|
Региональные кризисы
конца 90-х годов, вернее, неспособность их предвидеть и купировать стали
основанием для резкой критики МВФ как со стороны пострадавших государств, так и
лидеров промышленно развитых стран, деловых кругов и мировой элиты в целом.
Выяснилось, что фонд, располагавший первоклассными специалистами и проводивший
жесткую «воспитательную работу» с развивающимися странами, оказался беспомощным
в ситуации, когда от него требовались решительные действия.
В конце 2001 года МВФ
опубликовал доклад о реализованных и готовящихся инициативах по предотвращению
кризисов [7] . Документ состоит из двух частей. В первой излагаются
мероприятия, осуществляемые фондом и другими международными организациями в
сотрудничестве с ним, во второй — действия, предпринятые государствами-членами
и бизнес-сообществом. Первая часть включает следующие меры: 1) оценка рисков
возникновения кризисов; 2) прозрачность принимаемых решений; 3) стандарты и
кодексы поведения (прозрачность налоговой, денежно-кредитной и валютной политики
стран-членов; банковский надзор, регулирование рынков корпоративных ценных
бумаг и страховых услуг, а также платежных систем; корпоративное управление,
отчетность, аудит, банкротство); 4) укрепление финансового сектора (оценка его
состояния, критерии надежности, оффшорные зоны и борьба с отмыванием
нелегальных доходов); 5) либерализация операций по счету движения капитала. Во
второй части говорится об управлении официальными валютными резервами,
доступности сведений о государственной экономической и финансовой политике,
институциональных реформах, особенно в финансовом секторе, а также об участии
рынков в превентивных и антикризисных программах.
Легко заметить, что почти
все предложенные акции касаются финансовых, а не валютных рынков.
Непосредственно валютному регулированию посвящен один подраздел — о
золотовалютных резервах. Точно так же Форум финансовой стабильности, созданный
в 1999 году Большой семеркой, занимается финансовым и пруденциальным надзором,
координацией действий и обменом информацией в данной области [8] . Да, курсовая
динамика зависит от экономической политики, от состояния финансовой сферы и от
поведения зарубежных инвесторов. Но дело не только в этом! В 90-е годы природа
валютных кризисов изменилась. Теперь они имеют собственные причины, далеко не
всегда проистекающие из слабой бюджетной дисциплины и безответственной
государственной политики.
Фонд и другие
международные организации почти ничего не сделали для решения специфических
валютных проблем развивающихся стран и стран с переходной экономикой. Наличие у
них особых, отличных от промышленно развитых государств, механизмов
курсообразования до сих пор не получило официального признания. Данным странам
все еще предлагаются рецепты, пригодные для доллара, евро, иены и других
международных валют. При этом игнорируются очевидные факты: инфляция там может
расти и при зажиме денежной массы (она пополняется за счет иностранной валюты);
вследствие долларизации целые сегменты денежного рынка выводятся из-под влияния
центрального банка; импорт не оплачиваться национальной валютой; валютные рынки
неглубоки и плохо держат удар.
Еще одно широко
обсуждаемое средство международной валютной стабилизации — увязка курсов
доллара, евро и, возможно, иены. В 1985 и 1987 годах страны Большой семерки
заключили сначала Соглашение «Плазы» (Plaza Agreement), а потом Луврское
соглашение (Louvre Accord) с целью снизить завышенный тогда курс доллара и
выровнять курсовую динамику. При отклонении котировок на 2,5% начинались
добровольные односторонние интервенции, при отклонении на 5% — обязательные
многосторонние. Больше подобных действий никогда не предпринималось. Перед
введением евро — в конце 1998 года — идея увязать курсы двух или трех основных
валют снова вышла на авансцену. Ее предложил бывший министр финансов Германии
Оскар Лафонтен. В пользу координации курсовой политики позже также
высказывались эксперты ООН и депутаты Европарламента. Возможность создания
коридора долго обсуждалась лидерами США, ЕС и, отчасти, Японии но, в конце
концов, была отвергнута. Главное препятствие состоит в том, что модели рыночной
экономики в США, ЕС и, уж тем более Японии, сильно отличаются друг от друга. Не
совпадают и не будут совпадать их экономические циклы, что делает невозможной
синхронизацию инфляции и процентных ставок. Кроме того, объявление пределов
колебаний, наверняка, дало бы повод спекулянтам для атак на одну из валют, а
средства центральных банков США и ЕС не достаточны для результативных
интервенций. Вопрос об увязке курсов вновь поднимался на недавней встрече
Большой восьмерки в Эвиане, вероятность того, что она действительно состоится
минимальна. Лучшим исходом данной дискуссии может быть закрытая договоренность
о координации общих направлений валютной политики, например, об управлении
официальными резервами.
