Военная карьера будущего кардинала
закончилась, когда начали вырисовываться контуры его дипломатической
деятельности. Некоторое время он находился не у дел. У Мазарини не было
особого желания продолжать духовную карьеру, не хотел он и заниматься правом.
Мазарини стал секретарем нового
нунция Жана-Франсуа Саккетти и сопровождал его в Милан. Нунций Саккетти должен
был, по поручению Папы, восстановить мир, скомпрометированный делом о
Мантуанском наследстве, в котором сталкивались интересы Испании, Франции,
Священной Римской империи, Савойи и соседей Италии. В этом деле Мазарини
получил неожиданный шанс: брат Саккетти, банкир Папы Урбана VIII, серьезно заболел, и нунция отозвали
в Рим. Уезжая, Саккетти поручил своему протеже довести до конца дело. С этого
момента Мазарини мог, со свойственной ему энергией, посвятить себя любимому
делу — дипломатии.
Поступив на дипломатическую службу
Папы, Мазарини приложил массу усилий, чтобы вернуть в Северную Италию мир,
столь желанный для Папы. Запутанность дела о Вальтеллине, о наследовании Мантуи
и Монферрато столкнула интересы Габсбургов (стремилась сохранить проход между
испанскими землями (Миланское герцогство) и землями Священной империи), Франции
(стремилась заблокировать проход, взяв несколько крепостей — Мантую, Касаль,
Салуццо, Пиньероль) и Савойи (стремилась сохранить две последние крепости и
обезопасить (себя и на востоке, и на западе). Эта запутанная ситуация позволила
Мазарини показать свою изобретательность и познакомиться с важными и полезными
людьми. Джулио узнал знаменитых генералов — генуэзца Спинолу, командовавшего
испанской армией, с французскими маршалами Креки и Туара, со старым герцогом
Карлом-Эммануилом Савойским и с его невесткой госпожой Крестьенной, сестрой
Людовика XIII, дочерью Генриха IV. Джулио Мазарини хорошо приняли в
Турине, ему там понравилось, он несколько раз возвращался туда и позже
способствовал сближению герцогства с французским королевством.
Но главной была встреча с Ришелье и
Людовиком XIII. Удивительная судьба Джулио
Мазарини началась 28 января 1630 года, когда впервые встретились
кардинал-герцог и посланник Папы. Они проговорили больше двух часов, а это
означает, что молодому кавалеру (Мазарини исполнилось 27 лет) удалось заинтересовать
знаменитого министра.[2]
Мазарини ездил из одной страны в
другую, посещал армию за армией. Дважды встречался с Ришелье (в июне и в июле
1630 года) и познакомился с отцом Жозефом и Людовиком XIII.
Мантую, предмет споров, защищала
Казельская цитадель. Спинола осаждал крепость два года, Туара защищал ее.
Мазарини удалось добиться временного перемирия в военных действиях (между
испанцами и французами), в начале сентября 1630 года. Французская армия под
командованием протестанта Шомберга выступила и 26 октября уже готова была дать
сражение. Внезапно между боевыми порядками двух армий, готовых броситься в
рукопашный бой, появился всадник, размахивающий документом о перемирии. Он
кричал: «Мир! Мир!» Этим всадником был Джулио Мазарини, и он совершил один из
самых выдающихся своих подвигов: обе армии повиновались ему, сражение не
началось, и Мантуанская проблема, в конце концов, решилась. Подобный подвиг
впечатлил Ришелье, а Папа Урбан VIII
решил, наконец всерьез заняться героем и вновь использовать его для деликатных
переговоров с монаршьими дворами Европы. Переговоры, которые вел Джулио
Мазарини, помогли на время успокоить Мантуанское «осиное гнездо» и на время же
освободить всю неиспанскую Италию от любых иностранных войск.
После Касаля задачей папского
дипломата Мазарини было поддержание перемирия, заключенного между испанцами,
империей, французами и савойцами и подготовка основ мирного договора—в первую
очередь между Людовиком XIII и
его туринским кузеном. Поездки и встречи занимали все время молодого дипломата.
С середины января до середины февраля 1631 года Мазарини находится в Париже. Во
французской столице он готовит текст договоров, которые будут заключены — в
апреле в Кераско и в Мирафьори в октябре (благодаря этим договорам будет
установлен мир между Францией и Савойей). В последней момент Мазарини даже
удалось сохранить для Людовика XIII
крепость Пиньероль. Двор и французское правительство были покорены. Следующей
весной Ришелье в двух письмах послу в Рим требует для Мазарини должности и сана
нунция в Париже, причем при первой же возможности.
