известно, что намеренное заражение гусениц тутового шелкопряда вирусом

полиэдроза часто приводит не к заболеванию, а к латентной инфекции. Значит,

гусеницы, у которых после химического воздействия проявляются вирусы, уже

могли быть его скрытыми носителями. Поэтому “провирусная” теория латентности

вирусов полиэдроза кажется более правдоподобной, чем теория образования

вирусных геномов из генетических элементов клетки- хозяина.

Агент, вызывающий у дроздофилы чувствительность к СО .

Важная серия исследований была посвящена изучению трансмиссивного агента,

контролирующего чувствительность к СО некоторых рас дроздофилы. При

концентрации СО , вызывающей у устойчивых мух лишь обратимое состояние

наркоза, у чувствительных мух наступает паралич, и они погибают. Генетический

фактор, ответственный за эту особенность, получил обозначение О. Своей

трансмиссивностью, мутабильностью, размерами и специфичностью по отношению к

хозяину он напоминает вирус. В некоторых отношениях он сходен с умеренными

бактериофагами. В организме мух, чувствительных к СО , содержится вирус,

который можно извлечь из их тканей и инъецировать устойчивым мухам, в

результате чего последние тоже становятся чувствительными. Чувствительность к

СО возникает через несколько дней, причем это время зависит от величины

инокулума. Судя по инфекционным титрам экстрактов, полученных из

инокулированных вирусом мух, содержание вируса в организме сначала снижается,

а затем быстро возрастает до максимума, и именно в это время мухи становятся

чувствительными к СО . Вслед за заражением устойчивых к СО , но

восприимчивых к вирусу мух этот вирус после периода эклипса проходит стадии

вегетативного размножения и созревания, в результате чего содержание вирионов

- потомков в организме мухи достигает определенного максимума. Когда

количество вегетативного вируса достигает пороговой величины, муха становится

чувствительной к СО . Стабильное состояние, возможно, соответствует более

интимной интеграции вируса с организмом хозяина, при которой вирус переходит

в неинфекционное состояние и лишь изредка может порождать зрелые вирионы.

Стабилизированная форма вируса может передаваться самками всем потомкам

обоего пола. При внесении вируса в зиготу мужской гаметой он переходит в

нестабилизированную вегетативную форму.

Был установлен неожиданный и важный факт - морфологическое сходство вируса О

с рабдовирусами. Более того, оказалось, что один из рабдовирусов - вирус

везикулярного стоматита, - будучи введен дроздофиле, может вызывать

персистентную инфекцию и обуславливать стабильную чувствительность у СО .

Таким образом, установлен еще один случай родства между вирусами, найденными

у очень далеких друг от друга хозяев.

Происхождение и природа вирусов.

Вирусы как независимые генетические системы.

Какое место занимают вирусы в биологическом мире ? Каково их происхождение и

кто их ближайшие родственники ? Сведения о вирусах, изложенные в этой книге,

четко подтверждают положение, высказанное в самом ее начале : вирусы нельзя

уподоблять очень мелким клеткам. Вирусы - это элементы генетического

материала, у которых есть своя собственная эволюционная история, ибо в них

имеется все необходимое для их передачи от одного хозяина другому.

В этом смысле вирусы представляют собой независимые генетические системы. Это

не случайно отделившиеся фрагменты генома какой-то клетки. Вирусам присуща

генетическая непрерывность и способность мутировать, они содержат набор

генов, в результате согласованного действия которых образуются новые частицы

того же вируса. И наконец, вирусы имеют свою эволюционную историю, по крайней

мере отчасти независимую от эволюции организмов, в которых они

репродуцируются. В то же время вирусы не стоят в стороне от эволюционной

истории клеток и организмов. Их генетический материал в химическом отношении

сходен с генетическим материалом всех клеток, хотя у многих вирусов он

состоит из РНК - кодирующего полимера, оттесненного в процессе эволюции

клеток на второстепенную роль, в клетках РНК служит подсобным переносчиком

генетической информации, а не ее первичным носителем. Если сравнить ДНК с

Солнцем, то клеточные РНК будут планетами, которые светят отраженным светом ;

однако в РНК - содержащих вирусах эти планеты вновь стали самостоятельными

светилами.

Между тем независимость вирусов как генетических систем сама подвержена

эволюционным изменениям. Например, геном умеренного фага может как физически,

так и функционально интегрироваться с геномом бактерии. Он может существовать

в двух формах - в виде вируса и в виде группы хромосомных генов клетки -

хозяина. Когда в результате мутации умеренный фаг теряет способность

превращаться в профаг, он утрачивает одну из своих форм существования -

становится в большей степени клеточным компонентом, набором генов клетки. И

наоборот, когда профаг мутирует, превращаясь в дефектный профаг ( т.е. в

профаг, неспособный осуществлять все функции, необходимые для собственной

репродукции и заражения другой бактериальной клетки), он как бы, становится в

меньшей степени вирусом и в большей - клеточным компонентом, теперь его

дальнейшее существование зависит от сохранения данной клеточной линии или же

от “помощи” со стороны другого, недефектного вируса.

