Вопреки
вышеизложенному, Н.М.Глаздовский (1989) утверждает, что девочки приобщаются к
алкоголю позднее, чем мальчики. Е.А.Кошкина и др. (1994) при обследовании
учащихся старших классов и студентов СУЗов выявили, что употребляют спиртные
напитки 80,75 мальчиков и 71,6% девочек, при этом группа риска составила
соответственно 33,3% и 12,4%. Б.М.Гузиков и А.А.Мейроян (1988) на основании анализа
более 30 работ отечественных и зарубежных авторов делают вывод о том, что в
детско-подростковом возрасте алкоголизация более характерна для мужчин, чем для
женщин. В 1999 году еженедельные выпивки были характерны для 34% подростков в
возрасте 15-16 лет (Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000). Близкие данные
получены и другими авторами (Муст Р., Граф. Л., Мехилане Л., 1989; Пелипас
В.Е., Рыбакова Л.Н., Цетлин М.Г., 1999): около 40% юношей и более 10% девушек
употребляли спирное не реже одного раза в неделю. Еще шире представлена группа
риска среди учащихся ПТУ: не менее 40% юношей и 30% девушек (Скворцова Е.С.,
Кутина Л.С., Ушакова Г.И., 1995) . На большую вовлеченность в употребление
алкоголя учащихся ПТУ и техникумов по сравынению со школьниками указывают Левин
Б.М., Левин М.Б. (1991). Отмечается широкий разрыв в числе наблюдаемых
наркологами подростков между территориями (Е.А.Кошкина и др., 1998). Так, по
данным А.Б.Лобжанидзе (2001) уровень злоупотребления алкоголем в г.Нальчике
среди старшеклассников гораздо ниже указанных выше цифр: о еженедельных
выпивках сообщили 3,5% опрошенных, тогда как отрицали употребление алкоголя
только 1,2%. Рост алкоголизации в последние годы в значительной степени
происходит за счет употребления пива (Коновалов С.Г., Кошкина Е.А., Вышинский
К.В., 2000; Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000)
Вовлеченность
в употребление алкоголя студентов вузов заметно ниже, чем учащихся школ и
СУЗов. Последнее подтверждается в работе Г.Б.Ткаченко (1998) о приобщенности
студентов к употреблению алкоголя. В 1985-89 годах в Московском энергоинституте
употребляли алкоголь 46,6% юношей и 42,2% девушек, а в Латвийском
госуниверситете соотвественно 66,7% и 27,6%. В Башкирии в 1993 г. употребляли
алкоголь 68,6% студентов БГУ и 80,8% студентов БГПИ. Среди
студентов-выпускников педвуза в Казахстане 36,6% не употребляли спиртные
напитки, 62,5% пили в знаменательные дни и только 0,2% - систематически
(Хафизов Р.Х., 1992). Видимо старшие классы являются основным возрастом когда
формируются алкогольные предпочтения, поскольку опрос студентов-медиков
показал, что среди второкурсников выпивают 1-3 раза в месяц 23%, еженедельно -
6%, среди пятикурсников соответственно 18% и 8% (Е.Б.Иванова, 1993).
Исследования,
проведенные за рубежем, показывают высокую степень вовлеченности подростков в
употребление алкоголя - до 90% старшеклассников в США по данным опроса 1990 г.
(Демин А.К., Демина И.А. , 2000). Группа риска в средней школе составляет 54%
(Guo J., Collins L.M., Hill K., Hawkins J.D., 2000). Аналогичные данные получены
и при опросе старшеклассников в Монреале (Гадириан А.-М., 2000.), при этом 20%
опрошенных подростков признались, что пьют от 2 до 10 раз в неделю, в т.ч. 6,3%
- более 10 раз. Выявлена достаточно высокая распространенность зависимости
среди 18-летних подростков - 9,9% от числа употребляющих алкоголь (Dawson D.A.,
1999).
