противоречивости журналистской деятельности.

Журналист и читатель выступают в разных социальных ролях: одно дело специалист,

другое - тот, кто пользуется плодами его труда. Уничтожить эту разницу не под

силу никому. Не замахивается на неё и профессиональная мораль. Она не разрешает

противоречия, а находит компромиссы, согласовывает взаимные интересы

противостоящих сторон. Опыт согласования этих интер

есов и фиксируется в профессионально-нравств

енных нормах поведения специалиста.

Такие нормы журналистской этики, как, например,

обязательная предварительная проверка публикуемых

сведений или правило при разборе конфликта непрем

енно выслушивать обе стороны, рождались в результате

проб и ошибок из практически целесообраз

ных действий, первоначально в качестве

требований технологиче

ских, гарантирующих публикацию от неточностей.

Формирование профе

ссионально-нравственной нормы начинается с частной производственной ситуации и

идет от конкретного к

абстрактному. Постепенно технологич

еские операции приобре

тают все более общий смысл, выходящий за пред

елы этой отдельной ситуации, а вмест

е с ним - и нравственное содержание.

Чисто технологических, нейтральных операций насчитываются единицы. К примеру,

перепечатка материала, вычитка корректуры, идентификация фото... Подавляющее

большинство остальных в той или иной мере связаны для журналиста с

нравственным выбором.

Предмет журналистской деонтологии, во-первых, составляет система обязанностей

и норм поведения, выражающих отношение журналиста к своей профессии, к ее

чести и достоинству, которая предполагает ответственность за нарушение этих

норм. Во-вторых, в ее предмет входят правила, регулирующие отношения

журналиста, с теми, кто пользуется плодами его труда: с читателем, зрителем,

слушателем. Ибо именно в этой системе связи журналист реализует свой

профессиональный долг.

Нормы профессиональной морали обладают различной степенью общности. Одни дают

специалисту минимальную ориентацию, только в пределах частной ситуации: "при

правке не искажай смысл читательского письма. Другие требования носят более

общий характер и оставляют журналисту больше самостоятельности. Скажем,

"следи, чтобы своим материалом ты невольно не затронул интересы третьих лиц".

Здесь автору материала приходится думать и решать самому.

Предписания более общего порядка, выходящие за рамки частной ситуации, мы

называем принципами профессиональной морали.

Правда, среди специалистов иногда раздаются голоса, будто профессиональная

мораль своих принципов не имеет вовсе и заимствует их у господствующей в

обществе нравственности. Дело же, наверное, в том содержании, которое

вкладывается в понятие "принцип". Если рассматривать его как требование

абсолютное, то действительно такие нормы профессиональная мораль заимствует

из общей нравственности. Это - правдивость, объективность, приверженность

свободе слова. В профессиональных кодексах эти требования лишь

конкретизируются.

Принципами профессиональной морали журналиста называют не только эти

абсолютные требования, но также и нормативные предписания профессионального

поведения, выходящие за рамки отдельной ситуации.

В связи с последним определением возникает естественный вопрос: правомерно ли

вообще связывать норму с ситуацией? Ведь для того, чтобы норма могла

регулировать поведение, она должна занимать место между ситуацией и

порождаемым ею импульсом, между самим импульсом и ответом на ситуацию.

Благодаря этому промежуточному положению норма и обеспечивает

предсказуемость, стандартность поведения.

Как парировать подобное замечание? Не ведёт ли подобная трактовка нормы к

релятивизму? Ведь и на самом деле профессиональная норма, конечно же,

невыводима из отдельной ситуации.

Из отдельной – да! Однако любая профессионально-этическая норма (и не только

в журналистике) в своих истоках есть определенный, складывающийся

десятилетиями способ согласования интересов сторон при столкновении с

типичными профессионально-нравственными проблемами. Генетически норма связана

с типичными профессиональными ситуациями и потому воспроизводится в поведении

специалистов постоянно и в массовом порядке. Это во-первых. И, более того,

касается нормативных предписаний любой общности.

А во-вторых, мы ограничиваем сферу действия нормы конкретной профессиональной

ситуацией прежде всего для того, чтобы отличить норму от других структурных

элементов профессиональной морали, более высокой степени общности: иных

различий между ними нет.

К тому же с ситуацией норма связана ровно настолько, насколько она связана с

общими требованиями морали, руководствуясь которыми журналист приступает к

делу. Применяясь в массе сходных случаев, общие принципы впитывают опыт

типичного поведения, конкретизируются и приобретают способность ориентировать

журналиста в ситуациях подобного рода.

В теории журналистики существуют и несколько иные взгляды на систему

предписания получают возможность не буквалистского, а творческого применения.

