На принятие следователем решения в значительной степени оказывает влияние процессуальная форма. В науке она понимается как регламентиро-ванная уголовно-процессуальным правом система и структура уголовно-процессуальных институтов и правил; процедура и последовательность стадий уголовного судопроизводства; условия, способы и сроки совершения процес-суальных действий, непосредственно или косвенно связанных с собиранием и исследованием доказательств на предварительном следствии и в судебном разбирательстве, их закреплением в правовых актах; порядок принятия и оформления решений по отдельным вопросам и по делу в целом. См.: Курс советского уголовного процесса: (Общая часть). - М., 1989. - С. 121. Поэтому представляется возможным говорить о процессуальной форме всего уголовно-го судопроизводства, процессуальной форме каждой его стадии или правового института, процессуальной форме отдельных следственных или судебных дей-ствий (комплекса действий), принятия решений.

Одним из примеров проявления процессуальной формы в качестве пре-делов усмотрения следователя может служить следующий. Уголовно-процессуальный закон (ч. 6 ст. 164, ч. 5 ст. 166 и др.) допускает и регламенти-рует использование следователем и дознавателем технических средств для об-наружения, фиксации и изъятия доказательств. При этом закон не ограничива-ет применение технических средств какого-либо вида или в каком-либо объе-ме, т.е. при производстве предварительного расследования может использо-ваться богатый арсенал криминалистических и научно-технических средств. К ним относятся: фотографическое оборудование; средства отыскания тех или иных предметов (металло- и трупоискатели и др.); химико-технические сред-ства фиксации различных следов и изготовления копий (слепков); технические средства записи и др. Технические средства могут применяться как непосред-ственно следователем или дознавателем, так и специалистом (например, ра-ботником экспертно-криминалистического подразделения), привлеченным к участию в проведении следственного действия в порядке ч. 1 ст. 58 УПК РФ.

Однако широкие возможности в выборе поведения (решении вопроса: применять или не применять; определении вида технического средства, субъ-екта его применения и др.) сдержаны порядком (процессуальной формой) ис-пользования технических средств, который заключается в следующем: См.: Павлов Н.Е. Общие условия предварительного расследования. - М., 1982. - С. 48.

об использовании технических средств следователь или дознаватель
принимают решение и уведомляют об этом участников следственного дей-ствия;

о применении технических средств указывается в протоколе следст-венного действия, составление которого обязательно. В протоколе фиксиру-ются вид технического средства, условия и порядок его использования, объ-ект, к которому оно применялось, и полученные результаты;

3) к протоколу прилагаются материальные объекты, полученные при применении технических средств (фотографические негативы и снимки, кино-ленты, видео- и аудио-кассеты, слепки, оттиски и др.).

Соблюдение указанных требований является обязательным (ч. ч. 5, 8 ст. 166 УПК РФ). При их невыполнении применение технических средств стано-вится бессмысленным. В соответствии с ч. 1 ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований закона, являются недопустимыми и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для дока-зывания обстоятельств, перечисленных в ст. 73 УПК РФ. Это в полном объеме относится и к использованию технических средств.

Предоставляя следователю свободу в выборе решений о производстве следственных действий, законодатель, очевидно, учитывал и то, что при опре-делении вида следственного действия, подлежащего выполнению, не послед-нюю роль будет играть целесообразность его проведения. В предыдущем па-раграфе мы рассматривали соотношение категорий «законность» и «целесообразность». При этом пришли к выводу, что целесообразность как один из фак-торов, формирующих усмотрение следователя, может быть использована только в сфере законности. Между тем повторное обращение к рассмотрению данного фактора представляется необходимым, поскольку, во-первых, к пони-манию целесообразности можно относиться по-разному и, во-вторых, целесо-образность, на наш взгляд, также является одним из ограничений усмотрения следователя.

