содержании монастыри, богадельни, больницы, странноприимные дома, школы и

типографии. Членами братств были лица разного звания, чина и положения,

духовные и светские: митрополиты, архиепископы, епископы, игумены, иноки,

священники, князья, дворяне, паны, шляхтичи, мещане. Были случаи, что в

братства вступали священники с целыми приходами; членами братств были

некоторые из государей молдавских и валахских, а равно из знатных русских

людей; членами братств были и женщины. Главнейшая обязанность братчиков

заключалась в единодушной, дружной деятельности на пользу веры

православной: «одного желать; друг за друга стоять крепко; до последнего

издыхания защищать древнюю веру, права и вольности братства» (постановление

членов Львовского братства 10 августа 1700 года).

Вот эти-то братства и явились новыми деятелями в школьном деле. Их

деятельность находилась в тесной связи с характером просвещения в

предшествующее время: они понимали просвещение в том же смысле, как его

понимали и раньше, т. е. что оно должно служить интересам православной веры

и церкви. Братства возникли для защиты православия, для борьбы с

католиками; естественно, что ( школы, ими заводимые и поддерживаемые должны

были служить той же цели. Братства начали с устройства элементарных школ, а

потом заводили школы более высокого порядка, средние и даже высшие (киево-

могилянская академия).

В братских школах основательно проходились церковный устав, церковное

чтение, пение и пасхалия, Св. Писание и предание («учение от св. Евангелий,

посланий апостольских, пророков, св. отцов»), учение о добродетелях и

учение о праздниках. Особое внимание было обращено на изучение Св. Писания.

Вообще, все образование в братских школах велось в строгом духе

православной церкви, а изучение догматов веры служило основным предметом,

составляло центр всего учебного курса. Учебный курс братских школ не

ограничивался одними церковно-религиозными дисциплинами, но, согласно с

задачею школ, включал ряд научных светских предметов. В грамотах

королевских и патриарших братские училища называются школами греческого,

славянского, русского, латинского и польского письма, откуда следует видное

положение языков в этих школах. Учащимся вменялось в обязанность ежедневно

спрашивать друг друга по-гречески, а отвечать по-славянски, а также

спрашивать по-славянски, а отвечать на простом языке. Но, вообще, учащиеся

не должны были разговаривать между собой на одном простом языке, но на

славянском или греческом. Кроме языков в братских школах преподавались

грамматика, поэзия, риторика, диалектика и другие части философии и

арифметики.

1.3.2. Реформа братских школ

Крупную реформу братской школы произвел Петр Могила (в 1633 г.). Сущность

реформы заключалась в превращении братской школы, при сохранении ее

церковно-религиозного характера, в коллегию по иезуитскому образцу: языком

преподавания (кроме катехизиса и славянской грамматики) сделался латинский;

по-латыни же воспитанники были обязаны говорить и в классах, и вне их, и

дома, и на улице; за ошибки в латинском языке взыскивали строго. В братских

школах было 4—5 классных отделений, в киевской же академии образовалось 8

классов: 7 обычных иезуитским коллегиям — инфима, грамматика, синтаксис,

поэзия, риторика, философия и богословие — и восьмой низший дополнительный,

в котором учили читать и писать. Способы преподавания, учебники, объем

учебных курсов — все это было, как и в заграничных коллегиях, вся западная

схоластика была перенесена в Киев. Латинский язык учили по известному

учебнику польских училищ Альвара, заимствованному поляками у западной

Европы; философии учились по Аристотелю, богословию — по Фоме Аквинату.

