|
Несколько сот провинциальных дворян
собрались, чтобы добиться созыва Генеральных штатов: впервые такое требование
прозвучало во времена Фронды, в Париже в 1649 году, потом в 1651 и 1652 годах.
В 1651 году в Париже собралось около 460 дворян; как минимум две трети прибыли
из северных областей долины Луары. В столице все хотели быть голосом провинции,
голосом истинного дворянства, вскоре подписавшего «акт о союзе».
Из-за совершеннолетия короля созыв
Генеральных штатов «отложили». С февраля по июль 1652 года в провинциях,
близких к столице (Маньи-ан-Венсен, Ментенон, Ла Рош-Гийон, Дрё), состоялись
очень важные ассамблеи дворян, требовавших созыва Генеральных штатов. О
ситуации доложили королю, и Людовик XIV отослал запечатанное его собственной печатью письмо дворянам Ла
Рош-Гийона, герцогу де Лианкуру, приказывая забыть о любых союзах и бесполезных
ассамблеях, и подумать, как помочь ему победить врага.
Не сдавшиеся дворяне, подстрекаемые
агентами Конде, начали тайно проводить провинциальные собрания. Это были
конспиративные собрания в лесах.
В 1656 году в Анжу и в 1657 году в
Нормандии дворяне создали серьезную организацию: каждая провинция была
разделена на «кантоны», в каждом из которых два депутата собирали жалобы.
Ассамблеи состоялись в Энгранде (в Анжу), в апреле 1656 года, и в Трене, близ
Аржантана, в марте 1658 года. Вовремя проинформированный, Кольбером, Мазарини
предупредил короля и в июне 1658 года тот запретил любые собрания.
Сохранившие иллюзии и желание
участвовать в заговоре, дворяне решили встречаться тайно, в лесах, ночью.
Мазарини относился к таким вещам с особым вниманием, хотя король ни в грош не
ставил все, что напоминало оппозицию.
Центрами сбора заговорщиков стали
леса близ Конша, Руаомона и Орлеана, фермы и постоялые дворы в Мене, ярмарка в
Гибре и гостиница в Пате. Мсье отказал заговорщикам в своем покровительстве. Но
некоторые важные вельможи — граф д'Аркур, граф де Матиньон, граф де Сент-Эньян
и маршал д'Оккенкур (а также Конде — издалека) одобряли и поддерживали опасные
собрания. Солоньо пытался вооружить и использовать в своих целях серьезные
крестьянские волнения, спровоцированные заниженным курсом лиарда, самой мелкой
монеты, обесцененной и изъятой из употребления. Этот бунт, получивший название
«восстания башмачников» был очень жестоким. Его успешно подавил одумавшийся
Гастон. Некоторые заговорщики из Конша, Боннессон и его друзья
Лобардери, Лезанвиль, Аннери, Креки и Мулен-Шапель, в начале 1659 года решились
взять в руки оружие. На территории от Нормандии до Боса и Орлеанэ им удалось
призвать под свои знамена совсем мало народа, за ними следили и быстро предали.
2 сентября 1659 года Боннессон и двое его друзей были арестованы. В декабре
Боннессона казнили. Других его сторонников приговорили к смерти заочно, их
имущество конфисковали, замки разрушили, а леса вырубили. Мазарини единственный
раз вынужден был смириться с пролитой кровью. Так было покончено с тем, что
дворяне называли «долгом восстать». На смену ему пришел «долг подчинения».
Существовало две основных
проблемы: это «партия благочестивых», существовавшая с тридцатых годов XVII столетия, и проблема Янсенизма.
Объединяло эти проблемы одно: они не были разрешены со смертью кардинала
Мазарини.
Де Рец, тесно связанный с «партией
благочестивых» и с папством (то есть с Испанией), часто блистал острым умом, но
портил впечатление преувеличением и непоправимыми ошибками. Мазарини, очень
хорошо понимал де Реца, остерегался его. Он создал в Париже целую сеть верных
ему людей и заговорщиков. Арестованный и отправленный в Нант, сбежав из-под
ареста, Рец продолжал поддерживать своего рода партию, ожившую после того, как
кардинал добрался до Рима (конец ноября 1654 года). Сидя в Риме, Рец осмелился
заставить голосовать против кандидата Франции на конклаве в 1655 году, где
выбрали Чиджи, ставшего Папой Александром VII, настроенным против Франции. Время от времени Рец
писал королю и Мазарини, но они возвращали письма нераспечатанными; в конце
1657 года он написал язвительный памфлет, направленный против английского
альянса. После Пиренейского мира Рец, наконец, понял, что ему заказан любой
пост в королевстве.
