Выяснение связей криминалистики со смежными юридическими
науками одновременно есть и отграничение ее предмета от предметов этих наук,
что представляет особый интерес, если учесть нашу попытку по-новому определить
предмет криминалистической науки.
Понятие предмета
криминалистики взаимосвязано с понятиями предметов смежных областей знания.
Поэтому, для того чтобы убедиться в отличии предмета криминалистики от
предмета других наук, необходимо решить вопрос о том, являются ли специфическими
именно для криминалистики круг исследуемых ею объективных закономерностей и
аспект их исследования. Что касается естественных, технических и общественных
неправовых наук, о которых речь еще впереди, то в этих случаях положительный
ответ на этот вопрос можно получить в процессе сопоставления предмета криминалистики
и предметов всех этих областей знания: ни одна из них не изучает той
специфической группы закономерностей, которые составляют предмет криминалистики
и это положение достаточно очевидно, чтобы не вызывать сомнений. То же самое
можно сказать и об отличии криминалистики от общетеоретических наук о государстве
и праве, административно-правовых, государственно-правовых и
гражданско-правовых наук. С этими науками криминалистика связана через общую
систему правовых наук, но они не являются ее ближайшими «соседями».
Криминалистика
должна быть отграничена от тех правовых наук, с которыми она непосредственно
взаимосвязана, т. е. от других наук «криминальной» группы: криминологии,
уголовной статистики, уголовного права, уголовного процесса и теории
оперативно-розыскной деятельности.
Предметом науки
криминологии являются закономерности, определяющие состояние, динамику, формы и
причины преступности и меры ее предупреждения[35].
Из этого определения следует, что криминология и криминалистика изучают разные
объективные закономерности и совпадение в этой части их предметов отсутствует.
Как видно из
сказанного, криминология изучает и меры предупреждения преступности.
Криминалистика также занимается разработкой мер предупреждения преступлений.
Однако и в этой области нет дублирования между предметами криминалистики и
криминологии. Предметом криминалистики являются такие меры предупреждения
преступлений, которые относятся к техническим и тактическим. Их разработка
основывается на познании закономерностей возникновения доказательств и работы
с ними (например, технические меры по охране определенных объектов от
преступных посягательств разрабатываются на основе изучения способов совершения
соответствующих преступлений, т. е. в конечном счете, на изучении
определенной разновидности процессов возникновения доказательств). Предметом
криминологии является разработка системы предупредительных мер, «направленных
на окончательную ликвидацию преступности и иных правонарушений и всех порождающих
их причин». В эту систему криминология включает и криминалистические меры
предупреждения отдельных видов преступлений, но пользуется ими как данными
науки криминалистики, т. е. сама разработкой таких мер не занимается.
Так, по нашему
мнению, должен решаться вопрос о соотношении и связи предметов криминалистики
и криминологии.
Уголовное право,
как наука изучает закономерности, определяющие виды и формы преступных посягательств,
процесс развития преступной деятельности, виды наказаний и условия их
применения к лицам, виновным в совершении преступлений. Из этого следует, что
и в данном случае речь идет не о тех закономерностях, которые изучаются
криминалистикой. Пользуясь принятой нами терминологией, можно сказать, что
уголовное право изучает закономерности возникновения, формирования и развития
самого отражаемого объекта, но не процесса его отражения в среде и тем более
не процесса обнаружения и использования этого отражения в доказывании. Из
этого, конечно, не следует, что криминалистика не связана с наукой уголовного
права. Эта связь существует, и она выражается в том, что криминалистика
использует разрабатываемые в уголовном праве характеристики отражаемого
объекта, пользуется ими как данными. Дублирование в предметах наук отсутствует
потому, что криминалистика не разрабатывает вопросов уголовного права, а берет
готовые решения этой науки точно так же, как наука уголовного права не
разрабатывает, а использует для своих теоретических построений уже
разработанные иными науками, например медициной, отдельные положения, не
включая их при этом в свой предмет. Налицо обычный процесс взаимопроникновения
научных знаний в целях их взаимного обогащения и развития.
