гуляют. Могут быть и духовные прелюбодеяния, когда человек, сохраняя
видимую верность, душой прилепляется к другому. Здесь та же ситуация
нецелостности – нецеломудрия. Многие острые вопросы нашей жизни, многие
неурядицы, горе и трагедии связаны прежде всего с развалом семьи. Нет семьи
– и человек лишается корней.
Никто, даже самый хороший и добрый батюшка или самый прекрасный
педагог, самый замечательный детский дом или интернат не могут заменить
ребенку папу и маму. Дети это очень глубоко чувствуют. Был такой случай. В
один из рейдов по Москве группа сотрудников милиции вошла в зал ожидания
Казанского вокзала и увидела такую картину: возле билетных касс полулежит
женщина, еще не старая, худая, синяя, обезображенная пьянством, в каких-то
лохмотьях; около нее – тоже вся оборванная грязная девчушка лет шести. Как
только эта девочка увидела, что к ее маме приближается милиционер, то
засуетилась, стала приводить ее в порядок, достала расческу с тремя
зубьями, чтобы причесать... Маленькая, умом еще ничего не понимает, но: это
– моя мама, моя семья; она частичка чего-то такого, чего и сама еще не
осознает.
И так практически у всех детей. Никакая организация не заменит того,
что вложил в родителей, особенно в мать, Господь: дар не только рожать, но
дар воспитывать, учить детей. Все глубинные отношения человека с Богом, с
ближним, с миром закладываются в семье. От семьи – все импульсы жизни.
Родители учатся вместе с детьми
Семья, родители должны активно включаться в процесс духовного
образования ребенка, быть первыми помощниками Церкви в этом деле. В наше
время родители, воспитывая детей в Церкви, одновременно и сами потихоньку
духовно растут. Бывают случаи, и нередкие в наши дни, когда ребенок
воцерковляется самостоятельно от семьи и приводит в храм родителей.
Наша воскресная школа работает не только с ребенком, но и с его
семьей. Родители, подавая прошение о приеме детей в школу, обязательно дают
свое согласие на посещение занятий. Другое дело, как они это выполняют. Но
мы никого не неволим.
В нашем разноликом мире, где отсутствует какое бы то ни было
единство, трудно воспитывать человека в цельности. Очень страшно, когда в
детскую душу вносится разлад. Приведу такой пример. После беседы о
сотворении мира приходит ученик нашей школы домой и рассказывает своему
отцу о том, что узнал у нас. А тот слушал-слушал, глядел вялым взором на
своего ребенка, а потом сказал: "Все это поповские бредни". И все. В
следующее воскресенье мальчик был неузнаваем: смотрит недоверчиво – мнение
папы для него оказалось убедительнее. Для семи-восьмилетнего малыша
родительский авторитет очень высок.
Когда-то на Руси церковное воспитание было неотделимо от семейного.
Осуществить это в наше время не так-то легко, поскольку связь поколений
прервана во всем, в том числе и в деле воспитания. Нельзя забывать, что
многие из родителей наших учеников – в прошлом питомцы яслей, детсадов,
"продленок" и других детских учреждений – сами были лишены тепла семейного
очага. И теперь, если мы хотим вернуться к нашим семейным традициям, то
учить прежде всего нужно родителей. Это касается не только воскресной
школы, но и светской. Очевидно, потребность эта пока не осмыслена нами в
достаточной степени, так как в целом такой практики – просвещения родителей
– у нас пока нет.
Мы должны помнить, что забота о ребенке – это не только добывание
для него хлеба насущного. Намного важнее то, что в детстве формируется душа
человека, душа гражданина Царства Небесного. [5]
Как воспитать религиозность у детей
Закон Божий, которому учат в школах, не имеет целью дать детям
знание Бога (это знание он предполагает уже существующим); он дает детям
только знание о Боге.
А так как знание о Боге, как и всякое другое знание, усвояется
только умом и памятью, то изучение Закона Божия в школе обычно становится
отвлеченным, внешним усвоением религиозных истин, не проникающим в глубину
души.