- То есть, по-вашему, любую информацию можно нести на экран? Существует же, наверное, некое табу? Или журналисту всё позволено? - Для некоторых западных компаний табу - это трупы. Показывать трупы запрещено. Я же считаю: надо показывать. Но есть границы. Они не в том, что ты показываешь, а в том, как. Нельзя педалировать на крови, смаковать ужасы, горе людское. Вот в феврале в Чечне на подъезде к Грозному, под щитом с названием города, оставшимся ещё с советских времён, со всеми орденами, ещё там с чем-то, лежали трупы. Больше ста. Их вывезли из города для опознания родственниками. И туда со всей Чечни съезжались люди. Как плакали женщины... Теперь, когда проезжаю это место, пусть там чисто и светит солнце, и трава зелёная, всегда словно вижу те трупы. И что, не показывать их? Мы показали. Но скупо. Во всяком случае, не так, как это делает, скажем, Невзоров. Его позиция для меня неприемлема. Абсолютно. Натурализм – нельзя. Всё остальное - можно. Из интервью И. Руденко с Е. Масюк (“Прекрасная дама в бронежилете”, “Журналист” №1, 1996)

Профессиональная мораль способна оказывать воздействие на трудовую деятельность

не только с помощью норм. Она регулирует поведение и через систему ценностей,

на утверждение которых ориентирует журналиста. Если в понятии нормы

подчёркивается обязанность поступать определениям образом и

подразумеваются санкции за ее нарушение, то в ценности превалируют

добровольность и внутренняя убежденность в необходимости следовать ей. Если

норма конкретизирует содержание поведения в той или иной типичной ситуации, то

ценность всегда предлагает более общий ориентир.

Профессиональная мораль журналиста в этом отношении не составляет исключения.

Более того, требования общества к работникам прессы, как известно,

фиксируются в кодексах, к которым в обиходе часто сводят всю профессиональную

мораль журналиста. Их, собственно говоря, и называют журналистской этикой -

настолько крепко запечатлен в общественном мнении удельный вес декларируемых

ими норм. И хотя ни для кого из пишущего цеха не составляет тайны, что

провозглашаемая нравственность и реальные нравы могут решительно расходиться

друг с другом, общественное мнение профессиональной среды просто-напросто

не способно функционировать без опоры на эталоны поведения, признаваемые

большинством. Нравственная норма никогда не предписывает ничего такого, к

чему часть человечества не пришла бы уже в результате своего социального

опыта и не убедилась бы в его целесообразности.

К тому же профессиональная мораль может восприниматься как нечто осязаемое и

цельное лишь в словесной оболочке кодексов. Ведь в поведении журналиста она

прочно маскируется самыми разными действиями, которые не поддаются

расшифровке со стороны, а в его индивидуальном сознании она представляет

всего-навсего одну сторону, срез, аспект. Поэтому, когда в обществе

вспоминают о профессиональной морали и этике, имеют в виду в первую очередь

кодексы, а то и вовсе только их.

В капитальном труде "Марксистская этика" появление кодексов объясняется

стремлением профессиональных групп поддержать собственный престиж. В

значительной мере так оно и есть. Механика возникновения кодексов схвачена

верно. Не заручившись поддержкой профессионалов и не закрепившись в их

сознании, требования общества неспособны превратиться в правила поведения, с

которыми надлежит считаться.

В прямой связи со сказанным находится и проблема внеинституциональности

применительно к профессиональной морали. Известно, что моральное

регулирование, не в пример правовому, не подкрепляется силой общественных

учреждений. Однако профессиональные кодексы составляют здесь некоторое

исключение. В отличие от общих нравственных предписаний они поддерживаются не

только общественным мнением и силой привычки. За соблюдением журналистом

правил поведения следят и редакционный коллектив, и организации Союза

журналистов, и специально созданные при них советы по профессиональной этике

и праву.

Словом, наличествуют определенные социальные институты, и их немало,

которые способны принимать решительные санкции к нарушителям профессиональной

нравственности.

Но вернемся к причинам, вызвавшим появление в журналистике специальных

кодексов. Почему на рубеже XIX и XX вв. возникла особая необходимость в

жесткой регламентации поведения журналистов, в отчетливом противопоставлении

образца и запрета? Это связано прежде всего с тем что как раз в ту пору в

Европе и Америке складывались мощные газетные монополии и начиналось активное

использование прессы для манипулирования массовым сознанием.

Вот как писала об этом в 1908 г. швейцарская газета "Журналь де Женев":

"Мистер Пирсон и его соперник лорд Нордклиф, владелец "Дейли мейл", ввели в

Англии новый метод журнализма, который состоит в том, чтобы не считать

читателя существом с рассудком, не взывать к его уму и моральным качествам,

чтобы каждое утро снабжать его мешаниной из сенсационных новостей, не

содержащей ничего, кроме заголовков. Все это продается очень дешево. Это

отвечает нуждам торопящегося человека, который хочет знать о происходящем

быстро и в общем виде. Постепенно теряя возможность следить за ходом мысли,

он привыкает каждое утро проглатывать, как автомат, этот грубый корм". Так,

создавая у читателя иллюзию полной осведомленности о том, что происходит за

пределами его непосредственного окружения, пресса нейтрализует активность его

мысли, не позволяет ей выйти за рамки традиционных представлений.

Бесцеремонное навязывание читателю идей и мнений, выгодных манипуляторам,

вызвало озабоченность у демократической общественности, в том числе и у самих

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6