Самым сложным
вопросом в рассматриваемом аспекте является вопрос о связи и разграничении
предметов криминалистики и науки уголовного процесса. Криминалистика, как
область научного знания, возникла в рамках уголовно-процессуальной науки. А. А.
Эйсман, по моему мнению, прав, когда пишет, что «формирование самостоятельных,
специфических знаний, составляющих предмет криминалистики, нетрудно проследить
исторически. Первоначально эти знания, касающиеся приемов собирания,
обнаружения и исследования доказательств, выходящие за пределы собственно
процессуальной теории, фигурируют в трудах процессуалистов... Лишь постепенно,
возрастая по объему, накапливаясь и приобретая внутреннее единство, эти
сведения оформляются в самостоятельную науку — криминалистику»[36].
Правда, при
ознакомлении с работами известных криминалистов может сложиться неверное
мнение, что криминалистика возникла независимо от уголовно-процессуальной
науки, так как многие ее теоретические положения появились на свет в процессе
создания научно обоснованных регистрационно-учетных систем в связи с
разработкой научных методов идентификации вначале для удовлетворения нужд
сыскной и пенитенциарной практики и значительно позднее — собственно
уголовного судопроизводства, когда эти положения стали разрабатываться в более
или менее тесной связи с наукой уголовного процесса. Иными словами, можно
подумать, что связь между криминалистикой и уголовно-процессуальной наукой
(связь, но не происхождение первой от второй!) возникла лишь тогда, когда
сложилась некоторая система специальных знаний, поставленных на службу борьбы
с преступностью.
Такое
представление, еще встречающееся среди некоторой части криминалистов,
представляется неверным по следующим причинам. Во-первых, зарождавшиеся
криминалистические положения не исчерпывались теми, которые касались методов
идентификации. Они касались в большей степени тактики отдельных следственных
действий и разрабатывались именно процессуалистами. Во-вторых, учитывая
особенности уголовного судопроизводства XIX в. Англии, Франции, Германии и
других стран, где велись интенсивные поиски научных методов идентификации,
нельзя считать, что учетно-регистрационная деятельность находилась там за
рамками уголовного процесса и что научные методы уголовной регистрации,
разрабатываемые криминалистикой, не имели, таким образом, отношения к
процессуальной науке. Да и сами авторы этих методов всячески подчеркивали их
значение именно для правосудия.
Возникнув в недрах
уголовно-процессуальной науки, элементы криминалистической науки по мере их развития
и усложнения становились все более чужеродными по отношению к этой «материнской»
области знаний. Наконец, когда степень этой чужеродности стала критической,
произошел естественный акт их вычленения, отпочкования в новую
науку—криминалистику. Однако как в силу происхождения от
уголовно-процессуальной науки, так и в связи с тесным соприкосновением с этой
наукой в процессе дальнейшего развития, отграничение криминалистических знаний
от науки уголовного процесса сопряжено со значительными сложностями. Эти
сложности обусловлены не только указанными причинами, но и известной общностью
целей и объектов исследования обеих наук.
При разграничении
криминалистики с уголовно-процессуальной наукой, как и в иных случаях
разграничения наук, следует исходить из различия тех объективных
закономерностей, которые составляют ядро предметов этих наук.
Обычно полагают,
что предметом науки уголовного процесса являются нормы уголовно-процессуального
права, основанная на них деятельность следственных, прокурорских и судебных
органов по их применению и возникающие при этом правоотношения[37].
Учитывая все сказанное ранее о понятии предмета науки вообще, представляется,
что правильнее считать предметом уголовно-процессуальной науки специфические
закономерности, которые определяют характер, содержание, последовательность и
формы реализации норм уголовно-процессуального права и регулируемых ими
уголовно-процессуальных правоотношений. Эти закономерности проявляются в такой
системе таких процессуальных норм, в такой деятельности суда,
прокуратуры, органов дознания и следствия, в таких правоотношениях, т. е. во
всем том, что является не предметом науки, а объектом научного исследования,
материалом для познания данных закономерностей и в то же время объектом приложения
познанного, результатов познания.
