Доклад: Вильгельм Вундт: "Введение в психологию"

Вильгельм Вундт «Введение в психологию»

На вопрос о задаче психологии обыкновенно отвечают: эта наука должна изучать состояния сознания, их связь и отношения, чтобы найти в конце концов законы, управляющие этими отношениями. Сознание представляет собой сумму сознаваемых нами состояний. Ведь всем предметам, данным нам в опыте, присуще то, что мы, в сущности, можем не определить их, а лишь указать на них; или, если они сложны по природе своей, перечислить их свойства.

Большинство своих опытов Вундт проводил с помощью метронома, так как он считал, что наше сознание ритмично по природе своей. Сознание ритмично потому, что вообще наш организм устроен ритмично. Наше сознание представляет собою не какое-нибудь отдельное от нашего физического и духовного бытия существо, но совокупность наиболее существенных для духовной стороны этого бытия содержаний. Поэтому мы можем смотреть на ряд тактов метронома как на  меру объема сознания при данных условиях. Называя наибольший, еще целиком удерживаемый при данных условиях в сознании ряд тактов «объемов сознания», мы разумеем под этим названием не совокупность всех состояний сознания в данный момент, но лишь составное целое, воспринимаемое в сознании как единое.

Ритмическая природа нашего сознания требует определенных границ для количества, а это количество, в свою очередь, обусловливает специфическую ритмическую природу человеческого сознания.

Вундт выделял такие категории, как Ясность и отчетливость – обозначения, значения которых почти совпадают друг с другом, но все-таки указывают различные стороны процесса, поскольку ясность более относится к собственному свойству впечатления, а отчетливость – к его ограничению от других впечатлений. Если удар минул уже настолько давно, что впечатление от него вообще исчезает, то, выражаясь образно, говорят, что оно погрузилось под порог сознания. При обратном процессе образно говорят, что впечатление поднимается над порогом. Для обозначения к постепенному приближению к порогу сознания пользуются образным выражением потемнения, а для противоположного изменения – прояснения содержаний сознания. Объединение, состоящие из разнообразных частей целого, возможно до тех пор, пока ни одна составная часть не погрузилась под порог сознания. Наиболее отчетливо воспринимаемое содержание находится в фиксационной точке сознания, все остальных лежат в зрительном поле сознания.   аффект душа воспоминание сознание

Точка фиксации сознания в общем обозначает лишь идеальное средоточие центральной области, внутри которой могут ясно и отчетливо восприниматься многие впечатления, кругом которой может быть ясно воспринято еще значительное количество впечатлений. Именно этому обстоятельству обязаны мы тем, что вообще можем в одно мгновение схватить какой-либо цельный образ, например, прочесть слово. Внимание – центральная часть зрительного поля нашего сознания, непосредственно прилегающая к внутренней фиксационной точке, психический процесс, происходящий при более ясном восприятии ограниченной сравнительно со всем полем сознания области содержаний. Те впечатления или, которые в данное мгновение отличаются от остальных особенной ясностью, находятся в фокусе внимания.

Но при этом фиксационная точка внимания и фиксационная точка поля зрения отнюдь не тождественны и при надлежащем упражнении вполне могут отделяться друг от друга, ибо внимание может быть обращено и на так называемую непрямо видимую, т.е. находящуюся где-либо в стороне точку.

Границы объема внимания довольно тесные. Изолированных элементов мы можем воспринять 6. Но при восприятии слова целиком без малейшего затруднения воспринимаем 20 и более элементов. Но слово только тогда может быть схвачено в одно мгновение, если оно уже раньше было известно нам как целое. Слово совершенно неизвестного нам языка удерживается поэтому не иначе, как лишь комплекс необъединенных в целое букв, и мы видим, что тогда воспринимается не более 6 изолированных элементов.

Автор делает предположение, что схватывается вниманием не целое состоящее из многих элементов слова, но что в объеме его каждый данный момент попадает лишь ограниченная часть этого целого, от которой психическое сцепление элементов переходит к тем частям, которые находятся в более отдаленных зрительных полях сознания. При беглом чтении мы очень легко можем пропустить опечатки или описки.

Под перцепцией автор понимает просто фактическое вхождение какого-либо содержания в сознание, под апперцепцией — сосредоточение на нем внимания.

