителем элементов деяния других непосредственно связан вопрос о квалификации совершенного каждым участником преступления и, следовательно, о пределах его ответственности.

По уголовному праву на квалификацию действий субъекта и его ответственность могут влиять только те объективные и субъективные обстоятельства, которые охватывались умыслом виновного и могут быть поставлены ему в вину. Это положение относится только к обстоятельствам, являющимся в соответствии с законом обязательными элементами состава преступления, изменяющими квалификацию содеянного или влияющими на изменение степени ответственности виновного. Ими могут быть способ совершения посягательства, мотив, цель, особые свойства личности виновного и т.д.

Правильное решение рассматриваемого вопроса особенно большую роль играет при совершении преступления в соучастии, в частности в соисполнительстве. Это не случайно. При соисполнительстве посягательство совершается несколькими лицами, каждое из которых, в конечном счете, действует, руководствуясь собственным сознанием и волей. Эта самостоятельность предполагает возможность, с одной стороны, индивидуального способа действия, мотивации, постановки цели, а с другой - различную степень осведомленности, в том числе незнание, ошибочное, неполное или вероятностное знание этого другими участниками преступления. Возникает необходимость определить пределы ответственности соисполнителей в каждом из этих случаев.

Если умыслом одного участника не охватываются известные другому объективные и субъективные обстоятельства, изменяющие в соответствии с законом квалификацию деяния, то нельзя говорить о соисполнительстве общего преступления. Наличие такого признака в деянии субъекта означает, по существу, совершение им либо качественно нового преступления, либо преступления с квалифицированным составом. Незнание этого другим лицом исключает признание его соисполнителем даже в том случае, если оно непосредственно участвовало в выполнении объективной стороны, а совместные действия внешне выглядели как единый процесс выполнения объективной стороны одного преступления. В этом случае действия каждого квалифицируются в соответствии с направленностью и содержанием его умысла.

В практике нередки случаи, когда, совершая совместно одно преступление, некоторые участники скрытно от остальных совершают действия, образующие объективную сторону другого преступления.

Но участники посягательства могут и наблюдать процесс совершения одним из них другого преступления. Тем не менее, это обстоятельство не является основанием вменения им в вину указанного преступления.

В данном случае ответственности за чужие действия они не несут.

Если же участники посягательства сознают факт отклонения одного из них от намеченных действий, могут остановить его или отказаться в помощи, но не делают этого и принимают участие в преступлении, то они подлежат ответственности за все совершаемое.

От незнания лицом действий другого соучастника следует отличать его ошибочное знание таковых. Это наиболее характерно для соисполнительства с разделением ролей, когда один непосредственно не воспринимает действий другого, а судит о них по промежуточным результатам.

Иначе решается вопрос, если у соисполнителей имеется вероятностное знание о действии, которым будет совершено преступление. Такое знание налицо тогда, когда соисполнители предварительно договариваются совершить преступление, но не обуславливают конкретно способ действия. Возникает вопрос о пределах ответственности участников посягательства, если один из них совершит преступление способом, квалифицирующим деяние.

Неопределенность знания соисполнителями способа посягательства (а также других квалифицирующих признаков деяния) не является основанием для их неограниченного вменения виновным. Необходимо, чтобы участники в какой-то степени предвидели возможность совершения кем-либо из них преступления способом, изменяющим квалификацию. Такое сознание может быть обусловлено характером подготовки к преступлению (в том числе содержанием сговора), свойствами объекта, характером посягательств, совершенных в прошлом этими же соучастниками, и т.д.

Так, если несколько лиц решают уничтожить дом своего врага, но не оговаривают способа уничтожения, то поджог, осуществленный одним из них, является основанием для осуждения всех соучастников по ч. 2 ст. 167 УК РФ, поскольку в обычных условиях трудно представить себе возможность уничтожения строения каким-либо иным способом.

Точно также вооруженные соисполнители разбойного нападения, оговаривавшие конкретную форму применения оружия (например, взять ружье, чтобы выстрелом предупредить об опасности), не подлежат ответственности за действия соисполнителя, если тот применит его не в соответствии с договоренностью и причинит непредусмотренный результат. Однако эти же лица подлежат ответственности за все действия соисполнителя, если предварительно не оговорили форму применения оружия. При этих условиях они не могут знать, что вполне вероятно применение оружия против потерпевшего.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10