Знание Бога отличается от знания о Боге.
Знание Бога — непосредственное восприятие Бога внутренним чувством,
знание о Боге — достояние ума и памяти.
О знании Бога говорит Евангелие: Сия же есть жизнь вечная, да знают
Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа (Ин. 17, 3).
О том же говорит пророк Исайя: Вол знает владетеля своего, и осел — ясли
господина своего; а Израиль не знает [Меня], народ Мой не разумеет (Ис. 1,
3).
И самое слово «религия» означает не простое понятие о Боге, а живую
связь между живыми существами — человеком и Богом.
Прийти к познанию Бога — не значит найти Бога вне себя, как
некоторый внешний предмет, или убедиться в его существовании какими-то
логическими доводами,— это значит каким-то таинственным образом дать
возможность нашему внутреннему «я» увидеть Бога внутренним оком.
Отсюда ясно, что никаким умножением богословских знаний нельзя
достигнуть познания Бога. Сильные богословской ученостью иудейские книжники
не в состоянии были усмотреть в Иисусе Христе Его Божественную силу,
которую видели в Нем простые рыбаки, мытари и блудницы.
И в наше время богословское, семинарское и академическое образование
не обеспечивает религиозности. Если познание Бога достигается внутренним
зрением сердца, то главный труд, главная задача религиозного влияния и
воспитания заключаются в том, чтобы суметь сохранить или пробудить в
руководимом это внутреннее зрение сердца, или, иначе сказать, произвести в
его сердце такое изменение, чтобы открылись духовные очи его к зрению Бога.
Конечно, нельзя отрицать значения и важности богословского
образования и обучения Закону Божию; но надо отметить, что знание Бога надо
ясно отличать от знания о Боге и, сообщая детям последнее, не думать, что
этим исчерпывается задача религиозного руководства.
Знание о Боге, несомненно, необходимо, так как оно дает конкретное
содержание нашему знанию Бога: оно уясняет нам наше понятие о Боге,
отношение Бога к миру и мира к Богу. Детская душа, тем более возрожденная в
Таинстве Крещения, обладает естественной способностью знать Бога. Это
вероятно и имеет в виду Господь Иисус Христос, когда говорит: если не
обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 3);
славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и
разумных и открыл то младенцам (Мф. 11, 25); кто умалится, как это дитя,
тот и больше в Царстве Небесном (Мф. 18, 4); чистые сердцем... Бога узрят
(Мф. 5, 8).
Это свойство внутреннего, непосредственного зрения Бога, некоторые
люди сохраняют на всю жизнь. Таковы, прежде всего святые: преподобный
Сергий Радонежский, преподобный Серафим Саровский и другие.
Не из внешнего опыта и не посредством рассуждений и логических
заключений пришли они к познанию Бога. Они знали Бога так же
непосредственно, как мы непосредственно воспринимаем свет и теплоту солнца.
Никто не доказывает бытия солнца. Библия не доказывает бытия Божия, святые
не ищут доказательства бытия Божия. Ставить признание бытия Божия в
зависимость от соображений нашего разума, постоянно колеблющихся и
меняющихся в зависимости от проницательности нашего ума и от запаса наших
знаний— это значило бы обосновать несомненное сомнительным, или
рассматривать солнце при помощи тусклой свечи.
И не только святые, но и обыкновенные люди иногда в течение всей
своей жизни сохраняют дар непосредственного, живого и несомненного
восприятия бытия Божия, и это особенно свойственно людям простым и
смиренным, свободным от соблазнов горделивого разума или нечистого сердца.
Почему дети теряют веру в Бога
Почему же одни люди оказываются способными до конца дней своих знать
Бога и верить в Него, а другие еще в молодости теряют веру? Как происходит
эта потеря веры, и какими средствами возможно ее сохранить или возвратить?
