Великолепные дома возводили себе представители власти: граф Чернышов построил дом на Тверской, сановник Пашков - дом на Моховой,

    - 33

князь Долгоруков-Крымский - дом в Охотном ряду. Дворяне строили себе дома-дворцы по проектам великих зодчих Баженова, Казакова, Кваренги и др. При возведении домов были использованы научные труды знатока физико-математических наук Коржавина. Ученик Баженова Казаков развил научно-техническую школу: им разработаны варианты купольного зала, ротонды и т. д.

Москва превращалась в город легкой промышленности. Суконный двор насчитывал 1, 5 тысячи работных людей, возникали крупные полот няные мануфактуры. Одновременно продолжало развиваться мелкое произ водство. На окраинах Москвы работали многочисленные ремесленники ткачи, сапожники, портные. Важное место занимали дворы мастеров по металлу, в Москве процветало ювелирное производство, работало трид цать кирпичных заводов, принадлежавших главным образом купцам. От Москвы расходились сухопутные дороги, по которым тянулись обозы с товарами.

Москва являла резкие противоположности в строении и нравах жи телей. "Здесь нищета и роскошь, набожность и неверие, "- писал Батюш ков. Дворянам принадлежало до 1/3 всех московских домов. Крестьянам и дворовым - 2/5 общего количества домов. Большая часть работных лю дей жила в наемных помещениях, а чаще всего в углах.

Солдатские жены и вдовы зарабатывали ручной торговлей мелочью, стиркой и мелкими услугами.

В "Московских ведомостях" можно было прочесть объявления о про даже дворовых людей. Среди крепостных было много музыкантов, худож ников, резчиков по дереву, искусных ремесленников.

После освобождения дворянства от постоянной службы, в Москве начинают оседать и обстраиваться представители дворянской знати. Их дворцы с садами и парками господствовали среди деревянных жалких построек. Богатое строительство и роскошная жизнь базировались на все возрастающем оброке, барщине, различных поборах, выколачиваемых помещиками из крепостных. Московские вельможи давали грандиозные ба лы, обеды. Городская жизнь московской знати связана с подмосковными имениями, которые являлись как бы загородными частями городских особняков: Кусково, Шереметьево, Останкино. Зимой московское дво рянство собиралось в Благородном собрании. Знать развлекалась на бе

    - 34
    гах.

Однако положение бедных слоев населения было тяжелым. В недрах крестьянства и работного люда росло недовольство. Екатерина II писа ла, что "сброд разношерстной толпы всегда готов сопротивляться доб рому порядку.... " Толчком для открытого выступления населения было сильное обнищание и бедствия, связанные с русско-турецкой войной. Голод, безработица, моровая язва обрекали трудовое население на вы мирание. По городу распространялись стихийные призывы к восстанию. Положение усугубляла эпидемия чумы 1771 г.

Разрасталось большое антифеодальное движение. Ни аресты, ни из биения не могли сразу подавить волнения. Бунт заставил принять неко торые меры к ликвидации чумы и успокоению населения. За работу в больницах крепостных отпускали на свободу, а выздоравливающих снаб жали питанием и одеждой. Государство скупало изделия ремесленников. Волна народного движения в 1773 г. под руководством Пугачева не могла не всколыхнуть московское население. Простой народ связывал приход Пугачева с освобождением от помещичьего гнета. Екатерина II выехала в Москву для непосредственной борьбы с пугачевским движени ем. Публичная казнь Пугачева была проведена для устрашения населе ния.

Таковы некоторые страницы жизни Москвы второй половины XVIII века, екатерининских времен. В истории Москвы периода правления Ека терины отразился процесс начавшегося разложения крепостной системы в России.

    - 35
    МОСКВА В ПЕРИОД НАШЕСТВИЯ НАПОЛЕОНА
    К. и. н. доц. Минина М. С.

Дореформенные десятилетия XIX века в жизни Москвы насыщены событиями исключительной важности. Борьба с нашествием Наполеона, движе ние декабристов, дальнейшее пробуждение общественной мысли, выдающиеся достижения русской национальной культуры - все это имело живейшую связь с Москвой, наложило свой отпечаток на ее развитие.