Впервые
о проблеме детско-подростковой наркомании и токсикомании в отечественной
научной литературе заговорили в начале восьмидесятых годов в связи с
распространением употребления ЛОВ (Узлов Н.Д., 1984). С середины восьмидесятых
годов, после снятия запрета на открытые публикации, их число как в научной, так
и в массовой печати, стало прогрессивно умножаться. По времени оно совпало с
первыми оценками антиалкогольной кампании 1985 года. Если ранние оценки
введенных запретов были романтически-обнадеживающими (Ц.П.Короленко,
В.Ю.Завьялов, 1988), то последующие - все более критическими (Макаров
В.В.,1990, В.Г.Запорожченко, 1992), хотя и не всегда объективными. Так
утверждалось, что антиалкогольная кампания лишила людей “… привычного способа
“снимать стресс”, и заставила их искать другой способ расслабиться (“Шаг за
шагом от наркотиков”, 1999). Однако, эти утверждения ни как не объясняют рост
нарко-токсикомании среди детей и подростков. В.В.Иванов (1989) также отрицает
прямую связь роста выявления наркомании и токсикомании с оганичением продажи
алкоголя.
Проанализировав
динамику употребления наркотиков 16-летними учащимися школ и ПТУ,
В.Г.Запорожченко (1992) отмечает рост потребления наркотиков среди учащихся ПТУ
с 1,4% в 1985 г. до 7%, а среди школьников - с 0,7% до 3,2%, что автор
связывает с “массовой антинаркотической пропагандой”, которая только
подхлестывала интерес. Настораживает рост интереса к наркотикам: около 10%
школьников и 17% учащихся ПТУ не знакомых с ними хотели бы их попробовать.
Автор предрекал широкое распространение наркотиков в России. Т.В.Чернобровкина,
М.В.Ибрагимова (1994) оценивали размеры наркотизации населения как достигшие
критической черты и угрожающие генофонду.
В
противовес этому мнению Н.Н.Иванец (1995) считает, что “… в России колоссальных
размеров эта проблема никогда не достигнет. Этот прогноз строится на том, что
русский народ имеет другие стойкие, глубокие традиции, свои
социально-психологические и биологические особенности”. Аналогичной точки
зрения придерживались Макшанцева И.В., Лукачер Г.Я., Чудновский В.А. (1989),
обследовавшие 380 подростков, состоявших на профилактическом учете в ОНД, и не
выявившие ни у одного из них зависимости. Авторы объясняли это тем, что
использовались “легкие“ ПАВ, злоупотребление имело длительные светлые перерывы
и не представляло для них самостоятельного интереса, а являлось звеном в цепи
девиантного поведения.
Массовое
обследование (Кошкина Е.А., 1994, 1995) в 1991 г. показало, что 12% населения в
возрасте до 16 лет хотя бы раз в жизни пробовали наркотики (с учетом
токсических веществ этот показатель возрастает до 18,9%), а около 0,9%
принимают их регулярно, т.е. реальное число страдающих наркоманией в России
может достигать 1 млн. человек. Преимущественно употреблялась конопля - 65%,
кроме того 10,1% мальчиков вдыхали пары бензина, а 15,4% девочек - клей, ацетон
и аэрозоли. Автор проводит параллель с изменением структуры потребления ПАВ в
период антиалкогольной кампании и ссылается на мнение педагогов, что из-за
дефицита денег подростки курят дешевые сигареты и вместо дорогого алкоголя
употребляют ЛОВ.
Анонимный
опрос учащихся 15-16 лет г.Москвы показал, что пробовали наркотики 24%
опрошенных, в основном препараты конопли (22,4%). Ингалянты употребляли хотя бы
раз в жизни 9% (Гуртовенко В.М., Кошкина Е.А., Константинова Н.Я., 2000;
Коновалов С.Г., Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000; Коновалов С.Г., Кошкина
Е.А., Вышинский К.В., 2000; Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000). Близкие данные
получены и при анкетировании молодежи С.-Петербурга (Е.С.Скворцова, Л.С.Кутина,
1995; Давыдова А.А. и др., 1997) и Уфы (В.Л.Юлдашев и др., 2000): до 1/4
учащихся старших классов и училищ имеют опыт употребления наркотиков и
токсических веществ преимущественно каннабис), в том числе 3% употребляли их
регулярно (“Типологические модели поведения подростков…” , 1997). Соотношение
мужчин и женщин составило 1,5:1. В этот период происходило постепенное
“замещение” ненаркотических веществ на наркотики (Кошкина Е.А., Корчагина Г.А..
