Новая агрессия означала по существу попытку проведения
второго государственного переворота, имеющего целью закрепить престол за сыном
императора.
И Наполеон и Бисмарк одинаково торопились развязать вооруженный
конфликт. Поэтому оба воспользовались для этого первым же предлогом.
Непосредственным поводом явился вопрос о замещении престола Испании, никем не
занятого после революции 1868 г., свергнувшей королеву Изабеллу.
15 июля на заседании Законодательного корпуса Оливье заявил о
войне с Пруссией: «С сегодняшнего дня на меня и на моих коллег-министров
ложится большая ответственность. Мы принимаем ее с легким сердцем».
Характеризуя противника, Оливье утверждал: «Что такое прусская армия!.. Нам
стоит только дунуть на нее!» Большинством в 245 голосов против 10 и 4 не
принимавших участия в голосовании были вотированы четыре законопроекта о
чрезвычайных военных кредитах. За кредиты голосовал и Тьер, хотя, опасаясь
отрицательных последствий, он выступал против войны. 19 июля Франция
официально объявила войну Пруссии. Сессия собрания закрылась, депутаты
разъехались. Император взял на себя верховное командование.
Во Франции не сомневались в триумфальном исходе
войны, начало которой ознаменовалось редкой самоуверенностью. Военный министр
Лебеф уверял, что к войне все «готово и архиготово», до последней пуговицы на
мундирах.
Императорское правительство не смущала и международная обстановка,
в сущности благоприятная для Пруссии, а не для Франции.
В свойственном Второй империи духе чрезвычайной и необоснованной
самоуверенности воспитывалась французская армия, больше отличавшаяся внешним
блеском, чем действительной военной выучкой и подготовкой к настоящим
сражениям. Генерал Хельмут Карл Мольтке, осматривавший французские казармы в
1867 г., отмечал, что Франция к войне не готова, хотя ее общественное мнение
настроено весьма воинственно.
По данным того времени считалось, что французская армия в мирное
время составляла 439 тыс. человек, а в военное—1200 тыс., тогда как прусская
армия мирного времени насчитывала 312 тыс. человек и увеличивалась до 900
тыс. в период войны. Но в действительности для участия в боевых операциях у
Франции имелось около 300 тыс. войск. Она значительно уступала Пруссии как по
численному составу своей армии, так и в отношении руководства, планов
мобилизации и технической подготовки войск.
В первые же дни боевых действий для Франции сложилось гибельное
положение- разъединение ее основных армий, которое могло быть предотвращено
двумя путями. Но Наполеон III, опасаясь падения империи, пожертвовал интересами
Франции и не принял этого плана.
Крушение Второй Империи
Такого быстрого и страшного поражения французской
армии никто не ожидал. Чрезвычайная уверенность сменилась во Франции крайним
пессимизмом. В Париже собирались шумные толпы людей, требовавших оружия и
выкрикивавших враждебные империи лозунги. Но выступления рабочих 7—9 августа
возникли стихийно. Империя с крайним напряжением всех сил продолжала держаться
у власти. Буржуазные республиканцы, возглавив спонтанные выступления масс в
эти дни, без труда могли бы свергнуть империю и продолжать борьбу с уже
вторгшимися в страну прусскими войсками, тем более что в столице в то время
оставалось около 6 тыс. солдат. Однако они в этот критический для империи
момент поддержали ее. Их лидеры оказались на стороне «законной» власти,
настояв лишь на отставке кабинета Оливье и на отстранении Наполеона III от командования армией.
С начала войны Парижская и Берлинская секции I Интернационала
обменялись приветственными письмами. Парижская секция Интернационала и газета
Делеклюза «Ревей» выступили с призывами, осуждающими войну.
Лихорадочные попытки империи найти дипломатическую
поддержку других держав не могли в тех условиях увенчаться успехом. Новый
министр иностранных дел князь Ля Тур д'Овернь заявил, что в настоящее время французское
правительство не ищет союзов, так как «прекрасно отдает себе отчет в несвоевременности
и бесплодности призыва к военной помощи иностранной державы на другой день
после тяжкого разгрома». Но тем не менее он выразил надежду, что страны Европы
сумеют помешать планам Бисмарка, и добавил, что «особенно рассчитывает на
благоприятное отношение Англии и России, которые, конечно, воспротивятся
расчленению Франции в пользу германского единства».