Янсенистская проблема, гораздо более
серьезная. Многие янсенисты — серьезные противники Мазарини и Людовика XIV — бывали порой их талантливыми
соратниками. Какая-то часть этих людей вступила в ряды фрондеров. Известно, что
Арно д'Андий опубликовал в 1649 и 1652 годах две мазаринады. О других людях
мало что известно, их работы в июле 1649 года были преданы остракизму в
Сорбонне. Мазарини спланировал атаку против двух монастырей Пор-Рояля, которую
осуществил Людовик XIV. Янсенизм
зародился во времена Мазарини и продолжал жить своей трудной жизнью еще долгое
время после его смерти. Янсенизм, который власть (в том числе Мазарини)
рассматривала исключительно как политическую позицию, являлся теологическим
учением, моральной, культурной доктриной, суровым планом общественного
устройства. На практике эта доктрина выражалась в учении аббата де Сен-Сирана:
он проповедовал перед небольшой группой учеников. Сен-Сиран, которого Ришелье
отправил в Бастилию, вышел оттуда в 1643 году и вскоре умер. Тогда же увидел
свет труд одного из братьев Арно «Частое причастие». Его считают критикой
современной жизни и приглашением к требовательной вере и строгой морали.
Трактат Арно откровенно нападал на «легкомысленную» веру и «свободную» мораль
иезуитов. Недалеко от сельского отделения Пор-Рояля, несколько набожных ученых
господ открыли для избранных учеников маленькие школы, которые вскоре стали
известны по всей стране. Они прямо противостояли системе иезуитских коллежей,
по мнению янсенистов, слишком светских. Вокруг семей Арно и некоторых других
семей тайно объединялись дворяне, парламентарии и крупные буржуа. Все это
беспокоило Мазарини и его окружение; кардинал, как и Ришелье, не доверял
«сектам» и видел заговоры повсюду. В течение долгого времени иезуиты и их
сторонники пытались добиться осуждения трудов янсенистов, особенно «Частого
причастия» — эта книга, благодаря таланту автора, пользовалась успехом. «Частое
причастие» было передано в суд папской курии, однако пятнадцать епископов и
множество докторов теологии защитили его. Инквизиция, которой был сделан
запрос, тоже отказалась осудить труд. Королева Анна и могущественные Конде,
казалось, благоволили семейству Арно и строгим августинцам. Но иезуиты, быстро
призвали под свои знамена верных бывших учеников и затеяли долгую устную и
письменную «перепалку» с учениками янсенистов.
Синдик факультета теологии, Никола
Корне, 1 июля 1649 года (в момент полного затишья Фронды) изложил семь, а потом
еще пять положений о благодати, взятых, из «Августина» и составляющих главное
содержание доктрины. Осуждение этих положений означало бы осуждение янсенизма в
целом. Факультет решил рассмотреть их, но парламент, где заседало множество
янсенистов, наложил свой запрет. После долгих раздумий более 80 епископов
решили обратиться к Папе. После долгого и серьезного обсуждения Римская
конгрегация полностью одобрила текст Корне, и 31 мая 1653 года (прошло четыре
года с тех пор, как синдикат Сорбонны проявил инициативу) Иннокентий X подписал буллу, заклеймив все пять
положений и, следовательно, янсенистов (в скрытой форме). Два месяца спустя
король согласился с буллой, и она была опубликована.
Янсенисты оказались в сложном
положении: они не хотели рвать ни с Церковью, ни с двором и тоже одобрили
буллу, утверждая, что пять заклейменных положений, были взяты не из текста
«Августина». Противники возражали, что если их и не было там «в прямом смысле
слова», они, тем не менее, выражали дух этого произведения. Столкновение
оказалось очень серьезным, и длилось бесконечно. Мазарини принял решение
покончить с этим, тем более что его выводили из себя кардинал де Рец и его
сподвижники, поддерживавшие янсенистов, и госпожа де Лонгвилль с «остатками
Фронды», сблизившиеся с Пор-Роялем, и Паскаль, выпустивший свои «Письма к
Провинциалу.
Мазарини собрал в Лувре ассамблею
епископов, приказал им выработать текст, одобряющий буллу. Сначала, в сентябре
1660 года, комиссия изучила «Письма к Провинциалу», заклеймила их, после чего
их сожгли. На Ассамблее духовенства Франции король заявил, что необходимо
завершить это дело. Два месяца спустя Ассамблея составила текст «Формуляра»,
под которым должны были подписаться представители духовенства. «Формуляр»
клеймил все пять положений якобы из «Августина», заявляя, что автор не понял
истинного учения святого Августина.
Начались так называемые «великие
гонения». Настоятельницы обоих монастырей Пор-Рояля получили приказ отослать
пансионерок, послушниц и просительниц и больше никого не принимать; в конце
концов «наставники» и «отшельники» удалились. Для Мазарини и короля янсенизм
сводился к политической проблеме, следовательно, речь шла об уничтожении секты,
партии или скрытого заговора. Но дело было далеко не кончено.
Близкие к янсенистам старинные враги
Ришелье и Мазарини — «партия благочестивых» — по-прежнему сохраняли влияние в
разных местах, оставаясь почти неуловимыми.
2.2. Семилетняя война (1653-1660).