1996).
Вызывает
удивление низкий уровень выявленного потребления наркотиков старшеклассниками
(всего 5,2% - 5,5%) в регионах с традиционным их распространением - в
г.Ашхабаде и Казахстане (Левин Б.М., Левин М.Б., 1991; Н.Б.Керими,
А.А.Непесова, В.А.Мухамедов, 1993), в то время как в России в большинстве
регионов массовое анкетирование, проведенное в те же годы показало, (Скворцова
Е.С., 1992, 1994; Голубенко И.А., Дунаев А.Г., Кабатченко О.А. 1994) более
высокий уровень вовлеченности подростков в употребление наркотических и
токсических веществ: число “пробователей” составило от 9,3% до 25% среди
мальчиков и от 1,3% до 14% среди девочек. Вовлеченность в употребление
наркотиков имеет не только региональные различия, но и волнообразные колебания
во времени (Е.С.Скворцова и др., 2000). Данные о распространенности
употребления наркотиков зависят от опрашиваемого контингента, так при опросе в
школе в их употреблении признались 14%, а при опросе на улице - 46% (Койкова
И.А., Колесников В.В., Кошкина Е.А., 2000).
В
последние годы отмечается сдвиг в сторону распространения “тяжелых” наркотикив:
среди детей и подростков, госпитализированных в наркологическую больницу,
страдали опийной наркоманией 63,9%, 8,3% злоупотребляли каннабиоидами, 12,3%
употребляли токсические вещества, 16,4% - злоупотребляли алкоголем (Селедцов
А.М. и др. 2000). В Краснодарском крае в 1985-1990 г.г. в структуре
употребления наркотиков отмечается рост потребления опийной группы (Колесников
В.В., Койкова И.А., 1992), в дальнейшем отмечался рост потребления героина
(“Подростки и наркотики”, 1997; Коновалов И.Н. и др., 2001).
По
различным оценкам на одного зарегистрированного больного наркоманией приходится
от 7 (Кошкина Е.А., Вышинский К.В., 2000) до 9-10 незарегистрированных
потребителей (Демин А.К., Демина И.А., 1998).
Наиболее
грозную картину распространенности потребления ПАВ рисует А.В.Ларионов (1997).
По мнению автора более половины молодых людей 12-25 лет, живущих в крупных
городах, имеют опыт употребления наркотических препаратов, а около 10% этих
людей употребляют наркотики регулярно. Анкетирование учебных заведений
показало, что “злоупотребление ПАВ достигает 100% у юношей и не менее 50% у
девушек”. А.А.Северный (1997), ссылаясь на неуточненные экспертные оценки,
говорит о распространенности зависимости от ПАВ в подростковой популяции на
уровне 20% - 40%. Последнее вызывает сомнение, особенно в связи с тем, что не
указывается регион, методика и число обследованных.