Среди этих
специальных закономерностей есть и такие, которые относятся к процессу
доказывания. Они проявляются в системе норм доказательственного права, форм их
реализации и в возникающих при этом правоотношениях. Проявление таких
закономерностей заключается в том, что от них зависят выраженные в нормах
закона условия, формы, общий порядок и последовательность процессуальных
действий по собиранию, исследованию и оценке доказательств, права и обязанности
участников доказывания.
Чем же отличаются
специфические закономерности предмета уголовно-процессуальной науки от тех,
которые изучает криминалистика?
Начнем с того, что
вне сферы воздействия закономерностей, изучаемых уголовным процессом, лежит
весь процесс возникновения доказательств. Механизм возникновения доказательств
«действует» вообще за рамками уголовного процесса. И доказательственное право
и уголовно-процессуальная наука имеют дело только с результатом этого процесса
— с возникшими доказательствами как уже существующими объективными явлениями
действительности. Поэтому закономерности возникновения доказательств не
являются предметом науки уголовного процесса.
Собирание
доказательств есть часть доказывания, и поэтому оно является объектом
исследования уголовно-процессуальной науки. Но в этом случае ее предмет
составляют не те закономерности, которые проявляются в самом содержании
процесса собирания доказательств, в его механизме, которые обусловливают
''обнаруживаемость'' доказательств – это предмет криминалистики, а те
закономерности, под воздействием которых формируются процессуальный порядок
этого этапа доказывания, его формы и средств а, т. е. процессуальные действия.
Этапами
доказывания являются также исследование и оценка доказательств. Поэтому и они
находятся в поле зрения процессуальной науки. Применительно к исследованию
доказательств ее предметом являются те закономерности, которые проявляются в
специфических условиях, целях и формах познания содержания доказательств.
Однако закономерности, обусловливающие само содержание этого процесса
познания, его динамику и методы, т. е. криминалистически интерпретированные
общие закономерности познания, — это уже не предмет науки уголовного процесса,
а предмет криминалистической науки. То же можно сказать и о закономерностях
оценки доказательств: уголовный процесс изучает те из них, которые определяют
условия этой стадии доказывания и его цель — возникновение внутреннего
убеждения оценочного характера, но не криминалистически интерпретированные
закономерности этого логического процесса. Что же касается использования
доказательств, то здесь предметом науки уголовного процесса являются те
закономерности, которые обусловливают возможность и порядок принятия
процессуальных решений на основе «состояния доказанности», т. е. достижения
истины оперированием доказательствами; содержание же такого оперирования
доказательствами в целях установления истины подчинено закономерностям, изучаемым
криминалистикой.
Различие в
предметах криминалистической науки и уголовно-процессуальной науки вовсе не
исключает частичного совпадения объектов исследования. Такое совпадение имеет
место в отношении норм закона.
Известно, что
среди некоторой части криминалистов получила распространение концепция,
согласно которой предметом уголовно-процессуальной науки являются нормы
процессуального закона, а предметом криминалистической науки — разработка
технических и тактических рекомендаций, не имеющих обязательной силы. Так, например,
с точки зрения С. П. Митричева, различие между криминалистикой и
уголовно-процессуальной наукой «заключается в том, что наука уголовного
процесса изучает правовые нормы, соблюдение которых обязательно для всех
участников процесса, криминалистическая наука же на основе этих норм
разрабатывает технические и тактические рекомендации, применение которых
зависит от их целесообразности в том или ином конкретном случае, исходя из интересов
расследуемого дела»[38].
Но не следует
поддерживать данную концепцию по следующим причинам. Во-первых, даже если
считать предметом науки уголовного процесса нормы уголовно-процессуального
права, то, помимо них, к предмету этой науки относят еще и основанную на этих
нормах деятельность суда, прокуратуры и других органов государства и
возникающие в процессе этой деятельности уголовно-процессуальные отношения
между ее участниками. Во-вторых, при таком разграничении науки возникает
перспектива сведения криминалистической науки к небольшому числу частных
технических приемов и средств работы с доказательствами, ибо процесс
непрерывного улучшения и пополнения уголовно-процессуального законодательства
закономерно приводит к включению в него наиболее значительных и эффективных
криминалистических рекомендаций.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
|