Таким образом, в процессе следствия и судебного разбирательства не установлено, что при завладении имуществом Казака Кенжин использовал в качестве оружия какой-либо предмет. Нет ссылки на это и в описательной части приговора. Более того, суд исключил из обвинения осужденных применение оружия или предмета, используемого в качестве оружия, при завладении имуществом потерпевшего, признав этот факт недоказанным. При этом суд, считая, что в действиях виновных содержится состав разбоя, не мотивировал в приговоре, почему насилие, примененное к Казаку, он признает опасным для его жизни и здоровья и была ли угроза такого насилия. При таких обстоятельствах действия Паламарчука, Кенжина и других должны быть переквалифицированы на грабеж, по предварительному сговору, с проникновением в жилище и соединенный с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего. /3.6. с. 28-33/.

Разбой, совершаемый посредством психического насилия, считается оконченным с момента произнесения угрозы в присутствии потерпевшего или других лиц. При этом такая угроза полностью охватывается диспозицией ч. 1 ст. 162 и дополнительной квалификации по ст. 119 УК, предусматривающей ответственность за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью в «чистом», так сказать, ее виде, не требует, поскольку угроза насилием, опасным для жизни или здоровья, представляет собой один из предусмотренных законом способов посягательства на собственность, т. е. является конструктивным элементом состава разбоя.

Однако, если указанная угроза имела место после совершения разбоя и была направлена на его сокрытие, например, преследовала цель запугать потерпевшего с тем, чтобы он не сообщил о случившемся, она требует самостоятельной уголовно-правовой оценки по совокупности с данным преступлением, в силу чего действия виновного, при отсутствии других квалифицирующих обстоятельств, подлежат квалификации как разбой (ч. 1 ст. 162 УК), а также дополнительно как угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119), если имелись достаточные основания опасаться ее реализации.

В целом же различия между насильственным грабежом и разбоем содержатся в характере насилия (для грабежа оно является не опасным, а для разбоя – опасным для жизни и здоровья); в особенностях конструкции состава (грабеж имеет материальный, а разбой – усеченный состав); в юридическом моменте окончания (грабеж признается оконченным с момента завладением имуществом, а разбой – с момента нападения с целью завладения имуществом, соединенного с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия); в способе изъятия имущества (при грабеже оно всегда является открытым, при разбое же само изъятие имущества может быть совершено не только открыто, но и тайно, что имеет место при вероломном нападении в отсутствии очевидцев на спящего или любого другого лица, не успевшего осознать факт нападения в результате оглушающего удара сзади, выстрела из засады и т. п.).

ГЛАВА III. КВАЛИФИЦИРОВАННЫЙ СОСТАВ РАЗБОЯ

3.1 Разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору

Квалифицированный состав разбоя предусмотрен частью второй и частью третьей ст. 162 УК РФ.

Совершение разбоя группой лиц по предварительному сговору ч. 2 ст. 162 УК РФ означает, что в нем принимали участие два или более лиц, заранее, т.е. до начала преступления, договорившиеся о совершении разбоя. Данное утверждение вытекает из положений ч.2 ст.35 Уголовного кодекса РФ, согласно которой преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее оговорившиеся о совместном совершении преступления. Все участники должны обладать признаками субъекта данного преступления, т.е. быть вменяемыми и достигнуть 14-летнего возраста.