Необходимым и чрезвычайно важным пособием при прохождении всех учебных

курсов признавались диспуты, было убеждение, что без диспутов невозможно

усвоить никаких знаний. Поэтому диспутировали все, даже малыши, но особенно

деятельно на сем поле духовной брани подвизались философы и богословы. Были

даже, как и на Западе, нищенствующие школьники, т. е. бедняки, сироты, не

принятые на казенное содержание и добывавшие себе пропитание воспеванием

духовных и светских кантов, устройством подвижных театров, обучением детей,

попрошайничеством и т. п. В продолжение всего существования академии до

преобразования ее в специальное духовно-учебное заведение учащиеся в ней

принадлежали всем сословиям — и высшим и низшим, и к дворянству и к

крестьянству. Были в ней дети знатнейших малороссийских фамилий. Число

светских учеников нередко превышало даже число духовных.

С учреждением академии запрещалось учиться дома, без разрешения

блюстителя и учителей академии, языкам греческому, польскому и латинскому и

другим иностранным языкам, повелевалось домовых учителей не держать и

детей, кроме как в академии, не учить из опасения, как бы домашние учителя,

особенно иностранные и иноверные, не внесли какой-либо противности вере

нашей православной, чтобы не было разногласия. Виновные в нарушении этого

приказа подвергались конфискации имущества.

Предметы преподавания в академии были обычные,т.е.

языки,грамматика,риторика, поэзия, философия, богословие, церковное и

гражданское право и некоторые другие, например, арифметика, география,

история. Вообще универсальный, энциклопедический характер обучения в

академии никогда не был осуществлен на деле, и «все свободный науки»

остались на бумаге, красивой фразой, а в действительную жизнь и

деятельность не перешли. Правда, государство хотело использовать академию

во всех видах и смыслах: в беседе с патриархом Адрианом Петр высказался об

академии как о такой царской школе, из которой должны выходить люди «во

всякия потребы — в церковную службу и в гражданскую, воинствовати, знати

строение и докторское врачевское искусство».6 Указом Петра 1725 года

поведено было учить в академии «геометрии и тригонометрии, всякаго звания

людей, кто пожелает».7 Но все такие заявления остались лишь благими

пожеланиями не только из-за трудности устроить такую школу, но и из-за

характера мировоззрения и общего состояния образования того времени.8

Глава 2. Классики о семейном воспитании.

2.1. А.С. Макаренко о роли состава семьи.

В старом обществе каждая семья принадлежала к какому-нибудь классу, и

дети этой семьи обыкновенно оставались в том же классе. Сын крестьянина и

сам обыкновенно крестьянствовал, сын рабочего тоже становился рабочим. Для

наших детей предоставлены очень широкие просторы выбора. В этом выборе

решающую роль играют не материальные возможности семьи, а исключительно

способности и подготовка ребенка. Наши дети, стало быть, пользуются

совершенно несравненным простором. Об этом знают и отцы, об этом знают н

дети. При таких условиях становится просто невозможным никакое отцовское

усмотрение. Для родителей теперь нужно рекомендовать гораздо более тонкое,

осторожное и умелое руководство.

Семья перестала быть отцовской семьей. Наша женщина пользуется такими же

правами, как и мужчина, наша мать имеет права, равные правам отца. Наша

семья подчиняется не отцовскому единовластию, а представляет собой

советский коллектив. В этом коллективе родители обладают известными

правами. Откуда берутся эти права?

В старое время считалось, что отцовская власть имеет небесное

происхождение: так угодно богу, о почитании родителей существовала особая

заповедь. В школах батюшки толковали об этом, рассказывали детям, как бог

жестоко наказывал детей эа неуважение к родителям. …И наши родители имеют

некоторую власть и должны иметь авторитет в своей семье. Хотя каждая семья

составляет коллектив равноправных членов общества, все же родители и дети

отличаются тем, что первые руководят семьей, а вторые воспитываются в

семье.

Обо всем этом каждый родитель должен иметь совершенно ясное

представление. Каждый должен понимать, что в семье он не полный,

бесконтрольный хозяин, а только старший, ответственный член коллектива.

Если эта мысль хорошо будет понята, то правильно пойдет и вся

воспитательная работа...