Прежде чем отвечать на этот вопрос, я хочу сказать несколько слов
тем, кто говорит, что не нужно «навязывать» детям религиозных верований.
Религиозная вера не может быть навязана человеку; она не есть что-
либо постороннее человеку, она есть необходимая потребность человеческой
природы, главнейшее содержание внутренней жизни человека.
Когда мы заботимся о том, чтобы ребенок рос правдивым, добрым,
развиваем в нем правильное понятие о красоте, вкус к прекрасному, мы не
навязываем ему чего-либо чуждого или несвойственного его природе, мы только
помогаем ему из самого же себя извлекать, как бы освобождать из пеленок, в
себе самом усматривать те свойства и движения, которые вообще свойственны
человеческой душе.
То же самое нужно сказать и о познании Бога.
По принципу ненавязывания ничего детской душе, мы вообще должны бы
были отказаться от всякого содействия ребенку в развитии и укреплении его
душевных сил и способностей. Мы должны были бы всецело предоставлять его
самому себе до тех пор, пока он вырастет и сам разберется, каким он должен
быть, и каким нет.
Но этим мы не избавили бы ребенка от посторонних влияний на него, а
только придали бы этим влияниям безпорядочный и произвольный характер.
Возвращаемся к вопросу, почему одни люди до конца дней своих
сохраняют в душе своей постоянную, непоколебимую веру, между тем как другие
теряют ее, иногда теряют окончательно, а иногда с большим трудом и
страданиями возвращаются к ней?
В чем заключается причина этого явления? Мне кажется, это зависит от
того, какое направление принимает внутренняя жизнь человека в его раннем
детстве. Если человек, инстинктивно или сознательно, сумеет сохранить
правильное соотношение между собой и Богом, он не отпадает от веры; если же
собственное «я» займет в его душе неподобающее ему первенствующее и
господствующее место, вера в душе его затмится. В раннем детском возрасте
собственная личность обычно еще не становится на первом месте, не делается
предметом поклонения. Почему и сказано: если не обратитесь и не будете как
дети, не войдете в Царство Небесное. С годами собственная личность все
более и более возрастает в нас, становится центром нашего внимания и
предметом нашего угождения.
И эта в себе самих сосредоточенная эгоистическая жизнь обычно идет
по двум направлениям — по направлению чувственности, служения телу, и по
направлению гордости, узкому доверию и преклонению перед рассудком вообще,
и перед своим собственным в частности.
Обыкновенно бывает так, что то и другое направление не совмещаются в
одном и том же человеке. У одних преобладают соблазны чувственности, а у
других соблазны рассудочности. Чувственность с возрастом переходит иногда в
половую нездоровость, от которой бывают свободны натуры рассудочные и
гордые.
Чувственность и гордость, как два вида служения собственной личности
— это как раз те именно свойства, какие проявлялись, как мы знаем, в
первородном грехе первозданных людей и воздвигли преграду между ними и
Богом.
То, что случилось с первозданными людьми, происходит и с нами.
Нездоровое направление нашей внутренней жизни с детства, приводящее
к развитию в нас или чувственности, или гордости, загрязняет чистоту нашего
внутреннего, духовного зрения, лишает нас возможности видеть Бога.
Мы отходим от Бога, остаемся одни в своей эгоистической жизни и со
всеми вытекающими отсюда последствиями.
Таков процесс нашего отпадения от Бога.
У тех же людей, которым удается сохранить правильное соотношение с
Богом, процесс развития эгоистических, чувственных и гордостных
расположений встречает преграду в памяти о Боге; они берегут в себе и
чистоту сердца и смирение ума; и тело и ум у них вводится в свои границы их
религиозным сознанием и долгом. Они смотрят на все возникающее у них в душе
как бы с некоторой высоты своего религиозного сознания, производят
надлежащую оценку своим чувствам и стремлениям и не позволяют им овладевать
собой безконтрольно. При всех постигающих их соблазнах они не теряют
основное религиозное направление их жизни.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
|