Начало столетия прошло в тревожной обстановке. Над Европой гре мели пушки. На полях сражений наполеоновская Франция одного за дру гим сокрушала своих соперников. Война все ближе продвигалась к гра ницам России. Наступил 1812 год. Москва в который раз стала символом высокого патриотического подъема русского народа, когда решалась судьба России на поле брани. С первых дней вторжения "великой армии" в пределы России стала ясна цель Наполеона - овладеть Москвой. "Взяв Москву, я поражу Россию в сердце", - говорил он. Уверенные в успехе похода, французские войска взяли прямой курс на Москву. Сражение под Смоленском не охладило пыла наполеоновской армии и ее полководцев. Русские войска продолжали отход, уклоняясь от генерального сражения. Весть о том, что французы 6 августа взяли Смоленск, вызвала большое беспокойство в Москве. Из города стали спешно выезжать многие дворя не и купцы со своими семьями. Это вызывало резкую реакцию простого народа. "Куда, бояре, бежите вы с холопами своими? Али невзгодье и на вас пришло? И Москва в опасности вам не мила уже? " - говорили та ким беглецам. Кое-кого из дворян народ силой возвращал в Москву. Город жил напряженной тревожной жизнью. Единой целью было - по мочь армии. Москва формировала новые воинские части, здесь произво дились заготовки провианта, обмундирования и фуража. Москва принима ла и размещала раненых воинов. Она стала центром создания народного ополчения. На полную мощность вплоть до кануна вступления неприятеля в Москву работал пороховой завод. В городе слышался оглушительный стук молотов - ковали сабли и пики. Перед домом московского губерна

    - 36

тора Ф. В. Растопчина на Лубянке всегда было многолюдно: туда прибыва ли желающие поступить в ряды ополчения. Быстро раскупался весь тираж "Московских ведомостей", где сообщалось о положении на фронте. Боль шим успехом пользовались карикатуры на Наполеона и его армию, кото рые вывешивались близ Кремля на ограде собора Казанской богоматери. Патриотический подъем охватил все слои общества. Передовые дворяне шли в добровольческий полк Мамонова. Купцы в день встречи с посетив шим Москву Александром I за полчаса собрали по подписке 2 млн. 400 тыс. рублей, которые жертвовали на защиту Москвы и страны. Но патрио тизм московских толстосумов был весьма своеобразен. Они повысили це ны на оружие в 5-8 раз.

Дворянство боялось возможного народного бунта не менее, чем французов. Ведь оружие получали все, записавшиеся в ополчение, в том числе и крестьяне. Еще в начале июля, когда в Москву предполагался визит Александра I, среди московских дворян распространился паничес кий слух о назревающем "бунте". Растопчин приказал запереть все ко локольни и перерезать веревки у колоколов, чтобы "чернь" не восполь зовалась набатом для сигнала к "грабежу". Царь обратился с манифес том к Москве, где она была названа "главою всех прочих городов рос сийских". Но даже предполагаемая мирная манифестация по случаю при езда царя показалась властям подозрительной. Тысячи встречавших так и не дождались Александра I. Не доезжая до Москвы, он вдруг остано вился в деревне Перхушково. И только ночью царь решился въехать в спящий город.

С большой радостью и надеждой на скорый перелом в ходе войны встретили Москва и вся Россия известие о назначении М. И. Кутузова главнокомандующим русской армией. Шли дни, а отступление продолжа лось.

Наконец, 26 августа грянуло Бородинское сражение - одна из ве личайших битв в мировой истории. Близость Москвы придавала воинам неизмеримую энергию. Они с честью вышли из единоборства с численно превосходящим врагом, нанеся армии Наполеона удар, от которого она уже не была в состоянии оправиться.

Но русская армия продолжала отступать. С 28 августа усилился отъезд из Москвы не только жителей привилегированных сословий, но и

    - 37

трудового люда. И все-таки москвичи надеялись, что под Москвой будет дан последний бой наполеоновским войскам. Между тем Растопчин 30 ав густа опубликовал обращение, в котором призывал москвичей вооружать ся, кто чем может, и быть готовыми под его предводительством встре тить французскую армию у стен Москвы. Этот призыв нашел горячий отк лик в народе. На следующий день москвичи "в числе нескольких десят ков тысяч" стали собираться за Пресненской заставой на Трех Горах. До заката ждали "предводителя", но он так и не явился. 1 сентября состоялось решение Военного совета в Филях оставить Москву без боя. Через город проходили отступавшие войска. Вслед за ними 1 и 2 сен тября Москву стали покидать жители, сплошными потоками устремившиеся через северные, восточные и южные заставы. Спешно вывозили раненых и государственные ценности, эвакуация которых началась ранее, но шла очень неорганизованно. Город опустел. По приказу Кутузова Растопчин распорядился вывезти из Москвы пожарные трубы и личный состав пожар ных команд. В понедельник 2 сентября около 2 часов Наполеон достиг Поклонной горы, в трех верстах от Москвы, и здесь остановился. Офи церы и солдаты наполеоновской армии с вожделением смотрели на огром ный город, с именем которого они связывали отдых, теплые квартиры и, наконец, победный мир. "Так вот он, этот знаменитый город! Давно по ра! "- вымолвил император. Он ждал депутацию "от бояр", которые по корно и подобострастно, как это было во многих побежденных столицах, вручат ему ключи от города. Время шло, а депутация не появлялась. Наполеон приказал послать за "боярами". При этом он сказал спутни кам: "Может эти жители не умеют сдаваться; здесь все ново как для меня, так и для них".