Сговор на совершение преступления должен состояться до совершения преступления, во время приготовления к нему или непосредственно перед покушением. Промежуток времени между сговором и началом разбоя не имеет значения. Предварительный сговор обеспечивает более высокую степень взаимодействия между соучастниками. До начала совершения преступления они договариваются о совместимости своих действий, о способах и средствах совершения преступления, о распределении ролей (только в техническом смысле: например, при групповом разбое – кто-то должен напасть на потерпевшего, кто-то должен взломать запорное устройство, кто-то изъять ценности, другие соучастники должны вынести их из помещения и т.д., но все вместе совершают действия, характеризующие объективные признаки разбоя). Подобная изложенная законодателем трактовка группового разбоя расходится с мнением отдельных отечественных правоведов, которые полагают, что хищение должно признаваться групповым только в тех случаях, когда функции по его исполнению заранее распределены между его соучастниками: кто-то выполняет роль исполнителя, кто-то пособника и т.д. В законе идет речь не о соучастии в предварительном сговоре, а о совершении деяния группой лиц, действующих по предварительному сговору, то есть о непосредственном участии в разбое не одного лица, а нескольких. Совершение разбоя группой лиц существенно повышает опасность данного деяния и служит основанием для усиления ответственности всех непосредственных участников преступления.

По смыслу закона лица, совершившие групповой разбой по предварительному сговору, являются соисполнителями, так как каждый из них участвует в совершении действий, непосредственно входящих в объективную сторону преступления. Присоединение лица к уже начатому исполнителем разбоя с последующим сговором о совместном окончании преступления не дает основания усматривать здесь такой квалифицирующий признак как совершение разбоя группой лиц по предварительному сговору.

По признаку группы с предварительным сговором могут квалифицироваться действия только тех лиц, которые непосредственно участвовали в разбое как соисполнители преступления. При этом не обязательно, чтобы все они выполняли одинаковые действия. Одни из них могут напасть на потерпевшего, другие обеспечивать доступ к похищаемому имуществу, третьи производить изъятие имущества либо стоять на страже или выполнять другие исполнительские функции. Соисполнительство не исключает распределения ролей между участниками разбоя. При этом действия соисполнителей квалифицируются без ссылки на статью 33 Уголовного кодекса РФ.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» указано, что при квалификации действий виновных как совершение хищения чужого имущества группой лиц по предварительному сговору суду следует выяснять, имел ли место такой сговор соучастников до начала действий, непосредственно направленных на хищение чужого имущества, состоялась ли договоренность о распределении ролей в целях осуществления преступного умысла, а также какие конкретно действия совершены каждым исполнителем и другими соучастниками преступления. В приговоре надлежит оценить доказательства в отношении каждого исполнителя совершенного преступления и других соучастников (организаторов, подстрекателей, пособников). Исходя из смысла части второй статьи 35 УК РФ уголовная ответственность за разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договорённости вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством и в силу части второй статьи 34 УК РФ не требует дополнительной квалификации по статье 33 УК РФ. Действия лица, непосредственно не участвовавшего в хищении чужого имущества, но содействовавшего совершению этого преступления советами, указаниями либо заранее обещавшего скрыть следы преступления, устранить препятствия, не связанные с оказанием помощи непосредственным исполнителям преступления, сбыть похищенное и т.п., надлежит квалифицировать как соучастие в содеянном в форме пособничества со ссылкой на часть пятую статьи 33 УК РФ. При квалификации действий двух и более лиц, похитивших чужое имущество путем разбоя группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, судам следует иметь в виду, что в случаях, когда лицо, не состоявшее в сговоре, в ходе совершения преступления другими лицами приняло участие в его совершении, такое лицо должно нести уголовную ответственность лишь за конкретные действия, совершенные им лично.

3.2 Разбой, совершенный с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия

Среди других форм хищения, квалифицирующим признаком, присущим только разбою, является применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия (ч. 2 ст. 162 УК).

Оружие – общее название устройств и предметов, конструктивно предназначенных для поражения живой или иной цели, а также для подачи сигналов. Несмотря на огромное разнообразие указанных устройств и предметов, все они характеризуются рядом сходных признаков, отличающих их от других предметов, в том числе и от предметов, используемых в качестве оружия.[40]

Основное исторически сложившееся предназначение оружия состоит в поражении живой цели или разрушении иных объектов как при защите, так и при нападении. И хотя большинство видов оружия старинных образцов (копья, секиры, боевые топоры, мечи и др.) ныне можно встретить только в музеях, их современные аналоги отличаются только своей поражающей мощью, но не функционалным назначением.