Целесообразность в большинстве случаев заложена в самом законе и, в частности, в том, как именно законодатель регулирует поведение правоприме-нителя, предписывая ему строго определенное поведение или предоставляя известный простор для проявления усмотрения. Правоприменитель в своей деятельности должен исходить из того, что действующий закон считает целе-сообразным. Вопрос о целесообразном применении права возникает, когда за-кон предоставляет усмотрению лица выбор решения, которое при установлен-ных обстоятельствах будет целесообразным, с точки зрения поставленных за-дач1, т.е. следователь обязан «из всех возможных решений избрать такое, ко-торое обеспечивает максимально полное и точное достижение цели закона при данных конкретных условиях места и времени». См.: Лупинская П. А. Решения в уголовном судопроизводстве: их виды, содержа-ние и формы. - М., 1976. - С. 137. Избранное решение должно быть практически полезным. Поэтому понятие целесообразности означает соответствие действий намеченным целям, иначе говоря, целесообразность должна быть сориентирована на реализацию назначения уголовного судопро-изводства, практическую полезность, а не выступать в роли объяснения непра-вомерных, но выгодных, с точки зрения правоприменителя, действий и реше-ний. Такая целесообразность (а она может выступать под разным «соусом» - в виде государственной, партийной, местной, региональной, практической и да-же личной) ведет к правовому нигилизму. См.: Матузов Н.И. Правовой нигилизм и правовой идеализм // Теория государства и права: Курс лекций. - Саратов, 1995. - С. 508.

В последнее время внимание ученых-процессуалистов вновь привлекла категория «здравого юридического смысла», под которым понимается «сово-купность знаний, взглядов об окружающей действительности, навыков, форм мышления обыкновенного нормального человека, используемых в его практи-ческой повседневной деятельности. Поэтому здравый смысл называют еще здравым рассудком, практическим рассудком или житейской мудростью». Мельник В. Здравый смысл - основа интеллектуального потенциала суда присяж-ных // Рос. юстиция. - 1995. - № 6. - С. 9.

Если применение здравого юридического смысла рассматривать как концеп-цию, соответствующую идее подлинно правового государства, отвечающую интересам нравственности, гуманизма, презумпции невиновности, объектив-ной истины, означающую, что процессуальную самостоятельность следовате-ля нельзя приносить в жертву узковедомственным интересам «борьбы за пока-затели»; См.: Печников Г. Система «здравого юридического смысла» в уголовном судопро-изводстве // Российская юстиция. - 1998. - № 3. - С. 11. что «...высокие цели правосудного ограждения общества и вместе с тем защиты личности от несправедливого обвинения должны быть достигаемы только нравственными средствами и приемами», Кони А. Ф. Собр соч.: В 8 т. - М., 1967. - Т. 4. - С. 66. то, полагаем, использование этого термина вместо слова «целесообразность» будет более точным.

Иллюстрацией использования целесообразности при принятии решения может служить следующая ситуация, нередко встречающаяся в практической деятельности. В производстве следователя находится уголовное дело по обви-нению гр. Т. в ряде квартирных краж. Установлена знакомая обвиняемого - гр. О., которая, будучи допрошенной в качестве свидетеля, признала знакомст-во с Т., частое посещение последним ее квартиры и наличие у нее видеомагни-тофона, принесенного обвиняемым. По данным следствия, этот видеомагни-тофон является похищенным. При наличии таких данных у следователя есть основания для производства выемки. Однако есть и основания полагать, что в квартире О. могут находиться другие предметы, имеющие отношение к делу, т.е. основания для производства обыска. Следователем может быть принято решение о производстве любого из названных действий. Но с позиции целесо-образности предпочтение, наверное, надо отдать производству обыска3. Не ис-ключаются ситуации, что при производстве выемки или после ее окончания у следователя возникнут сомнения: «А не находятся ли в квартире О. другие вещи, имеющие отношение к преступной деятельности Т.». Для разрешения этих сомнений необходимо будет произвести новое следственное действие - обыск, т.е. дополнительно потратить время и силы. В какой-то мере это влияет на выполнение одной из задач уголовного судопроизводства - быстрое рас-крытие преступления.