Хотя физическая интеграция генома вируса с хромосомой клетки - хозяина

детально изучена только в системе фаг - бактерия, известно, что многие

опухолеродные вирусы тоже включают свой геном в хромосому клетки. Во всех

группах вирусов известны также дефектные вирусы, нуждающиеся в помощнике. И

это не только варианты, изредка возникающие в лабораторных экспериментах :

такие вирусы существуют в природе и, несомненно, имеют значение для эволюции.

Превращение обычного вируса в дефектный, включившийся в геном клетки -

хозяина, формально можно рассматривать как превращение группы вирусных генов

в подгруппу генов клетки. И наоборот, группы клеточных генов могут

превращаться в геномы вирусов, и это относится не только к генам, внесенным в

клетку вирусами. Не исключено, что вирусные геномы могут возникать из

невирусных генетических элементов клетки. И мы должны поставить вопрос :

какие события играют важную роль в возникновении вирусов как организмов и в

эволюционной истории их генетического материала.

РНК - содержащие вирусы и клеточные РНК.

Само существование РНК-вирусов ставит ряд трудно разрешимых вопросов. Ни у

бактерий, ни у других организмов нет ничего достаточно похожего на репликацию

генетического материала в форме РНК. Правда, данные о том, что РНК -

содержащие фаги, относящиеся к одной и той же группе, обладают разными

специфичными для каждого фага механизмами репликации, заставляют

воздерживаться от окончательных выводов. Если эти данные верны, то не

исключено и существование пока еще не выявленных клеточных РНК -

реплицирующих систем. Такую возможность действительно постулировали, но

большей частью без достаточных оснований.

Если же клеточных аналогий не окажется, нам придется выбирать одну из ряда

других альтернатив. Например, мы может рассматривать РНК - содержащие вирусы

как уникальную группу, представляющую особое направление эволюции. Можно

также предположить, что эти вирусы произошли от ДНК - вирусов, информационная

РНК которых приобрела способность прямой репликации, так что транскрипция ее

с ДНК стала излишней. Но если считать это возможным, то нет причин

ограничиваться гипотезой возникновения РНК - вирусов на основе вирусной

информационной РНК : столь же серьезно мы должны рассмотреть и возможность

происхождения таких вирусов от клеточных информационных РНК.

Необходимым для этого этапа было бы приобретение соответствующего механизма

репликации и способности к образованию вирионов. Существование вирусов,

кодирующих обратную транскрптазу - фермент, транскрибирующий РНК вириона в

соответствующую ДНК, - показывает еще одну возможность : некоторые вирусы

могли бы приобрести РНК - репликазу, что позволило бы им обойтись без

обратной транскрипции, а заодно исключило бы возможность их интеграции с

хромосомой клетки. Перечисленные выше возможности, взятые в целом,

иллюстрируют ряд путей, которые могли бы при участии механизмов репликации

РНК вести к превращению сегментов хромосомного генетического материала

вирусные гекомы и наоборот. К сожалению, слишком большие пробелы в наших

знаниях пока не позволяют построить обоснованную модель такого рода.

Еще одну загадку составляет существование вирусов с генами из нескольких

фрагментов двухцепочечной РНК. Среди таких вирусов есть паразиты самых

различных организмов - бактерий, грибов, растений, насекомых и позвоночных.

Произошли ли все эти вирусы от общего предка ? Или разные группы их

возникали независимо на разных путях эволюции вследствие каких-то

преимуществ, связанных с подобным строением генома ? Ответов на эти вопросы

пока нет.

Происхождение вирусов и происхождение клетки.

Проблема происхождения вирусов - это, по существу проблема независимости

генетических элементов в репродуктивном и эволюционном отношении. Основные

вопросы здесь касаются того, насколько длинный путь прошли вирусы в своей

независимой эволюции и в какой точке разошлись пути эволюционного развития

вирусов и тех генетических элементов, которые мы находим в настоящее время в

клетках. Вирус, проникнув в клетку, может оставаться в ней либо в течение

какой-то доли клеточного цикла, либо на протяжении многих клеточных

генераций. У организмов, размножающихся половым путем некоторые вирусы могут

передаваться последующим поколениям через гаметы. Вирус, долго сохраняющийся

в клетке, практически не отличим от клеточного компонента. Такую частицу мы

могли бы счесть вирусом, плазмидой или геном в зависимости от типа

воздействия, благодаря которому ее удалось обнаружить. Таким образом,

проблема происхождения вирусов включает : 1) вопрос об отношении между

вирусами и клеточными компонентами, 2) вопрос о происхождении клеточных

компонентов и 3) вопрос о родстве между различными генами вирусов. Довольно

широко распространено представление о “монофилетическом” происхождении клетки

- о том, что набор ее генов, то есть геном создавался в результате

дифференциации одного исходного самовоспроизводящегося элемента, копии

которого иногда не разделялись и благодаря мутациям приобрели различные формы

и функции. Из таких групп генов должны были затем образоваться хромосомы, ибо

наличие какого-то организованного механизма, обеспечивающего равное

распределение генетического материала, дает большое преимущество - помогает

сохранять благоприятные комбинации генов.