Именно по этой причине в контексте состава разбоя, учиненного с оружием, нельзя рассматривать в качестве такового те предметы, которые имеют производственное, хозяйственное, или иное (не связанное с поражением какой-либо цели) назначение, например, строительно-монтажные пистолеты и револьверы, стартовые пистолеты и спортивные снаряды (рапиры, спортивные копья и т. п.), а также не содержащие взрывчатых веществ и смесей имитационно-пиротехнические и осветительные средства[41], разделочные ножи и прочие конструктивно сходные с оружием изделия.

Тем более не могут быть отнесены к оружию такие предметы, как топоры, всевозможные хозяйственные ножи (сапожные, кухонные, перочинные, столовые), шило, отвертки, молотки, стамески, серпы, косы, ломы и другие изделия, сертифицированные в качестве изделий хозяйственно-бытового и производственного назначения. Несмотря на то, что перечисленные предметы обладают достаточно большой поражающей мощью, позволяющей использовать их для совершения насильственных преступлений, по своему назначению они остаются все же орудиями труда, а не оружием.

Двойственный характер в этом отношении имеет лишь сигнальное оружие, каковым считаются предметы, конструктивно предназначенные для подачи световых, дымовых или звуковых сигналов[42]. Имея конструктивное сходство с устройствами и предметами, предназначенными для поражения живой или иной цели, оно тем не менее не признавалось оружием ввиду своего предназначения только для подачи сигналов. Например, в определении Военной коллегии Верховного Суда СССР от 27 июля 1967 г. по делу С. было подчеркнуто, что «ракетницу (сигнальный пистолет ОПШ) рассматривать в качестве огнестрельного оружия нельзя, так как она не является оружием, предназначенным для поражения живой цели снарядом (пулей), приводимым в движение энергией пороховых газов. По своему устройству и назначению ракетница представляет собой предмет, служащий лишь для подачи сигналов»[43].

С принятием 20 мая 1993 г. первого Закона «Об оружии» положение не изменилось, поскольку понятие оружия в нем по-прежнему ограничивалось теми устройствами и предметами, которые конструктивно предназначены для поражения живой или иной цели. Иначе решается вопрос в Федеральном законе «Об оружии» от 13 декабря 1996 г., в котором одним из предназначений оружия считается подача сигналов, а одной из его разновидностей – сигнальное оружие.

Вывод о подлинном назначении того или иного предмета позволяет сделать анализ его конструктивных признаков. Оружие и взрывные устройства представляют собой специальные технические устройства с определенными конструктивными признаками, благодаря которым они являются именно оружием и взрывными устройствами, а не иными предметами. В этом смысле оружием можно считать и самодельные предметы, изготовленные без соблюдения требований технологии оружейного производства кустарным способом, но конструктивно сходные с оружием, т. е. имеющие необходимые элементы конструкции соответствующего промышленного вида оружия и потому представляющие реальную опасность при его применении. Если же речь идет о предметах, лишь внешне похожих на оружие (пугачи, макеты, пистолеты-зажигалки и т. п.), то не следует забывать, что понятия «внешнее сходство» и «конструктивное сходство» неоднозначны.

Оружие становится орудием преступления только при условии его исправности, годности к использованию по назначению или возможности приведения в пригодное для использования состояние. Следовательно, использование в ходе нападения заведомо непригодного к целевому применению оружия (а оно может выразиться прежде всего в угрозе его применения) не может рассматриваться в качестве признака вооруженности. Использование такого рода оружия при нападении лишь в качестве средства психологического воздействия равносильно применению предмета, похожего на оружие. Однако постольку, поскольку подвергшийся данному воздействию потерпевший в состоянии, исходя из внешнего облика предмета, которым ему угрожают, воспринимать эту угрозу как реально опасную для его жизни или здоровья, содеянное должно квалифицироваться все же как разбой, хотя и не вооруженный.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15