И последний тип методов
валютной стабилизации — применение новых информационных технологий. Здесь
основную нагрузку, в отличие от первых двух групп, несет частный бизнес, а не
государство. Как отмечалось в начале статьи, в 90-е годы многие страны создали
системы скоростных расчетов, сначала национальные, а потом трансграничные. В ЕС
сейчас действует две крупные международные системы. Первая из них — ТАРГЕТ,
проводит двусторонние расчеты между банками из разных стран через их
центральные банки и специальную стыковочную платформу. Вторая - Евро?банковская
ассоциация — работает на основе многостороннего клиринга между коммерческими
банками-участниками, а роль расчетной палаты выполняет Европейский центральный
банк. Эти системы не только сократили время прохождения платежей (до нескольких
минут), но и устранили валютные риски.
На рынках давно
существуют инструменты страхования валютных рисков, такие как форварды,
фьючерсы, опционы. Они постоянно совершенствуются, делаются более
разнообразными и удобными для операторов. Одного этого, как выяснилось,
оказывается недостаточно для удовлетворения растущих требований бизнеса к
инфраструктуре рынка.
С сентября 2002 года в
США начал действовать Банк продолженных связанных расчетов (Continuous Linked
Settlement Bank) — БПСР, созданный крупнейшими банками мира при взаимодействии
с семью центральными банками. Данный механизм позволяет значительно снизить
риск при проведении многовалютных платежей (возникающий из потенциальной
возможности не получить купленную валюту после поставки проданной). В системе
участвуют финансовые институты США, Европы и Юго-восточной Азии, их число
возросло с 42 в ноябре 2002 года до 70 в июле 2003 года. За это же время доля
нового банка в общем объеме мирового валютообменного рынка увеличилась с 16% до
50%, теперь он ежедневно осуществляет сделки на сумму более 600 млрд.долл.
Операции ведутся в семи валютах: долларах США, евро, японских иенах, фунтах
стерлингов, швейцарских франках, канадских и австралийских долларах. К ним
планируется добавить еще шесть валют: шведскую, датскую и норвежскую кроны, а
также сингапурский, гонконгский и новозеландский доллары.
На пути к пятой
Последовательная смена
четырех международных валютных систем содержала в себе два параллельных
процесса: вытеснение из обращения золота (сначала во внутреннем обороте, а
потом во внешнем) и переход валютного лидерста от одной страны к другой
(сначала его оспаривали Франция и Англия, потом Англия и США). В первом случае
мы имеем дело с эволюцией собственно денег, во втором — с использованием
национальной валюты в качестве мировой.
Выше было показано, что
современная Ямайская система становится все менее эффективной. Ее
конструктивные элементы не справляются с возрастающей нагрузкой. Пустоты,
возникающие из-за дезактивации традиционных инструментов, заполняются только в
небольшой части. Что может стать толчком к закату системы? До сих пор его
провоцировали войны или тяжелые экономические кризисы. Но в XXI веке военные
конфликты становятся локальными, удары — точечными, а оружие — высокотехнологичным
и нелетальным. Подобная война, как показал опыт Югославии и Ирака, деформируют
траекторию обменных курсов — не более. Возможность глубочайшей депрессии в мире
или в США тоже, к счастью, невелика. Кстати, структурная перестройка 70-х
обошлась без валютных потрясений.
Ямайскую систему подточат
не катаклизмы. А высокие технологии. Они заявят о своих институциональных
правах. До XIX века, когда мировыми деньгами были серебро и золото, покупателя
и продавца не интересовало, чей герб красовался на монетах. В ходу были и
талеры, и фунты, и российские рубли. По мере отступления золотого стандарта,
одни валюты приобретали функции мировых, а другие уходили с международной
арены. Критерием отбора было то, насколько те или иные национальные валюты
могли выполнять функции денег на внешних рынках. К концу XX века большинство
национальных денежных единиц стало конвертируемыми, однако, они по-прежнему не
обслуживают мировую торговлю. Россия не покупает китайские товары за рубли, а
Китай не продает их за юани. Хотя ни та, ни другая сторона не ограничивает
движение капитала по текущим операциям. Двусторонний бартер крайне неудобен, а
многосторонний возможен только в общей расчетной единице.