Например если при прослушивании вокального исполнения с аккомпанементом, то незначительные неточности в аккордах сопровождения мы легко прослушиваем, если только сам голос не погрешает ни в тональности, нив ритме. Тем не менее впечатление от целого значительно ослабело бы, если бы не было этого сопровождения.

Конечно же, мы не в состоянии, постоянно и равномерно направлять наше внимание па один и тот же предмет. В процессе восприятия мы ставим ударение на том впечатлении, которое совпадает с повышением волны апперцепции, так что равные сами по себе удары такта становятся ритмическими. А при экспериментах с зрительным восприятием, короткое слово, схватывается как целое одним актом, а в более длинном процесс восприятия состоит из двух, иногда даже из трех очень быстро следующих друг за другом актов апперцепции,

Отдельный удар такта, называется ощущением, а соединение таких элементов в более или менее сложный такт — представлением.

При этом нет каких-либо значимых различий между образами воспоминания и восприятиями органов чувств. Образы в нашем сознании мы как бы ставим перед собою, выносим их вовне. Но те ощущения и возникающие из них образования, которые локализируются в нашем собственном теле (например чувство мускульного утомления, ощущения боли или тяжести во внутренних органах), мы также воспринимаем как относящиеся в этом смысле ко внешнему миру.

 Это так же связано с качеством ощущения. Так, зеленый, красный, белый или черный цвета мы называем зрительными ощущениями, а зеленую поверхность, черное тело — зрительным представлением. Например, красный цвет переходит через целый ряд оттенков в оранжевый и затем в желтый цвет.

 Качества ощущений и формы представлений относятся к объективному миру, к вещам и процессам вне нас, так как даже наше собственное тело, которому принадлежат наши осязательные и органические ощущения, само представляет собою относительно нашего сознания часть внешнего мира, хотя и самую близкую.

Впечатление нравящегося нам целого это субъективное чувствование удовольствия, порождаемое внешними впечатлениями (например акценты в определенных тактах метронома). Оно являет собою некоторый привходящий субъективный элемент. Оно воспринимается непосредственно как реакция нашей апперцепции. У многих индивидуумов возникающее при этом чувствование удовольствия совершенно опускается под порог сознания, так что они воспринимают тогда уже лишь объективные свойства такта, тогда как у других лиц эта субъективная реакция удовольствия проступает весьма определенно. Однако степень чувствования удовольствия при восприятии одной и той же мелодии может в высшей степени варьировать у различных индивидуумов; различие все более увеличивается по мере усложнения строения мелодии. Очень сложное музыкальное произведение может привести в величайшее одного человека и оставить совершенно холодным другого.

Но чувствование удовольствия не проецируется вовне, как ни тесно может оно быть связанным с относящимися ко внешнему миру представлениями.

Для апперцепции также характерна смена «ожидания» и «исполнения». На примере с метрономом: момент, непосредственно следующий за одним ударом, ожидание направляется на следующий удар и, пока он действительно не наступит, все время возрастает. В момент же нового удара маятника это напряженное ожидание сменяется чувством исполнения ожидания. Эти процессы могут субъективно варьировать как и наслаждение. Эти своеобразные элементы сознания возникают не вне нас, а в нас.

Состояний ожидания различной силы и различной длительности, которое мы наблюдали, например, при более сложных ритмических рядах тактов или можем наблюдать в сложных душевных состояниях, вызываемых интеллектуальными процессами. Эти состояния напряжения и разряда можно назвать чувствованиями. Они в качестве субъективных реакций сознания сопровождают ощущения и представления.

При больших интервалах напряжение становится более интенсивным. Но в то же время вместе с увеличением интервалов заметно ослабевает чувствование удовольствия, и очень скоро мы достигаем той границы, где чувствование напряжения при ожидании становится уже мучительным. Таким образом, чувствование удовольствия переходит здесь в чувствование неудовольствия, при котором чувствования напряжения и разряда исчезают. Вместо них появляется все возрастающее вместе со скоростью впечатлений возбуждение, которое является существенной составной частью многих аффектов, например гнева, радости. С помощью тех же простых средств можно тотчас вызвать чувствование, противоположное возбуждению, если неожиданно изменить скорость движения маятника вновь на среднюю. Такое изменение скорости всегда сопровождается ясным чувствованием успокоения.