1 сентября произошло поражение Франции при
Седане. Вечером 2 сентября Европа узнала о седанской капитуляции. В Париже
официальное известие об этом было получено 3 сентября после полудня.
Правда об отчаянном положении страны внезапно
предстала перед французским обществом во всей своей полноте. Возмущение масс
прежде всего обратилось против Наполеона III и государственных
учреждений империи. Оно было тем более значительным, что народ
получил в свои руки оружие. 11 августа был принят закон о повсеместном
создании и вооружении Национальной гвардии, в состав которой должны были входить
все французы старше 21 года. Гибнущая империя, принимая во внимание,
по-видимому, благоприятные ей результаты майского плебисцита, рассчитывала на
поддержку масс. Поэтому сторонники существующей власти были более склонны вооружить
народ, чем буржуазная республиканская оппозиция, крайне опасавшаяся
революции.
4 сентября в 13 часов 15 минут началось заседание
Законодательного корпуса. Тьер на заседании 4 сентября предложил создать
комиссию управления и национальной обороны и предоставить право установить
окончательную форму правления Учредительному собранию, которое должно быть
созвано в дальнейшем, что давало возможность империи пережить критический
момент. Это и другие предложения депутаты отправились обсуждать по своим бюро,
и общее заседание было прервано в 13 часов 40 минут. Но все эти
верноподданнические намерения были внезапно нарушены выступлением народных
масс.
Уже к полудню 4 сентября толпы людей подошли к Бурбонскому дворцу,
где заседал Законодательный корпус. Двигаясь вперед с криками «Да здравствует
республика!», они без труда прорвали трехтысячный кордон войск, жандармерии и
отрядов Национальной гвардии буржуазных кварталов, проникли в здание дворца и
заполнили его целиком.
Манифестанты и часть депутатов во главе с Фавром и Гамбеттой по
обоим берегам Сены направились из Бурбонского дворца в ратушу. На площади
перед ратушей, над которой уже развевался водруженный рабочими красный флаг,
огромная толпа народа требовала провозглашения республики. Войдя в ратушу,
Фавр занял председательское место, уступленное ему Мильером, активным
участником революции 4 сентября и будущим деятелем Парижской Коммуны..
Пока еще не был окончательно решен вопрос о
составе революционного правительства, часть манифестантов во главе с
бланкистами отправилась в тюрьму Сен-Пелажи освобождать политических
заключенных, и в том числе Рошфора. Освободив Рошфора, они вернулись в ратушу
и вручили ему для оглашения перед народом список нового правительства. Вечером
республика была провозглашена.
Так, 4 сентября в результате восстания рабочих и мелкобуржуазных
городских масс Парижа начала свое существование Третья республика во Франции.
Она была провозглашена только под давлением и по воле народа, но власть
захватило правительство, состоявшее из буржуазных республиканцев и
монархистов-орлеанистов и назвавшее себя правительством «национальной обороны».
Революция 4 сентября, отмечал Ф. Энгельс, была неизбежным следствием военных
поражений Наполеона III: «Империя рассыпалась, как карточный домик; снова была
провозглашена республика. Но неприятель стоял у ворот; армии империи были
либо осаждены в Меце, без надежды на освобождение, либо находились в плену в
Германии. В этом критическом положении народ позволил парижским депутатам бывшего
Законодательного корпуса провозгласить себя «правительством национальной
обороны». На это согласились тем скорее, что теперь все парижане, способные
носить оружие, были, в целях обороны, зачислены в национальную гвардию и
вооружены, так что рабочие составляли в ней теперь огромное большинство».
Глава 2 :«Формирование республиканского строя»
Период
правления Тьера
События
4 сентября 1870 года поразительно напоминают события 21 февраля 1818 года, за
исключением нескольких кровопролитных стычек. Как и в 1848 году, толпа
ворвалась в помещение палаты; как и в 1848 году, в городской ратуше было
образовано правительство; оно точно так же, как в 1848 году, было лишь временным
правительством, предназначенным подготовить выборы в Учредительное собрание.[6]
Правительство
национальной обороны имело, однако, определенную политическую окраску: оно
состояло из республиканцев. Падение империи было провозглашено в
Законодательном корпусе, а установление республики в городской ратуше. Таким
образом, еще до всякого обсуждения конституции государство стало республикой.
Правительство
национальной обороны прекратило свое существование 13 февраля 1871 года,
передав свои полномочия избранному 8 февраля тою же года Собранию, которое 11
февраля было созвано в Большом театре города Бордо.