Таки образом, доллар,
евро и несколько других общепризнанных валют работают в качестве мировых денег,
потому что урегулирование гигантской паутины международных платежей технически
невозможно в поливалютном режиме. Это касается не только торговли и инвестиций,
но и валютных рынков. На них 9 сделок из 10 имеют предметом куплю или продажу
долларов. Поскольку большинство валют не обмениваются друг на друга напрямую,
доллар США выполняет роль денег на рынках, где продаются и покупаются деньги
других стран.
Как только удастся
наладить поливалютные многосторонние платежи, спрос на главенствующие валюты,
особенно, доллар, уменьшится, а международное значение прочих валют начнет
возрастать. Искомое техническое решение, скорее всего, будет найдено в течение
десяти лет, к нему, как видно на примере БПСР, уже подбираются. Балансировать
платежи в 150 валютах не обязательно, для радикального перелома достаточно
сделать это в валютах 20 — 30 стран, на которые приходится более 4/5 мировой
торговли и финансовых потоков. Третьи страны, например, Грузия смогут перевести
свою внешнюю торговлю с долларов на валюты основных партнеров — евро,
российские рубли, турецкие лиры. Данная система значительно сократит
непроизводительные затраты на проведение операций — трансакционные издержки.
Южнокорейским компаниям больше не понадобится менять воны на японские иены через
доллары США. Фактор издержек, подчеркнем, всегда был и остается определяющим в
процессе эволюции денег. Именно он две с половиной тысячи лет назад сделал
серебро деньгами, он же сейчас обосновывает лидерство американского доллара:
сделки с ним обходятся дешевле, чем с любой другой валютой. Новая парадигма
будет означать, что мировые деньги совершат виток в развитии, вернувшись в ином
качестве на линию, от которой они начали движение при отмене золотомонетного
стандарта. Единой мировой валюты не потребуется. А процесс интернационализации
будет сочетать имеющиеся центростремительные силы (региональное валютное
организации) с валютной полифонией.
В целом пятая валютная
система может иметь следующий вид: развитая сеть поливалютных платежей для 2-3
десятков наиболее значимых денежных единиц плюс несколько региональных ареалов
продвинутого валютно-финансового сотрудничества. Первый, ключевой элемент схемы
имеет шанс материализоваться до конца десятилетия. Возможно и раньше, по
крайней мере, в отдельных сегментах финансовых рынков. Ждать осталось недолго.
Примечания
1. International Economic Letter. Vol. XXXIII, No. 5,
May 15, 2003. P. 5.
2. ECB Monthly Bulletin, April 2001. P. 55*.
3. В Япониии последние годы процентные ставки близки к нулю,
и на фоне вялой конъюнктуры власти не скоро смогут их повысить. В
Великобритании естественным ограничителем роста ставки является высокая
задолженность домашних хозяйств, большинство британских семей выплачивает
ипотеку. В Швейцарии ставка традиционно низка благодаря банковской тайне,
владельцы капиталов сомнительного происхождения мирятся с нулевой или
отрицательной доходностью депозитов, обеспечивая швейцарским предприиятиям
дешевый доступ к внешнему финансированию.
4. Bulletin on Asia-Pacific Perspectives 2002/2003. P. 91.
5. Меркосур – латиноамериканский общий рынок; в него входят:
Аргентина, Бразилия, Парагвай, Уругвай, а также Боливия и Чили в качестве
ассоциированных членов.
6. Bulletin Quotidien Europe. – Luxembourg, 2001. – No
8052. P. 10.
7. Report of the Managing Director to the
International Monetary and Financial Committee: The Fund’s Crisis Prevention
Initiatives. IMF.
November 14, 2001. www.imf.org
8. Форум собирается дважды в год на уровне министров
финансов, представителей центральных банков и органов банковского надзора стран
Большой семерки, Нидерландов, Сингапура, Австралии и Гонконга
|
