дюймов и толщиной четверть дюйма, медной проволоки 3 фунта (“ценой по 5

рублев за фунт”), 10 оловянных досок, канаты в три и полтора дюйма, 40

аршин холста, 20 аршнн “голантова полотна”, 4 пуда смолы и т. п., включая

инструмент, дрова и провиант.

Упоминается, что “при строении оной модели” с 15 февраля по 4 марта

работало ежедневно по 10 “незаписных плотников”.

Модель была испытана в присутствии Петра I, после чего Ефиму Никонову

приказали начать постройку “потаенного огненного судна большого корпуса”.

Сооружение его закончили в 1724 г.

Название “огненное” относилось к вооружению судна огнеметными средствами.

На это указывает следующая запись в журналах Адмиралтейств-коллегий 13

августа 1724 г.: “В главную артиллерию послать промеморию и требовать, дабы

к “потаенному судну” десять труб медных повелено было порохом начинить и

селитрою вымазать от той артиллерии”.

Недавно в Севастопольской морской библиотеке была обнаружена записка Петра

I о применении на русских фрегатах зажигательных труб. В этой записке

даются такие указания русским морякам:

“1. Надлежит во время боя фрегатам, зажигательные трубы имеющим, быть близь

командующего корабля, дабы приказ словесный слышать могли, над которым

кораблем неприятельским поведено будет.

2. Ежели от стрельбы слышать не будет голосу, тогда будет поднят сигнал, а

именно: зеленый гюйс на грот-стенге при вымпеле, который для позывания того

фрегата командира учинен. Но понеже не может знать офицер сего фрегата,

которому сигнал такой учинится, который неприятельский корабль зажечь, того

ради при том же знаке поднят будет того капитана сигнал (который чинится

для его позыву), с которым тот неприятельский корабль бьется, который

велено зажечь.

3. Получая словесный или чрез сигнал указ, тотчас идти и зажечь неотменно,

под наказанием яко преслушателя указа. Но при сем случае надобно резолютно

и бережно поступать: 1-е) чтоб придти не сбоку корабля, но сзади, или лучше

между боку и заду, к галлереям. 2-е) чтобы недалеко быть, дабы эффект трубы

довольно исполниться мог. 3-е) бережно прыскать, дабы своего корабля не

зажечь”.

В дальнейшем эти указания Петра нашли свое отражение в написанном им

Морском уставе. Такие же зажигательные трубы, очевидно, и предполагалось

установить на “потаенном судне”.

Спуск судна состоялся осенью -1724 г. Тотчас начались его испытания. При

одном из погружений (“опускиваний”) оказалось поврежденным деревянное днище

судна; вода стала проникать внутрь корпуса и судно пришлось вытащить на

берег. Присут ствовавший при этом Петр I подбодрил Никонова и приказал

исправить повреждения, чтобы продолжать опыты.

Но эти погружения так и не состоялись: осенью 1724 г. Петр! серьезно

заболел, а 25 января 1725 г.-скончался. Никонов лишился своего покровителя.

Еще во время болезни царя чиновники Адмиралтейств-коллегий стали притеснять

Никонова. 18 декабря 1724 г. последовало такое решение:

“Крестьянина Ефима Никонова, который строил потаенное судно, отослать в

Адмиралтейскую контору, где велеть ему, Никонову, оные суда совсем

достроить и медные трубы сделать конечно с сего числа в месяц, и для того

приставить к нему капрала или доброго солдата и велеть быть у того дела

неотлучно. А имеющиеся у него припасы осмотреть и что к тому потребует,

отпускать от той же конторы по рассмотрению, а чего в магазине не имеется,

то купить, а по окончании того дела представить его, Никонова, с рапортом в

Коллегию”.'

Из этого документа видно, что чиновники Адмиралтейств-коллегий перевели

Никонова на положение полуарестованного. Пользовавшийся до того доверием

самого Петра I изобретатель стал поднадзорным, - при нем неотступно

находился солдат. Материалы для постройки судна теперь отпускались

неохотно, после длительной и унизительной процедуры.

Несмотря на все эти преграды и трудности, Никонов к весне 1725 г. закончил

все работы, что видно из записей в журнале Адмиралтейств-коллегий:

“1725 год. Марта 9 (№ 1110). Читан от Адмиралтейской конторы рапорт, в

котором объявлено, что крестьянин Ефим Никонов потаенные суда на пробу

сделал, и, выслушав, предложили: об оных судах доложить генерал-адмиралу и

адмиралтейской коллегии президенту графу Апраксину и о том же требовать

совета и от генерал-майора Ушакова, а упомянутого Никонова отдать до указу

на расписку”.