В отдельных случаях законодатель сам предлагает следователю выбрать решение, наиболее оптимальное для конкретного жизненного случая. Так, ука-зывая общее правило определения территориальной подследственности (ме-сто, где совершено преступление), в ч. 4 ст. 152 УПК РФ предлагается в целях обеспечения полноты, объективности и соблюдения процессуальных сроков производить его по месту нахождения обвиняемого или большинства свидетелей.

В части 1 ст. 152 УПК РФ говорится: «В случае необходимости производ-ства следственных или розыскных действий в другом месте следователь впра-ве произвести их лично либо поручить производство этих действий соответст-венно следователю или органу дознания». Это предписание закона предостав-ляет следователю определенную свободу в выборе решения с учетом имею-щихся возможностей.

Анализ ст. 154 УПК РФ, регулирующей в настоящее время вопросы вы-деления уголовного дела, также указывает на попытку законодателя учесть и обоб-щить рассмотренные потребности практики. Однако, на наш взгляд, но-вые нормативные правила оказались не совсем удачными. С позиции юриди-ческой техники, можно было бы приветствовать изложение оснований выде-ления уголовного дела в одной норме (ч.ч. 1, 2 ст. 154 УПК РФ), а не в разных, как это имело место в УПК РСФСР. Но предложенный перечень оснований оказался, с одной стороны, не полным. В нем не нашла отражение возмож-ность выделения дела в отдельное производство при отказе одного или не-скольких обвиняемых от суда с участием присяжных заседателей. Оно преду-смотрено п. 1 ч. 5 ст. 217 УПК РФ. Кроме того, в число оснований не вошли те, которые на протяжении десятилетий применялись на практике и предлага-лись учеными для внесения в закон. С другой стороны, этот перечень стал ис-черпывающим. Это произошло потому, что законодатель исключил из право-вого предписания фразу: «Выделение дел допускается ... в случаях, вызывае-мых необходимостью...». Тем самым была существенно ограничена возмож-ность использования целесообразности, которая крайне необходима в решении указанных вопросов. По нашему мнению, для того, чтобы исправить положе-ние достаточно в ч. 2 ст. 154 УПК РФ после слов «в отдельное производство» сделать вставку следующего содержания: «в случаях, вызываемых необходи-мостью, а также» и далее по тексту, исключив из него слова «в случаях».

Целесообразность допустима и при применении мер уголовно-процессуальной ответственности. Так, в случае неявки свидетеля без уважи-тельной причины следователь вправе подвергнуть его принудительному приводу (ч. 7 ст. 56 УПК РФ). Первоочередная цель данной санкции - восстанов-ление порядка посредством принудительного исполнения обязанности. Исходя из целесообразности, следователь, наряду с правовосстановительной санкцией, может (но не обязан) ставить вопрос перед судьей о применении к нарушителю штрафной санкции в виде денежного взыскания (ч. 3 ст. 118 УПК РФ). Та-кое решение будет вполне обоснованным, например, в случае совершения тем же лицом аналогичного нарушения в прошлом. В данной ситуации особенно отчетливо проявляется доля усмотрения должностного лица в пределах обяза-тельного и целесообразного. См.: Громов Н.А., Полунин С.А. Указ. соч. - С. 102.

В отдельных случаях, напротив, субъекту уголовного процесса могут быть предоставлены, с учетом обстоятельств дела, некоторые привилегии. Так, в практике Московского областного суда возник вопрос о праве отказаться от дачи показаний дочери подсудимого, которая, хотя и не была им усыновлена, но с раннего возраста проживала вместе с ним. Судья предоставил ей право отказаться от дачи свидетельских показаний против человека, который не яв-лялся, но фактически считался ею отцом. По мнению П.А. Лупинской, с кото-рым трудно не согласиться, такие действия должны быть признаны правиль-ными. См.: Лупинская П.А. Основания и порядок принятия решений о недопустимости до-казательств // Рос. юстиция. - 1994. - № 11. - С. 3.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12