В конце 1631—1632 годов Святой Отец поручил Мазарини, который
был, связан с савойским двором так же тесно, как с французским, вернуться в
Париж для переговоров с Ришелье об одном заведомо обреченном на неудачу деле:
речь шла о поддержке Францией призрачного суперкатолического савойского плана
захвата кальвинистской Женевы и богатейших земельных угодий вокруг нее,
чтобы компенсировать потерю Пиньероля. Ришелье же был совершенно необходим нейтралитет
Швейцарских Лиг, которые давали ему прекрасных солдат и обороняли часть
альпийских горных отрогов, в том числе знаменитую Вальтеллинскую долину,
предмет вечного раздора. По всем этим причинам герцог не собирался ввязываться
в «Женевское предприятие», и Мазарини хорошо это знал.
Во время этой поездки Джулио Мазарини
был посвящен в духовный сан. Хитроумно уклонившись от выполнения миссии и
окончательно став новообращенным сторонником Франции (благодаря этому он
заранее получал возможность когда-нибудь туда перебраться), Мазарини
возвратился в Турин, где попытался вразумить герцога Виктора-Амедея, герцогиню
Крестьенну и ее ревнивых сводных братьев — принца Фому и кардинала Маврикия.
В конце концов, Мазарини возвратился
в Рим, где его ждали почести и хлопоты.
После того как Мазарини совершил
подвиг в Касале, Папа выплатил ему небольшое вознаграждение. Помимо денег,
имелись различные отчисления, а сверх всего имелись значительные добавки.
Тогда же Папа Римский, желая
чем-нибудь загладить отказ назначить Мазарини нунцием в Париже, возводит Джулио
в ранг прелата. Одновременно с саном Папа даровал Мазарини должность папского
протонотариуса. Подобные почести ставили протонотариуса-прелата в ранг
епископов, но без их обязанностей.
Через год Папа Урбан VIII возвел нового Монсиньора в ранг
референдария. Осыпая Мазарини милостями, Урбан VIII официально прикрепил его к «дому» своего молодого
племянника кардинала Антонио. Мазарини получил должность аудитора кардинала
Антонио, легата в Авиньоне. Конта-Венесен и Авиньон принадлежали Папе, но
управлял ими легат кардинал Антонио. Как правило, легат не жил в Авиньоне и
заменял его вице-легат: в мае 1634 года эту должность получил Мазарини.
«Прикрепление» Мазарини к Антонио было уловкой со стороны Урбана VIII, так как он предпочитал старшего
племянника и таким образом исключал Джулио из числа настоящих «приближенных».
В те годы в Риме (1633—1634) карьера,
о которой мечтал Мазарини, никак не продвигалась. На тот момент главной мечтой
Мазарини был кардинальский сан, что давало возможность получить должность
папского нунция. Нунций Бики в 1634 году становится кардиналом, так что
должность нунция в Париже освобождается. Людовик XIII, Ришелье и посол Франции в Риме просят ее для своего
протеже. Папа ответил отказом — очень вежливо, но категорично; три года спустя
он опять отказал в просьбе. Причина такого поведения проста: вето наложил
испанский двор, Папа все чаще прислушивался к его мнению.
Урбан VIII поручил Мазарини в качестве компенсации отправиться с
миссией мира во Францию в ранге чрезвычайного нунция, что не освобождало его от
должности вице-легата в Авиньоне. Монсиньор Мазарини покинул Рим в 1634 году.
Его путь лежал через Тоскану и Пьемонт, где он пытался воплотить в жизнь мечту
Папы о посредничестве итальянских принцев в мирных переговорах об окончании
Тридцатилетней войны. Три месяца спустя, в ноябре, Мазарини приезжает в
Париж, привезя огромное количество больших и маленьких подарков всем главным
лицам королевства и придворным. Эта богатая великолепная «манна небесная»
призвана была облегчить ведение переговоров, в успех которых чрезвычайный
нунций не верил: намечалось возвратить герцогу Лотарингскому Лотарингию,
оккупированную войсками Людовика XIII,
помирить Людовика XIII с братом,
который тайно женился на лотарингской принцессе, и помешать — насколько это
было возможно — Бурбону вступить в войну с Габсбургами, особенно если король
заключит союз с протестантами (Голландия и Швеция). Однако политика, проводимая
Людовиком XIII и Ришелье с 1630 года, была
направлена именно против Габсбургов, которые взяли в кольцо французское
королевство.
Людовик и Ришелье могли позвать в
союзники только протестантов — и с этим упрямым фактом французские святоши
упорно отказывались согласиться. Мазарини добросовестно выполнял свой долг:
выступал в защиту герцога Лотарингского и Гастона Орлеанского, настаивал на
открытии мирных переговоров. Ничего не получилось, решение было принято: войну
объявили 26 марта 1635 года. Мазарини задержался в Париже на год и покинул
французскую столицу только после того, как Папа в январе 1636 года приказал ему
отправиться в Авиньон. Два месяца спустя Мазарини вынужден был подчиниться. Он
навсегда вернулся в Париж лишь три года спустя. Эти три года были для него
временем забвения и ожидания.