“Марта 16 (№ 1182). Вице-адмирал Змаевич доносил коллегии сло-весно, что по

коллежской сего марта 9 дня резолюции о сделанных Ефимом Никоновым

потаенном и огненном судах е. с. графу Апраксину докладывал, на что е. с.

приказал: когда нынешнею весною лед на Неве реке скроется, тогда об оных

судах доложить ему, генерал-адмиралу”/

Весной 1725 г. “потаенное судно” было спущено на воду, но в его корпусе

опять обнаружилась течь и оно было снова вытащено на берег. После этого у

чиновников Адмиралтейств-коллегий интерес к продолжению опытов Никонова

пропал. При Екатерине I еще предпринимались некоторые попытки исправления

“потаенного судна”, но после ее смерти Адмиралтейств-коллегия совершенно

перестала интересоваться работами Никонова.

Преемники Петра I начали сильно урезывать кредиты на флот. В первую очередь

были прекращены расходы на морские “затеи”, вроде “потаенного судна”,

которое “пробовано-жь трижды и в воду опускивано, но только не действовало

за повреждением и течькою воды”. На запрос Адмиралтейств-коллегий о

возможных действиях судна после исправления Никонов отвечал, что судно

будет годно и человек в нем может пробыть дня два или три, но что

действовать так, как было предложено в его проекте, судно будет не в

состоянии, так как “оное сделано только для пробы, как дух переводить; о

чем доносил блаженныя и вечно достойныя памяти его величеству”.

В дальнейшем Никонов не получал никакой технической помощи для доведения

своего изобретения до конца. Он настойчиво добивался отпуска средств на

исправление поврежденной лодки и проведение новых опытов, но ему была

отпущена крайне ограниченная сумма.

Последние испытания “потаенного судна” состоялись в 1727 г., но, однако,

они не дали ожидаемых результатов: судно было слишком примитивным для

плавания под водой, а тем более, для того, чтобы поражать корабли

противника огневыми средствами.

Прямым следствием такого завершения испытаний явилось разжалование Ефима

Никонова из мастеров в простые “адмиралтейские работники” и ссылка его в

1728 г. на Астраханскую верфь, о чем имеется следующая запись в журнале

Адмиралтейств-коллегий :

“1728 год. Января 29 (№ 647). Читано из конторы адмиралтейской выписки

потаенных судов о мастере Ефиме Никонове, который поданным своим в прошлом

718 году блаженныя и вечно достойныя памяти Е. И. В. прошением объявил, что

сделал такое судно: когда на море будет тишина и оным судном будет ходить в

воде потаенно и будет разбивать корабли, а по подаче того своего прошения

через десять лет не токмо такого судна, ниже модели к тому делу

действительно сделать не мог, которое хотя и строил из адмиралтейских

припасов и адмиралтейскими служителями и на строение тех судов употреблена

из адмиралтейских доходов не малая сумма, но оная по пробам явилась весьма

не действительна, того ради его Никонова за те его недействительные

строения и за издержку не малой на то суммы определить в адмиралтейские

работники и для того отправить его в астраханское адмиралтейство с прочими

отправляющимися туда морскими и адмиралтейскими служителями под караулом,

которому денежное и хлебное жалование и мундир давать против прочих

адмиралтейских работников с вышеписанного числа, а для пропитания в пути

ему при С. Петербурге денежное и хлебное жалование против здешних

адмиралтейских работников мая по 1 число сего 728 года”.

“Потаенное судно” Никонова многие годы хранилось “от чужого глазу” в

закрытом сарае, пока совсем не истлело.

Значительность изобретения Ефима Никонова дополняется его предложением

применить водолазный костюм, являющийся прообразом современного водолазного

скафандра. Никонов предусматривал возможность выхода людей в таких костюмах

из судна в подводном положении для разрушения днища неприятельского

корабля. В проекте указывалось, что водолаз должен быть одет в костюм из

юхотной кожи с бочонком на голове, в котором должны быть сделаны против

глаз окошки. Скважины и отверстия должны быть “убиты” свинцом, к спине

должен быть прикреплен груз со свинцом или песком. Для работ “по провертке”

и “зажиганию” кораблей водолаз должен был иметь особые инструменты, опись

которых прилагалась к проекту.