Появление полового процесса в ходе дальнейшей эволюции усложнило эту схему,

однако у организмов, у которых еще не было полового процесса, все гены должны

были возникнуть в пределах одной клеточной линии. Согласно самой простой

гипотезе, цитоплазма целиком является продуктом деятельности генов. Таким

образом, все генетические компоненты клеток, относящихся к одной линии,

должны иметь единое происхождение. Передача генетического компонента - гена

или хромосомы - другой клетке была бы уже слиянием части генетического

материала одной линии с геномом другой линии. С другой стороны, не исключена

возможность и полифилетического происхождения нормальной клетки. Несколько

первичных самореплицирующихся молекул могли, объединившись, создать

благоприятную комбинацию и сформировать в дальнейшем клеточный геном. Или же,

наконец, какие-то генетические элементы могли проникнуть в уже образовавшуюся

клетку. Слияние генетического материала разных линий могло бы произойти на

относительно раннем этапе эволюции клетки, и тогда приобретение геном,

хромосомой или плазмидой способности переходить из одной клетки в другую было

бы возвращением к исходной независимости и повторением исходного процесса

слияния.

Таким образом, все теории происхождения вирусов сводятся к рассмотрению

различных возможностей слияния двух или большего числа генетических элементов

и образования из них функционирующей генетической системы. В случае вирусов,

вызывающих быстрое разрушение клетки, такое слияние может не быть очевидным,

и фундаментальное значение этого процесса не было замечено ранними

вирусологами, для которых вирус, размножающийся в клетке, был подобен

бактерии, растущей в культуре. На самом же деле даже клетка, зараженная

вирулентным вирусом и обреченная на быструю гибель, представляет собой

функциональную систему, чья конечная судьба - полная дезинтеграция - это лишь

побочный результат главного события, а именно генетической и биохимической

интеграции вирусных и клеточных механизмов. Слияние может приводить к

длительной интеграции клетки с вирусом, которая сохраняется в течение

нескольких клеточных генераций, иногда даже при половом процессе. В случае

профагов, а возможно, и некоторых опухолеродных вирусов интеграция может

стать почти постоянной. Некоторые плазмиды и, быть может, даже сегменты

хромосом могли сформироваться именно таким путем. С другой стороны, эволюция

механизмов, реализующих передачу генетического материала, могла привести к

превращению отдельных генов и групп генов в плазмиды и вирусы.

Из всех живых существ, быть может именно для вирусов монофилетическое

происхождение наименее вероятно, ибо вирусы всегда реплицируются в окружении

больших количеств невирусных нуклеиновых кислот, способных включаться в их

геном. К какой категории мы отнесем данный генетический элемент - к генам,

плазмидам, или вирусам, - в конечном счете будет зависеть от того, насколько

длительным был период общности его эволюционной истории с историей других

компонентов генома. Способность к возвращению независимости может

определяться не только мутабельностью, но длительностью совместного

существования, которая может приводить ко все большей взаимозависимости между

различными компонентами клетки. Экзогенный элемент внесенный в клеточную

линию, вероятно, подвергнется столь же выраженным эволюционным изменениям,

как и любой другой генетический компонент клетки, и будет не более похож на

своего первичного предка, чем похожи на своих предков эти компоненты.

Передаваемые генетические элементы, быстро разрушающие новую для них

клеточную систему, должны были бы в большинстве случаев исчезать, так как они

могли бы сохраниться только при доступности для них бесчисленного множества

клеток - хозяев. Часто, однако, слияние могло быть долговременным. При этом

остается важный вопрос, на который пока нельзя ответить : является ли такое

слияние новой и необычной особенностью, ведущей в основном к образованию

аномальных комплексов, не имеющих значительной эволюционной ценности, то есть

больных клеток, или же это один из процессов, который играл и все еще играет

существенную роль в эволюции ( а возможно и в онтогенезе) ?

Вирус может быть и регрессировавшим паразитом, и фрагментом клеточного

генома, ставшим инфекционным, в зависимости от того, какую фазу его

эволюционной истории мы наблюдаем. В различное время он может быть и тем и

другим. Подобно тому как изучение структуры и размножения вирусов в конце

концов всегда приводит нас к клетке как системе, в которой имеют место

проявления жизни, так и проблема происхождения вирусов возвращает нас к

вопросу о происхождении клеток как интегрированного целого.

Вирус - это, по существу, часть клетки. Мы считаем вирусами те компоненты

клетки, которые достаточно независимы для того, чтобы передаваться другим

клеткам, и сравниваем их с другими клеточными компонентами, более прочно

связанными со всей системой. И именно эти свойства вирусов делают их

бесценными для биологов, предоставляя им уникальную возможность наблюдать в

относительно изолированном виде активные детерминанты биологической

специфичности - по истине те кирпичики, из которых построено все живое.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14