Однако эта мысль пришла императору в голову слишком поздно. Ес ли бы он подумал об этом до перехода через Неман....

Вернувшиеся разведчики доложили императору, что Москва пуста. Наполеон не поверил. Прождав полчаса, он дал знак. По пушечному сиг налу войска рванулись к Москве. С невообразимым шумом, в клубах пыли наполеоновские войска вскоре подошли к Дорогомиловской заставе. Про хаживаясь вдоль Камер-коллежского вала, Наполеон опять стал ждать депутацию. Вновь и вновь ему доносили: "Москва пуста! ". Находившийся при штабе французской армии пленный русский чиновник Ф. Корбелецкий

    - 38

заметил, что этой вестью Наполеон был поражен "как громовым ударом". Обычно холодный и сдержанный, он потерял самообладание и долго ме тался в растерянности подле стоявших навытяжку генералов. События этого дня настолько вывели Наполеона из равновесия, что он, приказав войскам двигаться в город, остался ночевать на Дорогомиловской зас таве.

Тремя колоннами, с музыкой и барабанным боем французская армия вступила в Москву. Но и это не бодрило солдат Наполеона, шагавших по безлюдным улицам. Безмолвием встретил город непрошеных гостей. "Ни одной струйки дыма не поднималось из труб домов, - писал Сегюр (сек ретарь Наполеона), - ни малейшего шума не доносилось из этого обшир ного и многолюдного города. Казалось, как будто триста тысяч жите лей, точно по волшебству, были поражены немой неподвижностью. Это было молчание пустыни. " Но вскоре враг почувствовал, что Москва жи ва, Москва не сдалась. Когда французы подошли к Кремлю, из-за стены в них неожиданно грянул залп. Ружейным дымом окуталась Никольская башня. Горстка отчаянных храбрецов числом не более 200 человек, шед ших на верную смерть, вступила в бой с французскими батальонами. "Таковы были единственные москвичи, которых оставили нам, как дикий, варварский залог народной ненависти, "- отмечал по этому поводу в своих записках Сегюр. Французы открыли по смельчакам огонь из пушек, чтобы проложить себе дорогу.

Не успели французские войска стряхнуть дорожную пыль и отдох нуть, как начался грандиозный московский пожар. О его причинах до сих пор спорят историки. Трудно сказать, в какой мере к пожару при частны оставшиеся в Москве жители, не желавшие, чтобы город достался врагу. Мародерские акты захватчиков во всяком случае сыграли в этом немалую роль. Сначала французы не придали значения возникшим там и сям очагам огня. Но пожар ширился, охватывая все новые и новые квар талы. Перебравшиеся в Кремль Наполеон и его свита с беспокойством взирали на разраставшееся пламя пожара. Сухая и теплая осень благоп риятствовала распространению огня. Горели торговые ряды в Китай-го роде. Пожар бушевал на Арбате, Поварской, Кудринской. Огонь свирепс твовал на Моховой, Тверской, Пречистенке. Пылало Замоскворечье. Ка залось, горели и земля и вода - на Москве-реке полыхали баржи с се

    - 39

ном. К полуночи 3 сентября из Кремля ничего не было видно, кроме из вивающихся языков пламени, поднимавшихся чуть ли не до облаков. На полеон был вынужден покинуть Кремль, направиться в Петровский заго родный дворец. Сегюр говорит, что этот путь пролегал "по огненной земле, под огненным небом и между двух огненных стен". Поднявшийся ураганный ветер придал пожару новую ужасающую силу. Зарево пожара было видно на расстоянии более 100 верст. Все попытки французских солдат справиться с огнем оказались тщетными.

Шесть дней горела Москва (пожар утих лишь 8 сентября). Погибло три четверти городских строений (по официальным данным, из 9151 дома сгорело 7632). "Это предвещает нам великие бедствия", - сказал Напо леон, глядя на разрушительную работу огня в занятом его армией горо де. Дым Бородинского сражения и московского пожара затмил "солнце Аустерлица".

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11