Изобретением водолазного костюма особенно интересовался Петр I. Он

несколько раз лично присутствовал на испытаниях костюма на Галерном дворе.

Но преемники Петра I не сумели оценить и этой идеи изобретателя.

В течение 10 лет Никонов упорно трудился над созданием подводного судна,

способного истреблять неприятельские корабли. В век деревянного

судостроения он взялся за постройку подводной лодки, которая должна была

обладать большой прочностью и герметичностью. Эта задача при тогдашнем

уровне техники была невыполнимой. Следует учесть и ту неблагоприятную

обстановку, в которой протекала деятельность Никонова. Чиновники-иноземцы

презрительно относились к простому русскому крестьянину, а многие

соотечественники, принимавшие участие в постройке “потаенного судна”, не

верили изобретателю. Несмотря ни на что, Никонов показал себя настоящим

патриотом и упорно продолжал начатую работу. Не его вина, что он не смог

завершить ее.

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

+++++++

ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ ИДЕИ ПОДВОДНОГО ПЛАВАНИЯ В РОССИИ И ЗА РУБЕЖОМ

В 1773 г., т. е. через 50 лет после постройки “потаенного судна” Ефима

Никонова, в США была построена первая подводная лодка для военных целей. Ее

изобрел Давид Бюшнель (по профессии школьный учитель), поэтому в Америке

Бюшнеля называют “отцом подводниго плавания”. Его маленькая подводная

лодка, строившаяся четыре года, имела форму черепахи и соответственно этому

получила название “Turtle” (“Черепаха”). Такие обводы не способствовали

большой скорости, но были удачны с точки зрения остойчивости лодки.

“Черепаха” была построена из меди; корпус ее состоял из двух половин,

соединявшихся при помощи болтов на фланцах с кожаной прокладкой.

Экипаж лодки состоял из одного человека, управлявшего погружением и

движением. Запаса воздуха для дыхания хватало лишь на полчаса подводного

плавания.

Под корпусом лодки помещался свинцовый отрывной груз, служивший

одновременно балластом; в случае аварии его можно было легко отделить от

корпуса для того, чтобы этим облегчить всплытие лодки на поверхность. В

кормовой части была закреплена простейшая мина с запалом, приводившимся в

действие от часового механизма. По замыслу изобретателя, следовало, после

того как лодка окажется под неприятельским кораблем, при помощи бурава

прикрепить мину к его днищу, а затем пустить в действие часовой механизм и

отойти на безопасное расстояние.

В отечественных и зарубежных книгах по истории развития подводного плавания

обычно приводят изображения лодки Бюшнеля с движителями двух типов.

Рассмотрим эти рисунки подробнее.

На верхнем рисунке (вероятно, с подлинного чертежа) грубо показаны обводы

“Черепахи”, но хорошо видно, что движение лодки достигается веслами А А,

укрепленными в бортах с применением водонепроницаемых уплотнений.

Управление движением обеспечивается рулем или, точнее, рулевым веслом Н в

корме. Управляющий лодкой человек помещается на сидении В, причем над его

головой имеется колпак с входным люком и иллюмина торами по окружности

комингса. Балластная цистерна обозначена буквой С, а труба для заполнения

ее—Д. Е—это свинцовый балласт, a F — пороховая мина. На нижнем рисунке дано

совершенно другое изображение винтовой лодки, вызвавшее в свое время

обоснованные возражения многих авторов (Я. Солдатов, К. Дебу и др.).

Приведем, например, мнение английского историка Алана Бургойна.

“Эти чертежи, вероятно, позднейшего происхождения и являются скорее плодом

живого воображения. Два соображения говорят в пользу наших предположений.

Во-первых, присутствие винтовых движителей, которые, как мы знаем, были

изобретены около 30 лет позднее, и, во-вторых, в одном из планов (не

помещенных здесь) дано изображение сидящего на сидении в судне человека,

одетого в ярко выраженную позднейшую форму. Фантастические и совершенно

непонятные насосы и трубы, установленные на судне, переносят нас в область

таинственности, что подозрительно.. .”

В 1777 г. по инициативе генерала Джорджа Вашингтона подводная лодка Бюшнеля

была использована во время войны за независимость для атаки на корабли

английского флота, блокировавшего Нью-Йорк. Для этой цели Бюшнель обучил

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5