Эту войну против короля Испании, за
которую его очень сильно упрекали фрондеры и «благочестивые», пришлось
закончить Мазарини, закончить с победой, чего бы она ни стоила.
Три фазы следовали друг за другом,
развиваясь от незначительной стадии к стадии своего великолепия, которое было
достигнуто в тот момент, когда кардинал серьезно заболевал и когда его удалой
крестник и ученик готов был принять наследство, о котором еще десять лет назад
никто не мог бы и помыслить.[23]
Во время каждой летней
кампании либо Тюренн брал верх над Конде, либо Конде над Тюренном: первый в
Аррасе, в 1654 году, второй при Валансьенне в 1656 году. Все это совершалось со
слабыми войсками, каждая из сторон имела в своем распоряжении около полутора
десятка тысяч человек, людей разных национальностей: ирландцев, немцев, шведов
и даже англичан, французов и испанцев.
Мазарини пристально следил за
кампаниями, притворялся, что регулирует их, но на самом деле опирался на опыт и
военный ум Тюренна. Несмотря на страхи королевы-матери, Мазарини регулярно
увозил юного короля, который любил лагеря, битвы, пробеги верхом и запах
пороха.
Но Испанские Нидерланды не были
единственным театром войны. В Каталонии генералы не очень блистали или,
принимали сторону Конде. Их грабительские войска спровоцировали раздражение
каталонцев: они не восстали в 1640 году против кастильцев и попали под такой же
гнет своих временных союзников, пришедших с севера. Каталонцы, в конце концов,
стали помогать войскам короля Филиппа, чтобы они вновь перешли горы Альберес и
вышли навстречу войскам короля Людовика. Эти последние не нашли лучшего приема
и в графствах Северной Каталонии, но все-таки удержались там, благодаря хорошим
крепостям. Фактически Пиренейский фронт был стабильным и не играл никакой роли.
Мазарини сохранил хорошие отношения с
Савойским домом, и не упускал случая создать сложности испанцам,
расположившимся в Миланском и Тосканском герцогствах. Отправка
флотилий к Тосканским берегам не увенчалась успехом, а вот дружба со старым
герцогом Шарлем де Невером почти удалась. Оба его сына носили титул герцога:
один в Модене, другой в Мантуе. Они приехали навестить Мазарини в его парижский
дворец, а сын Моденского герцога женился на Лауре Мартиноцци, одной из
племянниц Мазарини в 1655 году. Тогда же был заключен альянс между Францией и
обоими братьями усиливший, как и четверть века назад, французское влияние в
Касале-Монферрато, что очень вредило испанцам Миланского герцогства.
Франция могла не опасаться
Франш-Конте: мир был гарантирован старинным договором о нейтралитете между
двумя Бургундиями (герцогством и графством), хотя о нем забыли на время
десятилетней войны с 1635 по 1644 год.
Испанские и тулонские галеры
сталкивались в открытом море у побережья Тосканы и Неаполя, пираты с Майорки и
Мальты и пираты-берберы совершали набеги на побережье и грабили корабли с
товарами с Ближнего Востока и, в конце концов, стали нападать друг на друга. На
Средиземном море появился адмирал Блейк, он бороздил моря, подошел к Тосканским
берегам в районе Ливорно, был принят в Тунисе и Алжире и напомнил жителям
Средиземноморья о былой мощи Англии, какое-то время остававшейся в тени (флот
был обновлен благодаря Кромвелю). Французская флотилия, которая в 1652 году шла
из Бордо в Дюнкерк, встретила на своем пути Блейка и повернула назад.
Английский флот, лучше вооруженный, и голландский флот, в основном
коммерческий, перевозивший крупные грузы, боролись за главенство на море; Тромп
и Рюйтер проникли на Темзу, что не помешало их сопернику Блейку причинять
неприятности Нидерландам. Блейк появлялся и перед Лиссабоном, но главным
образом он топил и грабил испанские галионы, которые возвращались из
Вест-Индии: часть грузов осела в лондонском Тауэре. Следовательно, небольшой
французский флот не мог играть серьезной роли рядом с морскими титанами.
Мазарини прекрасно осознавал ситуацию
и мог успокаивать себя лишь тем, что в морской слабости Франция была не
одинока: Испания тоже не могла вооружить флот для охраны своих галионов,
возвращающихся из Америки. Но главный вывод Мазарини сделал: лорд-протектор был
личностью исключительной. Начиная с 1651, года Мазарини тайно изучал его,
предполагая даже, что правительство, давшее приют в Лувре дочери Генриха IV, вдове короля Карла I, могло бы признать английскую
республику.
Англичанин был одновременно еретиком,
республиканцем и убийцей короля, но именно к этому человеку Мазарини не
побоялся послать, в декабре 1652 года, своего посла Антуана де Бордо, сына
финансиста, а следом за ним Креки с пышной свитой. Когда Фронда практически
закончилась, Мазарини постарался с помощью Кромвеля завершить войну. Переговоры
не были легкими. Впрочем, Кромвель предложил свои услуги и королю Испании и
королю Франции.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
|