Перед
этим собранием стояли две задачи: оно должно было высказаться по вопросу о
войне и мире и принять решение о государственном устройстве.
Большинство
собрания было настроено монархически, консервативные элементы, как правило,
высказывались за заключение мира.
За
вычетом депутатов, избранных по нескольким округам и отказавшихся от своих
полномочий, в Собрании оказалось из общего числа 768 депутатских мест около 650
занятых мест. Из них около 400 мест было занято монархистами (150 легитимистов,
250 орлеанистов), менее 200 мест — республиканцами. Удивительнейшим образом в
конце века вновь на политической арене встретились все соперники и противники,
союзники и враги. Именно данный состав собрания создал в конечном итоге
республиканскую конституцию, которой была суждена столь долгая жизнь.[7]
Ведение
переговоров и подписание мирного договора Собрание единогласно поручило
Тьеру, как главе исполнительной власти (резолюция 17 февраля 1871 года).
Правительство
Тьера, находившееся у власти двадцать семь месяцев, вначале представлялось лишь
временным выходом из положения. Надо было как можно скорее окончить воину и
восстановить нормальный ход государственной машины.
Уже в
это время республика фактически существует, но не закреплена юридически.
1 марта
1871 года снова было торжественно подтверждено «низложение Наполеона 3 и его
династии, уже решенное на основании всеобщего голосования».
Как
только закончились мирные переговоры и Собрание переехало в Версаль, в Париже
вспыхнуло восстание и была установлена Коммуна (18 марта—28 апреля); Тьер
занялся подавлением восстания.
Под
влиянием Тьера республика приобретает консервативный характер. Разгром Коммуны
оживил партию монархистов, и уже в начале лета 1871 года отмена закона об
изгнании членов царствовавшего дома открыла дорогу во Францию разным претендентам.
На трон
французского короля претендовали двое. Один из них — герцог Бордосский, внук
Карла X. Другой претендент—граф Парижский,
внук Луи-Филиппа. Оба эти претендента соперничали в борьбе за власть.
Для
проведения реставрации было необходимо соглашение обоих президентов. Монархия
не может быть прочной и без «слияния» обеих партий – орлеанистов и легитимистов.
Программа Шамбора, пронизанная принципами первой хартии и
отказом договора с собранием, была изложена в манифесте от 5 июля. Этот
манифест поразил собрание. Пятьсот его членов стояли за либеральную
национальную монархию, сторонников неограниченной монархии едва ли набралось
бы пятьдесят. Теперь уже никто не верил в возможность реставрации, во всяком
случае немедленной, и, следовательно, вторично оказалось необходимым сохранить
у власти временное правительство, что, впрочем, всех устраивало. Республиканцы
нуждались в отсрочке, чтобы умножить свои силы.
Монархисты также рассчитывали, что время будет работать на
них, и они смогут возобновить неудавшиеся ранее переговоры и добиться «слияния»
обеих партий. Таким образом, все фракции Собрания стояли за то, чтобы оставить
Тьера у власти; вместе с тем, однако, большинство хотело уточнить и ограничить
его полномочия.
Довыборы в национальное собрание демонстрируют резкое падение
популярности монархистов. Таким образом, намечается неизбежный поворот в
направлении к парламентской организации власти.
Резолюция Собрания 17 февраля 1871 года привела к парадоксальному
результату. Было признано, что в принципе правит страной Собрание, а Тьер
является его исполнителем. Фактически, однако, настоящим правителем являлся
этот исполнитель.
В качестве главы исполнительной власти, председателя Совета и
премьер-министра он один, как говорили, составлял все свое правительство. Он по-своему
осуществлял режим личного правления; это была «диктатура убеждения».
Собрание, стремясь поставить Тьера в зависимое от себя
положение, приняло 31 августа 1870 года закон, часто называемый «конституцией Ривэ»,
по имени его главного автора.
Этот странный акт, состоящий из преамбулы и двух статей, представлял
собой смешение противоречий, что объяснилось компромиссом между сторонниками
Тьера и не доверявшими ему монархистами. Этим законом учреждалась должность Президента
республики, которая присуждалась Тьеру, но при этом заявлялось, что «ничего не
следует изменять по существу».[8]
Президент оставался ответственным перед Национальным собранием и должен был
прибывать там, где находилось национальное собрание.
Страницы: 1, 2, 3, 4
|