Тем не менее, каждая из этих форм чувствований лишь крайне редко наблюдается в изолированном виде, по большей же части многие формы чувствований сочетаются в одно целое. Такое сочетание чувствований мы можем назвать цельным чувствованием, а отдельные чувствования — частичными, причем ясно, что отношение между ними совершенно подобно отношению между представлениями и простыми ощущениями. Кроме того, заметим, что каждая из контрастирующих пар чувствований, например удовольствие, могут уравновешивать друг-друга, так что возможно приблизительно свободное от чувствований состояние. Но они не при всех обстоятельствах компенсируют друг друга и иногда соединяются как раз в контрастирующие сочетания.

Для сознания так же характерно течение чувствований, которое обыкновенно бывает связано с течением представлений. Длительный процесс такого рода со сменяющимися, но связанными друг с другом содержаниями чувствований и представлений мы называем аффектами, более же длительный процесс такого рода, но более слабый по силе — настроением. Так, например, радость, удовольствие, веселость, надежды будут аффектами с преобладающим чувствованием удовольствия, а гнев, печаль, забота, страх — аффектами с преобладающим оттенком неудовольствия. Для гнева, надежды, заботы характерны колебания в интенсивности; в надежде, страхе и заботе часто также бывают и качественные колебания: надежда и забота сменяют друг друга и тогда, по большей части, усиливают друг друга в силу этого контраста.

Можно выделить так же класс важных сложных длительных процессов — волевые процессы. Они самым тесным образом связаны с аффектами, нет ни одного акта воли, в который не входили бы более или менее интенсивные чувствования, соединяющиеся в аффект.

Так, например, мы говорим об аффекте гнева, если человек выказывает свое гневное возбуждение только в выразительных движениях; напротив, мы говорим о действии под влиянием аффекта, если человек в гневе, например свалит своего противника ударом на пол.

Произвольное действие без аффекта, на основании чисто интеллектуального обсуждения, вообще невозможно. Но волевые процессы, конечно, отличаются при этом от обыкновенных аффектов некоторыми признаками, придающими воле ее своеобразный характер. Они находятся в непосредственной связи с конечной стадией, волевым поступком, и последний подготовляется этою связью. Эти связи называют мотивами или «побудительными причинами» действия, «побуждениями» к поступку. Они напрямую связанны с чувствованиями деятельности, активности.

Решающее влияние на характер волевых процессов оказывает, в особенности, количество мотивов и их воздействие друг на друга. Если налицо имеется лишь один мотив, подготовляющий аффект и его разрешение в действие, то мы называем такой волевой процесс действием по влечению.

Действия, возникающие из многих борющихся друг с другом сильно окрашенных чувствованиями мотивов, мы называем, напротив, произвольными действиями или, если мы вполне сознаем предшествовавшую борьбу противоположных мотивов, действиями по выбору.

Даже сама апперцепция может рассматриваться как элементарный волевой процесс. Мы воспринимаем впечатление, как можно выразиться, «пассивно», чувствование удовольствия наступает всегда лишь вслед за впечатлением. Напротив, если мы обращаем внимание на ожидаемое впечатление, то чувствования напряжения и возбуждения, как ясно можно заметить, предшествуют впечатлению.

Люди склонны считать волю своим сокровеннейшим достоянием; представления же противостоят воле как нечто внешнее, на что она реагирует в своих чувствованиях. Таким образом, в основе своей воля совпадает с нашим «я»; а это «я» не является ни представлением, пи специфическим чувствованием, но заключается в тех элементарных волевых процессах апперцепции, которые, постоянно изменяясь, неуклонно в то же время сопровождают процессы сознания и, таким образом, созидают непреходящий субстрат нашего самосознания. Ближайшими внешними порождениями этого «я» будут затем чувствования, которые представляют собою не что иное, как реакции апперцепции на внешние переживания. Поэтому для наивного сознания они сливаются с нашим «я» в единство.

Как ни своеобразен в особенности волевой процесс, однако своеобразность его никогда не обусловливается специфическими элементами представления и чувствования, а исключительно способом сочетания этих элементов в аффекты.

Как бы ни было слабо связанное с тактами чувствование, однако, благодаря свойствам представления, оно всегда приобретает качественную окраску, которая проявляется как видоизменение слабых чувствований напряжения и возбуждения, сопровождающих все процессы сознания.

Страницы: 1, 2