Сравнительные
исследования, проведенные по одной программе в 1991-94 гг., показали, что по
вовлеченности в употребление алкоголя и наркотиков, российские подросткои все
еще “отстают” от американских сверстников (Кошкина Е.А., Паронян И.Д.,
Гренчаная Т.Б., Чиапелла А.П., 1995). Известно, что потребление наркотиков в
населении имеет тенденцию к волнообразному течению. В США за период 1975-1990
г.г. пошло три “эпидемии” наркомании. В послании президента Картера Конгрессу
США от 2 августа 1977 г. отмечено, что более 45 млн. американцев пробовали
марихуану, а 11 млн. являются ее потребителями (Билибин Д.П., Дворников В.Е.,
1991). В последние годы в развитых странах стабилизировалось потребление
наркотиков молодежью (P.Zickler, 1999). Наиболее распространенным наркотиком
среди подростков является каннабис, что характерно как для Гамбии (Baldeh F.S.,
Binka J., 1988), так и для Канады, где его употребляли хотя бы 1 раз до
половины учащихся старших классов в Монреале (Гадириан А.-М., 2000). В
восьмидесятые годы в США получило также распространение употребление ЛОВ
(Oetting E.R. et al., 1988). L.Johson и соавт. (1984 - цит. по Личко А.Е.,
Битенский В.С., 1991.), показали, что в 1973-1983 г.г. в штате Мериленд к
окончанию школы 90% подростков испытали алкогольное опьянение, 57% употребляли
марихуану, 27% - стимуляторы, 19% - ингалянты, 16% - кокаин, 15% -
галлюциногены, 10% - опиаты (в т.ч. 1% - героин). По данным M.Choquet.,
S.Ledoux., H.Menke (1988) распространенность употребления наркотиков гораздо
меньше: к 18 годам их пробовали 26% юношей и 16% девушек, в том числе
неоднократно - соответственно 10% и 8%. Близкие данные получены Haworth F.
(1989) в Замбии. В Чехословакии в период с 1971 г. по 1981 г. произошло почти
двухкратное увеличение числа госпитализаций в связи с употреблением наркотиков,
преимущественно за счет молодых контингентов (Гебхард Я., Венцовский Е., 1986).
Одной
из причин глобального увеличения уровня наркотизации отечественные авторы видят
в приобщении досуга российской молодежи к распространенным в мире модным
культуральным теченям, включающим в качестве системного элемента потребление
наркотиков. Другими факторами являются стрессогенность социальной,
экономической и психологической ситуации в стране, влекущие за собой аномию и
маргинализацию, а также ухудшение состояния здоровья учащихся. Так у
большинства учащихся (от 2/3 до 3/4) школ нового типа отмечается повышенная
невротизация. (Дмитриева Т.Б., Вострокнутов Н.В., Дудко Т.Н., Гериш А.А., Басов
А.М. , 2000). В такой ситуации ПАВ являются социальными адаптогенами
(Ю.В.Валентик и др., 1997). Ряд авторов объясняет это явление проблемой аномии,
характерной в последние годы для нашего общества (Вальковская В.П., 1998;
Пелипас В.Е., Рыбакова Л.Н., Цетлин М.Г., 1999), а также гедонистическим
мировоззрением молодежи (Курек Н.С., 1996). По мнению И.И.Дудина и
Н.В.Радомской (2000) “ определенные структуры, заинтересованные в этом,
оказывают давление на различные круги власти, с целью не допустить принятия
мер, противодействующих незаконному обороту наркотиков”.
1.2.4. Возраст первой пробы и обстоятельства
приобщения
По
данным А.И.Исхаковой (1929) возраст алкогольной инициации у обследованных
учащихся был следующим: до 10 лет - 33,9%, 11-15 лет - 34%, 16 и старше - 4,0%,
нет указаний - 28,8%. В половине случаев спиртное употреблялось в семье или с
родственниками.
За
последующие десятилетия ситуация несколько изменилась: так раннее приобщение
(до 10-11 лет) отмечается значительно реже - в 6% - 9% случаев, тогда как пик
приходится по-прежнему на 13-14 лет (Е.С.Скворцова, Н.Г.Карлсен, В.А.Уткин,
2000). Основную и все возрастающую роль в алкогольной инициации играет семья
(Скворцова Е.С., 1992; Л.П.Наймушина, 1999; Рыбакова Л.Н., 1992). По данным
Ю.Ф.Приленского и Н.Д.Иванюженко (1980) (цит. По Завьялову В.Ю., 1988) в
возрасте 3-4 лет и 6-7 лет пробовали пиво соответственно 23% и 34% девочек ,
32% и 43% мальчиков, вино - 13% и 26% девочек, 32 %и 43% мальчиков, водку - 7%
и 13% девочек и 11% и 16% мальчиков. Частое употребление водки подростками
Л.Н.Рыбакова (1992) объясняела “убогим ассортиментом праздничного стола”.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
|