В Авиньоне Мазарини честно исполнял
свои обязанности духовного и светского администратора. Пребывание в Авиньоне
длилось слишком долго. Благодаря кардиналу Антонио, под предлогом
урегулирования личных и семейных дел в Риме, Мазарини в начале ноября добился
отзыва из Авиньона. В тот период дать новый старт карьере Мазарини могли только
Рим и Святой Отец.
В действительности Мазарини хотел
одного: вернуться во Францию нунцием, как только пост станет вакантным, чтобы
позже добиться кардинальского сана. Мечту Джулио поддерживали Людовик XIII и Ришелье, ему усердно содействовал
посол Франции маршал д'Эстре. Пост нунция освободился летом 1637 года, и
французский двор сделал несколько энергичных попыток вмешаться. Папа отвечал
уклончиво, но дипломатическая почта принесла в Париж категорический отказ. В
этот момент у короля родился наследник, и Людовик XIII попросил Папу быть крестным, чтобы восприемником стал
Мазарини. Д'Эстре был слишком настойчив, и Папа рассердился, заявив, что может
сам сделать выбор. Умер советник Ришелье и друг Мазарини отец Жозеф, которого
Людовик XIII собирался назначить ближайшим
«кардиналом короны» (три великих католических монарха ввели в обычай, а потом
получили законное право время от времени представлять своего кандидата). Двор
немедленно решил, что именно Мазарини станет серым кардиналом. Происпанская
группировка Священной Коллегии во главе с кардиналом-племянником заявила
множество причин своего отказа.
Людовик XIII и Ришелье отреагировали очень резко, отказываясь дать
агреман любому новому нунцию, пока не удовлетворят их требование, а в начале
сентября 1639 г. Людовик XIII
пригрозил отозвать своего посла. Наконец Мазарини получил формальное
приглашение Людовика XIII и
покинул Рим вечером 13 декабря 1639 года.
Ришелье пообещал, что Мазарини возглавит
французскую делегацию на будущих конгрессах в Кельне и Мюнстере, но поручил
своему протеже две миссии: одну в Савойе, другую — в Седане. Первое задание,
длительное и деликатное (сентябрь 1640 — июнь 1641 года), скорее, напоминает
испытание; второе — очень трудное, но быстро завершенное (сентябрь — октябрь
1642 года) — свидетельствует о доверии, которое кардинал питал к своему
молодому протеже. Два выполненных поручения изменили положение Мазарини:
во-первых, он, наконец, получил желанный кардинальский сан (декабрь 1641 года),
а во-вторых, Джулио получил гражданство за восемь месяцев до своего отъезда из
Рима, в апреле 1639 года. Саном кардинала Мазарини был обязан королю Франции и
Ришелье. Это главное новшество в жизни Мазарини, так как без него вся дальнейшая
карьера была бы невозможна.
Для достижения цели понадобилось три
года. Папа и его окружение использовали все предлоги, чтобы отсрочить
возведение в сан. Маршал д'Эстре был бессилен. Мазарини, хорошо почувствовавший
ситуацию, настаивал на отзыве посла, что и было решено в июне 1641 года, но
д'Эстре сказался больным и покинул Рим лишь в августе, а его преемник
Фонтене-Марей, человек более гибкий, прибыл только 4 ноября. Престарелый Папа,
не мог бесконечно возражать таким могущественным людям, как король Франции и
его министр: на папской консистории 16 декабря он сделал кардиналами 12
человек, в том числе Мазарини.
В январе 1642 года Мазарини
урегулировал конфликт между итальянскими принцами касательно Пармы, Манту и
Венеции. Но вскоре все дела были забыты — на первый план выходят дела Франции
и здоровье Ришелье, поручения герцога доказывают, что за несколько месяцев до
своей смерти он видел в Мазарини талантливого дипломата, особенно полезного в
итальянских делах.
Его Преосвященство кардинал Мазарини
получил от Папы внушительное количество привилегий и решений, освобождавших его
от исполнения обязанностей по отношению к Церкви, что позволяло ему работать на
светскую власть, приобретать и передавать по завещанию имуществ.
В начале своего пребывания во Франции
Мазарини, который думал только о мирном конгрессе, который как будто должен
был состояться в Кельне, последовал за двором в Амьен. Французская армия
осаждала Аррас — в то время испанский город, который оборонял сильный гарнизон.
Мазарини встретился здесь с французскими офицерами, знакомыми ему по Северной
Италии. Город сдался 8 августа 1640 года после долгого упорного сопротивления.
Это событие имело огромное значение: граница отодвигалась далеко за Сомму, что
прикрывало столицу и делало маловероятным глубокое проникновение врага на
территорию страны, как это случилось в 1636 году. Этот успех вкупе с другими
одержанными победами заставил Ришелье больше полагаться на военные действия, а
не верить в неопределенность успеха мирных переговоров. Вместо того чтобы
послать Мазарини на Рейн, он отправляет его в Северную Италию (которую Джулио
хорошо знал), где положение вновь обострилось.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
|