Только в семье, где есть несколько детей, родительская забота может иметь

нормальный характер. Она равномерно распределяется между всеми. В большой

семье ребенок привыкает с малых лет к коллективу, приобретает опыт взаимной

связи. Если в семье есть старшие и младшие дети, между ними устанавливается

опыт любви и дружбы в самых разнообразных формах. Жизнь такой семьи

представляет ребенку возможность упражняться в различных видах человеческих

отношений. Перед ними проходят такие жизненные задачи, которые

единственному ребенку недоступны: любовь к старшему брату и любовь к

младшему брату — это совершенно различные чувства, умение поделиться с

братом или сестрой, привычка посочувствовать им. Мы уже не говорим, что в

большой семье на каждом шагу, даже в игре, ребенок привыкает быть в

коллективе. Все это очень важно для воспитания.

Бывают и другие случаи неполной семьи. Очень болезненно отражается на

воспитании ребенка, если родители не живут вместе, если они разошлись.

Часто дети становятся предметом распри между родителями, которые открыто

друг друга ненавидят и не скрывают этого от детей.

Необходимо рекомендовать тем родителям, которые почему-либо оставляют

один другого, чтобы в своей ссоре, в своем расхождении они больше думали о

детях. Какие угодно несогласия можно разрешить более деликатно, можно

скрыть от детей и свою неприязнь и свою ненависть к бывшему супругу.

Трудно, разумеется, мужу, оставившему семью, как-нибудь продолжать

воспитание детей. И если он не может благотворно влиять на свою старую

семью, то лучше постараться, чтобы она совсем его забыла, это будет более

честно. Хотя, разумеется, свои материальные обязательства по отношению к

покинутым детям он должен нести по-прежнему.

Вопрос о структуре семьи — вопрос очень важный, и к нему нужно относиться

вполне сознательно.

Если родители по-настоящему любят своих детей и хотят их воспитать как

можно лучше, они будут стараться и свои взаимные несогласия не доводить до

разрыва и тем не ставить детей в самое трудное положение.

Следующий вопрос, на который нужно обратить самое серьезное внимание,—

это вопрос о цели воспитания. В некоторых семьях можно наблюдать полное

бездумье в этом вопросе: просто живут рядом родители и дети, и родители

надеются на то, что все само собой получится. У родителей нет ни ясной

цели, ни определенной программы. Конечно, в таком случае и результаты будут

всегда случайны, и часто такие родители потом удивляются, почему это у них

выросли плохие дети. Никакое дело нельзя хорошо сделать, если неизвестно,

чего хотят достигнуть.9

2.2. И. Г. Песталоцци о материнской любви

Просвещенная и рассудительная мать живет для ребенка, служа его любви, а

не его капризам и его по-животному "возбуждаемому и поддерживаемому

эгоизму.

Природосообразная заботливость, с которой мать охраняет покой ребенка,

неспособна раздражать его чувственность, она может лишь удовлетворить его

физические потребности. Эта Природосообразная материнская заботливость,

хотя она и живет в матери в виде инстинкта, все же находится в гармонии с

запросами ее ума и сердца. Она опирается на ум и сердце и лишь вызвана к

жизни в виде инстинкта, следовательно, ни в коем случае не является

результатом подчинения наиболее благородных, самых высоких задатков матери

чувственным вожделениям ее плоти и крови, а есть результат устремлений ее

ума и сердца.

Воздействуя таким путем, материнская сила и материнская преданность

природосообразно развивают в младенце ростки любви и веры. Эта сила и эта

преданность призваны подготовить и заложить основы благотворного влияния

отцовской силы, братского и сестринского чувства и таким образом постепенно

распространить дух любви и доверия на весь круг семейной жизни. Физическая

любовь к матери и чувственная вера в нее вырастают таким путем до

человеческой любви и человеческой веры. Исходя из любви к матери, этот дух

любви и доверия находит себе выражение в любви к отцу, братьям и сестрам и

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8